помню. В первый раз где-то около трёх ночи, а потом ещё пару раз. Затем где-то час удалось поспать, а в половине пятого ещё раза три подходили к его кровати, пока Павлик не уснул...
- Во второй раз свет тоже включали?
- Да, конечно - не в темноте же...
- Значит, вы не слышали ничего особенного или странного?
- Нет... Знаете, ребёнок плакал и нам было не до того. Если бы мы что- то видели или слышали, то обязательно бы сообщили - поверьте.
- Я вам верю. Скажите, а свет долго горел?
- Минут по пять-десять каждый раз... А почему вы всё время про свет спрашиваете?
- На этот вопрос я пока в интересах следствия не могу вам ответить.
- Понятно...
- Спасибо за помощь. До свидания.
- Не за что - до свидания.
В трубке послышались частые, короткие гудки.
Гусев некоторое время неподвижно сидел возле телефона, затем положил трубку на место и включил компьютер. При загрузке Windows'98 компьютер захохотал идиотским смехом. 'Словно издевается надо мной! - раздражённо подумал Вячеслав и отключил звук. - И зачем только Романенко этот дурацкий смех в автозагрузку поставил?!'
Гусев напряжённо размышлял, внешне оставаясь абсолютно безучастным. Разговор с хозяйкой квартиры был единственной ниточкой, хоть как-то связывающей Вячеслава с событиями минувшей ночи. 'Значит, всё это мне не привиделось и не показалось. Во всяком случае, в квартире дома напротив и в самом деле то загорался, то гас свет. Но хозяйка говорит, что свет горел по пять-десять минут, а мне показалось, что он просто мигает. Почему? Может я лунатик? Может, сонный, но с открытыми глазами, подошёл к окну, и реальность слилась со сновидениями?! А затем пришёл в себя и лёг спать. Вполне возможно. Надо будет сходить к врачу и сказать, что замучили кошмары, хотя... Это тоже вряд ли положительно скажется на моём имидже... Но что же, всё таки, произошло? Я ведь никогда не был лунатиком! Может, сдают нервы?! Нет, здесь есть что-то ещё - что-то, пока для меня непонятное!', - размышлял Гусев, пытаясь найти ответ на мучивший его вопрос, но, в конце концов, вновь пришёл к версии о снохождении.
Дверь отворилась и в кабинет вошёл Романенко:
- Привет, Слава! Что скучаешь?
- Тут не до скуки - о 'ликёрке' думаю. Сегодня Попов о встрече просил.
- Он ещё вчера всем надоел. Но, Попов - Поповым, а с 'ликёркой' действительно надо что-то делать. Думаю, что надо поставить кабинет главного инженера на прослушивание. Кстати, через полчаса нас приглашает к себе Вишневецкий и, думаю, что именно по этому поводу.
- Почему ты так решил?
- А для чего ещё? Мы с ним об этом ещё вчера говорили.
- Будем настаивать на прослушивании?
- Конечно, иначе с мёртвой точки не сдвинемся. Я практически уверен, что на этой неделе подъедет Калина из Смоленска - будет договариваться по транзиту польского спирта.
- Думаешь, запишем?
- Надеюсь.
- Запишем, если только они будут говорить в кабинете.
- Будут - они не шпионы, чтобы всего опасаться! - заверил Гусев.
- Разве что так.
Их разговор прервала противно зазвеневшая внутренняя вертушка.
- Да, - ответил Гусев, снявший трубку.
Звонил Вишневецкий и действительно предложил зайти к нему в кабинет.
Вишневецкий сидел за своим массивным столом и, по обыкновению, то ли действительно изучал, то ли делал вид, что изучает бумаги. Гусев и Романенко остановились в дверях. Наконец, Вишневецкий поднял на них глаза и предложил садиться по обе стороны от небольшого столика для посетителей, пристыкованного параллельно к его столу. Когда они сели, Вишневецкий заметил:
- Завтра осмотр противогазов и личного оружия. Сразу - с утра. После обеда - стрельбы. К осмотру надо почистить личные пистолеты - можно на работе, а можно и дома. И смотри, Романенко, чтобы не было, как в прошлый раз - сам шеф может придти.
- Понятно, Артём Фёдорович, - кивнул Романенко.
- Тебе и в прошлый раз было понятно! - проворчал Вишневецкий.
Было ясно, что у подполковника плохое настроение и он не особенно старается скрывать это от подчинённых. И Гусев, и Романенко понимали, что всё связано с 'ликёркой', но Вишневецкий почему-то пока избегал касаться этой темы в разговоре.
- Вячеслав, я подготовил на тебя бумагу, - сказал подполковник и показал Гусеву белый лист тыльной, пустой стороной. - Интересную и приятную бумагу.
'Наверное, представление на майора', - догадался Гусев.
- Но пока я её не понесу на подпись к шефу и она пока не пойдёт в Минск. А знаешь почему, Вячеслав? - зрачки в глазах у Вишневецкого сузились и он стал похож на разъярённого кота, приготовившегося к прыжку.
- Нет, Артём Фёдорович, - ответил Гусев.
