противником клерикализма.
Хотя Эйнштейн и не принадлежал к 'атеистам по должности' и. как свидетельствует Лауэ, много размышлял о религиозных и историко-религиозных вопросах, он все же был очень далек от какой бы то ни было традиционной формы веры в бога. Он сам метко называл себя 'глубоко религиозным неверующим'.
Почти два десятилетия Эйнштейн прожил в Берлине. Примерно столько же он жил потом в Принстоне. Но он так же мало чувствовал себя пруссаком, несмотря на то что был правомочен как действительный член научного учреждения прусского государства, как и американцем в последний период своей жизни, хотя с 1940 года был гражданином США.
'Я вот уже 17 лет живу в Америке, - писал он в 1950 году старой знакомой в Швейцарию, - не восприняв ничего из образа мыслей этой страны'. Его отталкивали широко распространенная поверхностность в мыслях и чувствах и культ преуспевающего человека. 'В Америке повсюду необходима самоуверенная манера держаться, иначе ничего нигде не получишь и никто тебя не оценит'. Эти слова он написал в 1921 году по возвращении из своего первого путешествия в Америку другу молодости Соловину, который готовился к путешествию через Атлантический океан.
Само собой разумеется, что принципиальный противник фашизма и милитаризма деятельно поддерживал все антифашистские выступления. Если он и был несколько раздражен тем, что его имя поставили на титульном листе 'Коричневой книги против поджога рейхстага и гитлеровского террора', не спросив его согласия, то все же он был согласен с содержанием этой и других публикаций, направленных против варварства гитлеризма.
Из сообщения его тогдашнего сотрудника, польского физика Леопольда Инфельда, мы знаем, что Эйнштейн во время гражданской войны в Испании радовался каждой победе республиканско- демократичестсих сил и интернациональных бригад, которые поддерживали сопротивление испанского народа фашизму Франко и его приспешников.
Для работы 'Радиостанции свободы 29,8', голоса антифашистской Германии, он не только сам предоставлял немецким коммунистам денежные средства, но и склонял других делать пожертвования для этой цели. Об этом сообщает Юрген Кучинский, которого в 1937 году Эйнштейн разыскал в Принстоне с такой целью. Генрих Манн и Томас Манн, Арнольд Цвейг, Эрнест Хемингуэй и Франс Мазереель, испанские и французские социалисты, английские депутаты-лейбористы и профсоюзные лидеры многих стран говорили на волне 29,8, помогая немецким антифашистам сохранить надежду и веру в победу над фашизмом.
Среди публикаций американского периода следует выделить прежде всего небольшую книгу по истории физики, которую Эйнштейн написал совместно с Инфельдом и немецкое издание которой впервые вышло под характерным заголовком - 'Физика как приключение познания'. Это одно из прекраснейших изложений истории физической мысли от Ньютона до Гейзенберга, образцовое по ясности и доступности языка.
Усиливающаяся военная опасность вызывала у страстного борца за мир глубокую тревогу. Когда стало очевидным, что гитлеровский фашизм развяжет мировую войну, Эйнштейн по настоянию нескольких физиков, таких же как и он изгнанников из Германии, написал президенту Рузвельту, обращая внимание правительства на необходимость тщательного исследования вопроса о применении ядерной энергии в военных целях.
Эйнштейн действовал под влиянием опасения, что оставшиеся в фашистской Германии исследователи- атомщики начнут по поручению правительства работу над созданием атомного оружия. Когда это предположение после разгрома гитлеровского государства оказалось неверным, он глубоко сожалел о своем шаге.
Ученый-гуманист тяжко страдал из-за ужаснейших последствий фашистского господства на немецкой земле и на оккупированных гитлеровскими войсками территориях. Преднамеренное, планомерное уничтожение шести миллионов евреев в газовых камерах и концентрационных лагерях преисполнило его ужасом и презрением ко всему немецкому народу. Он не желал больше иметь ничего общего с немцами, делая исключение лишь для немногих, к числу которых в первую очередь принадлежали Макс фон Лауэ и Отто Ган. Даже в 1950 году он - 'из чувства еврейской солидарности', как писал Лауэ, - возражал против публикации в Германии каких-либо его работ.
