- Я очень сожалею, но солнце уже село, и вы не можете меня арестовать. Поэтому прошу вас, приходите завтра! И он попросил слугу проводить полицейского. А на следующий день был во Франции, куда вслед за ним
Приехала и Маргарет.
Однако год спустя прекрасная леди угасла в возрасте шестидесяти лет. Альфред пережил ее на два года. 4 августа 1852 года он скончался, так и не сумев пережить смерть женщины, которой он оставался верен тридцать лет... Интересно, удалось бы ему то же самое, женись он на ней?>.
Однако в промежутке между двумя очередными рисунками он успел оказать принцу последнюю неоценимую услугу, познакомив его с обворожительной авантюристкой, которую звали мисс Говард.
ПРАВДА О ЗНАКОМСТВЕ ЛУИ-НАПОЛЕОНА С МИСС ГОВАРД
У нее были деньги, у него их не было. Их точно громом поразило.
Пьер Буланже
Памфлетисты антибонапартистского толка постарались представить мисс Говард проституткой последнего разбора. Им также хотелось, по словам Адольфа Иббеля, 'забрызгать грязью лондонской канавы лучезарную тунику принца Бонапарта'. Это стало особенно ясно, когда один журналист ничего умнее не придумал, чем обрисовать ситуацию двумя фразами, имевшими, кстати, большой успех: 'Луи-Наполеон мнит себя дофином Императора. Увы! Этот дофин всего лишь сутенер!'
Большая часть памфлетов, опубликованных между 1848 и 1875 годами, делает из любви мисс Говард и Луи-Наполеона какой-то гнусный и грязный роман.
Для того чтобы читатель уловил тон этих сочинений, достаточно процитировать несколько отрывков из одного, опубликованного в Женеве в 1862 году и распространенного по всей Франции стараниями ревностных республиканцев. Автор хочет уверить читателя, что прекрасно осведомлен о том, как начиналась связь принца с англичанкой. Послушаем, что он говорит:
'В Англии, как и в Америке, Луи Бонапарт не был богат. Вот почему он подыскивал себе наиболее доступных женщин, которые не только не должны были его разорить, но напротив, в случае необходимости оказаться полезными. Так что он уже давно приобрел навыки существования за счет женщин, и этот благородный способ давал слишком хорошие результаты, чтобы он не пожелал к нему прибегнуть еще и еще.
Случай, этот покровитель всех плутов и мошенников, помог ему и на этот раз. Как-то вечером, в сюртуке, застегнутом до самого горла из-за сырого тумана, будущий император не спеша прогуливался по лондонским тротуарам и встретил молодую и довольно привлекательную мисс, которая, как и он, бродила по улице. По ее одежде и по походке наш герой сразу понял, с кем имеет дело. Он, разумеется, последовал за красоткой, которая сразу направилась к себе домой, без конца оглядываясь, не отстал ли клиент. Войдя к ней при помощи трех шиллингов, принц смог насладиться всеми прелестями красавицы, отдавшейся ему безоглядно.
В силу какого-то таинственного родства, влекущего некоторые натуры друг к другу, Луи Бонапарт и его новое завоевание с первых дней почувствовали сильнейшее взаимное влечение. И потому стали встречаться каждый вечер. Прекрасная Элиза, а именно так ее звали, отвернулась от человека, которого любила (моряка по имени Сампайо), предпочтя ему императорское высочество. Увы, несмотря на многочисленных клиентов, которым нежная мисс расточала свои ласки, мошна наших влюбленных оставалась пустой.
Тогда Луи Бонапарт стал думать, как использовать более эффективно прелести своей любовницы. И вот что он придумал. Он знал в Лондоне одного человека по имени Джек-Янг-Фриц-Рой, содержавшего игорный дом, куда принц частенько заходил поиграть в карты. Ему-то он и предложил, чтобы привлечь побольше клиентов, воспользоваться своей любовницей, вовсю расхвалив ее прелести. Почтенный владелец делового предприятия решил испробовать приманку и был так доволен первыми результатами, что в конце концов нанял ловкую Элизу к себе на работу, согласившись делиться с нею и с ее любовником, выполнявшим роль крупье, значительной частью своих доходов.
