- Нехорошее, - Лушин увидел в ложке с кашей кусочек вареного сала и с удовольствием отправил в рот. - Заарестовать могут его, - кивнул на Ромеева.
Еда заканчивалась в молчании. Сизорин сидел сбоку от своего спасителя, посматривал на него страдальчески, точно на умирающего в мучениях раненого, прижимал локоть к его локтю.
Шикунов, упорно называвший Володю на 'вы', обратился к нему:
- Вы бы разъяснили нам...
В ответ раздалось:
- Че долго суп разливать? Дела старые. Но сейчас все по-другому! Как мне еще молиться, чтоб дали поработать, а уж после считались?
Было решено послать в штаб Быбина. Ему там доверяют: расскажут...
Ромеев лег навзничь прямо на тропинке меж запасных путей. Чтобы его не тревожили, Сизорин встал подле. Солдаты из других вагонов обходили
лежащего, не придираясь, не задавая вопросов; понимали: без причины никто эдак не ляжет. А причина сама разъяснится.
Вернулся замкнуто-напряженный Быбин, не спеша полез в теплушку. Остальные последовали за ним. Быбин, никому не отвечая, дождался Ромеева и как бы выговорил ему:
- В прежнее время ты каких-то эсеров под казнь подвел? Ожидают самого Роговского. Он под Самарой, с проверкой. Начальник высокий. Прибудет, ему скажут, и он, надо понимать, велит тебя накрыть. Ротный поведет в штаб: вроде б, чтоб ты рассказал, как вы с Сизориным от красных ушли. А в штабе будут наготове...
Добровольцы дружественно теснились вокруг Володи. Чувствовали: с ними не ловчит. За сутки, что он провел среди них, ощутили: не корысть заставляет его так переживать. А что чья-то смерть на нем - теперь такое не в диковинку.
- Делов тобой, кажись, наделано, - снисходительно упрекнул его Быбин. Но ты это прекратил - взялся красных убивать. Нам польза. Вот и начальник штаба говорит: нашли, когда мстить. Не нравится ему это. И правильно.
Кругом взволновались: а то нет?! Человек сам пришел, сам открылся - и нате!..
Шикунов предложил Володе:
- Вам бы скрыться...
Это подхватили.
- Печалуюсь я... - Ромеев произнес слово 'печалуюсь' с таким горьким, болезненным выражением, с каким мужик говорит об утрате коня. - Об одном-едином печалуюсь: шпионам полная воля и возможность!
Выдохнул жарко:
- Желаете, докажу? Все равно ж на месте сидите.
7.
Пойти с Володей решилось человек семь-восемь. Он оправил гимнастерку, прихватил винтовку - солдат, каких масса вокруг.
На станции Самара - шесть платформ, откуда то и дело отходят составы с войсками. Около часа Ромеев и его команда ходили в толчее по платформам. Кое-кому это наскучило, с Володей остались четверо. Его шепот заставил их замереть:
- Определенно! - отчетливо и непонятно прошептал он, указал взглядом на высокую миловидную барышню в шляпке с вуалью, в перчатках. Онаспрашивала офицера, какой полк погрузился в эшелон, куда следует. Ей нужно - объяснила - разыскать прапорщика Черноярова.
Молодой офицер любезен. Хорошенькой незнакомке так приятно угодить! Мадмуазель не знает, в каком полку служит прапорщик Чернояров?
- Ах... я не разбираюсь... кажется, в Шестом...
Офицер улыбается: разумеется, мадмуазель и должна быть беспомощной в подобных вопросах.
- Шестой Сызранский сегодня уже отправлен в оренбургском направлении.
О, как жаль! Барышня расстроена. Прощается. Пошла.
Ромеев 'отпустил' ее шагов на пятнадцать, неторопливо двинулся следом; спутники - за ним. Она, обронил негромко, уже им попадалась: на второй платформе и на четвертой.
- Правильно, - подтвердил Быбин, - припоминаю.
Лушин с недоверчивостью возразил:
- Барышень тут немало.
- Ну, я-то не спутаю! - обрезал его Ромеев. Доказывал вполголоса: Зачем ей: что за часть? куда? Офицерики рады потоковать: тетер-рева! И не вдарит в башку: не знаешь, в каком полку служит, чего ж спрашивать - какой полк грузится да куда едет? Мокрогубые! По виду, по обхожденью, она - ихняя. Каждый представляет свою: эдак, мол, и его бы искала. С того языком чешут.
- В дружину сдать бы... - заметил Шикунов.
Володя оборвал:
- Погодь! Я взялся доказать - и я вам докажу безупречно! Не ее одну подсек. Еще 'лапоть' один тыкался...
Послал Сизорина приглядывать за барышней, с остальными поднырнул под стоящие поезда. Вышли на третью платформу, потолкались.
- Вот он! - бросил Ромеев. - Подходим неприметно, порознь.
Пожилой бородатый мужичонка в лаптях, с набитой кошелкой, маячил перед составом, на который погрузили сорокачетырехлинейные гаубицы и упряжных лошадей. Подойдя к субтильному курносому юнкеру не старше восемнадцати, спросил:
- Господин, это будет не Пятый ли полк?
- Нет.
- Сынок у меня в Пятом Сызранском. По своей охоте пошел! А я на работах был в Мелекессе, не привелось и проститься. А добрые люди скажи: в Самаре еще Пятый-то. Привез, чего старуха собрала...
- Пятый Сызранский полк - во Второй дивизии, - сухо сообщил юнкер.
- А это какая?
- Другая.
- На Уфу едете? Я чего спрашиваю-то. Охота, чтоб сынку выпало - на Уфу. Там места больно хлебные. И коровьим маслом заелись. Вам, стало быть, туда? Счастье, коли так...
Юнкер важно прервал:
- Вы рискуете жизнью! - ему впервые выпал случай 'сделать внушение'. Вы - в расположении Действующей Армии, здесь нельзя вести расспросы! Приехали к сыну, а ни его не увидите, ни домой не вернетесь. Вас могут р-р-расстрелять на месте!
- Спаси, Святители... - мужичонка низко поклонился; крестясь, засеменил прочь.
Ромеев послал Шикунова следить за ним. Пояснил: для 'полного букета' надо еще 'мальца' посмотреть - давеча приметил. Должен где-то здесь крутиться.
'Мальца' нашли на шестой платформе. По виду - уличный пацан лет четырнадцати. Переминаясь с ноги на ногу, разговаривал с добровольцем, на котором военная форма висела мешком. Лет около тридцати, с интеллигентным лицом, в пенсне - по-видимому, учитель. Парнишка спрашивал его, указывая на эшелон с пехотой:
- Дяденька, это на Уфу? Я батю ищу! Сказывали - его на Уфу. Какой полк-то? Мой батя в Сызранском...
Доброволец вежливо ответил: полк - Седьмой Хвалынский, следует в сторону Оренбурга.
- Не до Павловки? Сказывали, там биться насмерть будут. За батю боязно. Мать хворая лежит, какой день не встает...
На плечо мальчишки легла рука Ромеева.
- Здорово, Митрий!
- Ванька я, - зорко вгляделся в незнакомого военного.
- Отец, говоришь, следует на Уфу? А сам боишься, что его убьют под Павловкой. Направления-то разные.
У паренька в руке - бумажный сверточек. Протянул:
- Крестик серебряный на гайтане. С иконкой! Святой Михаил Архангел! Мать наказала отца найти -