Политическая позиция Эйнштейна во многом изменилась уже со времени его изгнания из 'коричневого рейха'. Макс фон Лауэ писал: 'Если раньше он ценил возможность быть гражданином мира в своих мыслях и чувствах, то теперь удары судьбы выковали в нем внутреннее чувство принадлежности к иудейству, которое испытывали и многие другие эмигранты'.
По собственному признанию Эйнштейна, принадлежность к еврейскому народу стала его 'сильнейшей человеческой связью'. Вновь созданное государство Израиль, функции которого в системе мировой империалистической политики он не понял, он поддерживал всей силой своего научного и морального авторитета. Свой отказ в 1952 году стать преемником умершего президента Хаима Вейцмана, он обосновал тем, что уже слишком стар и мало пригоден для занятий практической политикой.
После преступного применения американского атомного оружия против гражданского населения Японии Эйнштейн вновь заявил, что человечеству необходим 'новый тип мышления', если оно хочет продолжать существовать и развиваться. Атомная бомба принципиально изменила сущность мира; человеческий род поставлен в новые условия, которым должно соответствовать его мышление. Поскольку не существует действенной защиты против атомной бомбы, угрожающей уничтожением всей цивилизации, внешняя политика каждого государства должна строиться так, чтобы она не привела к атомной смерти. 'Делать ошибки слишком поздно', - говорил он в 1946 году.
Руководствуясь подобными соображениями, Эйнштейн не уставал вновь и вновь бичевать враждебную миру политику США. Он упрекал правительство Трумэна в том, что оно не предпринимает никаких серьезных попыток к 'принципиальному соглашению с Россией' и более того - во многом способствует обострению существующих противоречий и напряженности.
Эйнштейн настойчиво требовал 'соглашения на высшем уровне' между США и Советским Союзом как основной предпосылки для сохранения мира во воем мире.
Страстно выступал знаменитый физик против слежки за настроениями и политической 'охоты на ведьм', которые практиковались в последние годы его жизни под руководством крайне реакционного фашиствующего сенатора Маккарти. В открытом письме учителю, который - как незадолго до этого Бертольд Брехт должен был держать ответ перед 'комиссией по расследованию антиамериканской деятельности', Эйнштейн со всей резкостью осудил эти 'методы инквизиции нового времени'.
Какой глубокий трагизм в том, что государство, в котором великий гуманист надеялся найти прибежище от 'коричневого' террора и которое он считал демократическим, 'свободным' государством, теперь преследовало его так же, как два десятилетия назад его порабощенное фашистами отечество!
Тяжкие раздумья ученого на закате его жизни о политических событиях, участником или наблюдателем которых он был, наложили печальный след на его лицо - удивительное зеркало его души. Об этом свидетельствуют многочисленные фотографии последних лет. В 'Афоризмах для Лео Бека' есть горькое замечание: 'Приоритет глупости неоспорим и гарантирован на все времена'. А в одном из писем к Леопольду Инфельду стоит отчаянная фраза: 'Люди как зыбучий песок, никогда не знаешь, что завтра окажется на поверхности'.
Заслуживает внимания предпринятая Эйнштейном попытка - гораздо более примечательная, чем его весьма далекий от действительности план 'всемирного правительства', - в империалистической стране, ставшей главным очагом антикоммунизма, выдвинуть социальную программу, отдельные идеи которой совпадали с марксистскими представлениями. Набросок такой программы был дан в статье, носящей заголовок 'Почему социализм?', которая была напечатана в 1949 году в одном американском журнале. Эйнштейн подверг уничтожающей критике капиталистический общественный порядок, осудив его как главного виновника упадка социальных чувств людей.
В капиталистическом обществе, писал он, производство работает только для прибыли предпринимателей. Не принимаются никакие меры для сохранения гарантированной оплаты всем способным и желающим работать людям. Существует постоянная армия безработных. Трудящиеся живут в вечном страхе потерять работу. Эти и другие 'тяжелые условия' могут быть устранены только путем 'создания социалистического хозяйства', 'системы воспитания, поставленной на службу социальным целям'. При такой организации хозяйства средства производства принадлежат обществу, которое использует их в строгом