Каждый день в силки к Элизе попадались все новые и новые ветреники, чье золото и фунты стерлингов быстро перекочевывали в кассу Джек-Янг-Фриц-Роя, который, желая придать солидности своему предприятию, приобрел для Элизы, именуемой теперь мисс Говард, элегантную двухместную карету и двух великолепных пони. Наша соблазнительная и богато разодетая мисс теперь каждый день отправлялась покататься в Гайд-парк, небрежно развалившись в коляске. Отныне она могла подумать и о более значительных завоеваниях. Ее красота, грация, ловкость и кокетство пленили многих поклонников, которые заходили каждый день в стремлении ей понравиться, и с легкостью давали себя ощипать у Джека. Теперь ее прелести поднялись в цене, и за обладание ею надо было платить не прежние жалкие три шиллинга, а тысячу фунтов стерлингов. Лорд Клебден щедро выложил эту сумму, и нежная Лаис осыпала его всеми богатствами своей красоты. Другие игроки, обиженные тем, что она предпочла им благородного лорда, потребовали от нее тех же милостей, пусть даже за ту же цену. Таким образом, нищенская жизнь любовника мисс Говард сменилась жизнью на широкую ногу, и наследный принц смог наконец обрести вид, достойный его положения и августейшего происхождения. Лондонский констебль превратился в изысканного джентльмена. Его снова можно было видеть блистающим в театрах, на скачках. Свидетелем его триумфа оказался даже цирк Эглингтона...'.
Продолжать этот обман становилось, надо полагать невозможно.
Так кто же такая мисс Говард? И откуда она шла в тот день, когда ее встретил на улице Луи-Наполеон?
Узнать это удалось только в 1958 году.
Благодаря трудам и разысканьям г-жи Симоны Андре-Моруа мы теперь знаем истинное лицо женщины, посадившей неудачливого страсбургского и булонского заговорщика на престол Франции и создавшей Вторую империю.
Мисс Говард - это лишь псевдоним женщины, чье подлинное имя было Элизабет Энн Херриэт. Вопреки утверждениям некоторых историков, что она будто бы родилась 'без отца-матери на панели Дувра', наша героиня увидела свет в Брайтоне в 1823 году. Ее отец, Джозеф Гоэн Херриэт владел элегантной профессией дамского сапожника, а мать, добрая и набожная протестантка, работала в рукодельной мастерской при церковном приходе.
В пятнадцать лет Элизабет увлеклась театром и объявила остолбеневшим родителям, что хочет стать актрисой.
Супруги Херриэт решительно воспротивились этому, отчего дочка пришла в отчаяние, сила которого достигла шекспировского масштаба. Случилось так, что в это время, а дело было в 1839 году, ее заметил Джем Мезон, сын богатого торговца лошадьми. 'В пятнадцать лет, - пишет Симона Андре-Моруа, - она уже владела тонким искусством взволновать мужчин. Нельзя сказать, что все они оказывались жертвами этого ее умения, но, без сомнения, все восхищались ею'.
Джем Мезон в нее влюбился. И когда узнал, какое желание терзает Элизабет, решил воспользоваться этим.
- Я вхож за кулисы всех театров, - сказал он, - и могу помочь вам поступить в какой-нибудь из них.
Девушка просияла от счастья. Через несколько дней она сбежала из дома вместе с Джемом и стала его любовницей.
В Лондоне Элизабет, окончательно рассорившаяся со своими родными, взяла себе фамилию Говард, имя Херриэт, статус круглой сироты и вместе с любовником зажила роскошной жизнью на Оксфорд-стрит.
Благодаря своим связям Джем Мезон добился для нее нескольких ангажементов в небольших театриках, но она оказалась малоодаренной.
В 1842 году семнадцатилетняя мисс Говард была уже одной из самых элегантных законодательниц моды. Ее выезд и драгоценности вызывали восхищение всех снобов. А между тем она не была счастлива. 'Соблазнивший ее Джем Мезон отказывался на ней жениться. Это был распутник без намека на совесть и циник, лишенный всяких иллюзий. Из простодушной и доверчивой провинциалки он сделал маленькую содержанку'.
Но тут она познакомилась с Фрэнсисом Маунтджоем Мартином, тридцатидвухлетним майором королевской гвардии. Он был обременен женой весьма слабого здоровья, плаксивой и немощной. Майор влюбился в Херриэт, предложил ей великолепный дом в Сент-Джонс-Вуде и свое состояние, которым