- Потому, что в понедельник шефу звонили из Минска. Дело о ликёро-водочном заводе взял под контроль сам Президент. И если в ближайшее время мы не проведём задержание группы, занимающейся контрабандой спирта в Смоленск, мы не только об этой бумаге не будем говорить, но, вполне возможно, придётся говорить о другой работе. Я объясняю понятно?
- Вполне, - кивнул Гусев.
- Так точно! - подтвердил Романенко.
- Что планируете делать - доложите?! - потребовал Вишневецкий и положил лист бумаги, который он только что показывал Гусеву, на стол тыльной стороной вверх.
С одной стороны Вишневецкому было под пятьдесят, с другой же его возраст внешне было трудно определить - высокая спортивная фигура, волевое лицо и хищный, ястребиный нос выдавали в нём большую энергию и физическую силу. Общее впечатление немного портила обширная лысина, но под фуражкой или кепкой она была незаметна и в верхней одежде Вишневецкий выглядел лет на сорок максимум.
- Сегодня или завтра установим аппаратуру для внутреннего прослушивания в кабинете главного инженера. Из Смоленска сообщили, что в субботу должен приехать вор Калина. Он всё время появляется в Витебске перед вывозом очередных фур. Работаем над его связями в городе. Кроме того, установили аппаратуру прослушивания у главного инженера Барловского дома. Его основные встречи и встречи Калины по возможности зафиксируем на видеоплёнку.
- Отремонтировали уже? - спросил Вишневецкий.
- Ещё позавчера, - вмешался в разговор Романенко.
- Не забудьте - в воскресенье у племянника шефа свадьба, так что с видео всё должно быть в порядке! - предупредил подполковник.
- Мы помним, - заверил Романенко.
- Ну, чего замолчал - докладывай дальше!
- В общем-то, всё.., - немного растерялся Гусев.
Было очевидно, что дело по 'ликёрке' совершенно не готово и то, что о нём спрашивал если и не Президент - тут уж Вишневецкий приврал наверняка, то Совет Безопасности как минимум, не сулило ничего хорошего.
- Не густо. Почему вчера не встретился с Поповым? - недовольно поинтересовался Вишневецкий.
- Сегодня встречусь. Да он уже меня замучил, Артём Фёдорович! От этого Попова пользы, что от козла - молока! И информации никакой путной нет.
- Ты давай это прекращай - если дело по 'ликёрке' ведём, значит используй его на все сто, Вячеслав! Нам теперь и с козла надо молоко получить, так что работайте. Когда планируете задержание главного инженера?
- Через месяц..., - неуверенно пробормотал Гусев.
- Ровно через семь дней вы доложите мне о стопроцентной готовности к задержанию главного инженера, а не позднее, чем через десять дней, он должен сидеть в СИЗО! Не забудьте про противогазы и оружие! Вопросы?!
- А если у нас не будет фактуры? - осторожно поинтересовался Гусев.
- Тогда, ребята, у вас не будет и работы! - отрезал Вишневецкий. - Все свободны.
Растерянно переглянувшись, Гусев и Романенко пошли к выходу. У самых дверей их окликнул Вишневецкий:
- Поймите, ребята - это нужно сделать! Иначе вместе с вами буду искать работу и я. Вы на десять дней освобождаетесь от всех дежурств и всего остального. После завтрашних осмотра и стрельбы вы полностью займётесь 'ликёркой'. Я на вас рассчитываю!
- Сколько времени? - уже в своём кабинете спросил у Романенко Гусев.
- Половина двенадцатого, - ответил Романенко.
Последнее слово он произнёс как-то странно - 'две-над-ца-то-го'. Так бывает, когда магнитофон по ошибке включают на более медленной скорости, чем та, на которой была произведена запись.
Гусев насторожился. Прямо перед ним на столе пронзительно зажужжала муха. Вячеслав машинально протянул к ней руку и удивлённо замер - муха со странным жужжанием завертела крыльями и самым удивительным было то, что Гусев это прекрасно видел - словно наблюдал кадры из фильма о жизни насекомых, сделанные замедленной съёмкой. Муха тяжело взлетела со стола и начала подниматься вверх. Вячеслав без труда раздавил её пальцами прямо в воздухе и с удивлением наблюдал, как останки мухи медленно опускаются на стол. Гусев перевёл взгляд на Романенко. Андрей сидел, уставившись на настенные часы и, казалось, что он просто застыл. Его рот был полуоткрыт, а всё лицо исказила какая-то странная гримаса.
- Андрей! - крикнул Гусев, но, так и не дождавшись ответа, проследил за взглядом Романенко.
Их настенные часы стояли. Гусев с ужасом посмотрел прямо перед собой и отшатнулся назад - останки мухи зависли возле самой поверхности стола. В это было невозможно поверить, но время практически остановилось. 'Что же это такое?!' - со страхом подумал Вячеслав и с раздражением хлопнул ладонью по столу. Ладонь привычно ударилась о гладкую полированную поверхность, но Гусев не услышал ни звука, словно полностью оглох. 'Господи, что же это со мной?!' - мучительно думал капитан.
Вскочив на ноги, Гусев подошёл к окну. Прямо за стеклом в воздухе висел голубь. Внизу, на тротуаре, в сквере возле памятника героям 1812 года застыли в неестественно вычурных позах старик и
