покойный, уж как изучал!
- Помню... - сказал Щерба, - удивленно думая между тем: - 'Чего вдруг Юрку зачесало, когда там действительно все ясно?'
- Я ж и говорю! Пустая трата времени... Вот публика! Пишут и пишут! Мы тоже от этих жалобщиков стонем... Держи меня в курсе, если что... А насчет Карловых Вар подумай, посоветуйся дома... Будь здоров!..
22
Задержанный в аэропорту за спекуляцию водкой шофер такси Смотрицкий сидел в кабинете следователя - в маленькой комнате с одним окном, где кроме стола, четырех стульев и старого обшарпанного сейфа, ничего не было. Кабинет находился в конце длинного темноватого коридора, из дежурки доносились громкие голоса, хлопали входные двери.
Смотрицкий был хмур, небрит, невыспавшийся, воспаленные глаза сузились, откуда-то под ногти набилась грязь. Он сидел, опустив голову, и чувствовал, как от трикотажной тенниски разило потом. Машина его стояла на площадке районного ГАИ, размещавшегося на втором этаже этого же здания.
Следователь читал какие-то бумаги. По лицу этого человека в штатской одежде Смотрицкий ничего не мог понять - строг ли, покладист ли, как вести себя с ним, в каком он звании, как обращаться к нему, на что можно рассчитывать... На что рассчитывать? Взяли-то с поличным - 28 пол-литровок 'Столичной' в багажнике... Продать успел только две... Начал сбывать третью двум демобилизованным солдатам и не заметил как подошел сзади из-за машины милицейский сержант... Демобилизованные сидят в коридоре свидетели... Так что для срока все в наличии: 28 пузырей водяры, свиде тели... Первый раз в жизни, и тут же втюхался... Ах, дурак!
Смотрицкий потер грязной ладонью запавшую жесткую щеку, серую от бессонницы. Он привык не спать по ночам. Но одно дело, когда выезжаешь в ночную смену, ездишь или торчишь на стоянке на привокзальной площади и у аэропорта, - куришь, поболтаешь с другими таксистами... Иное дело не спать ночь, просидев в дежурке...
- Ну что, Иван Иванович, будем разбираться? - вдруг произнес следователь, не отрывая глаз от бумаг.
От неожиданности Смотрицкий, погруженный в свои не веселые думы, вздрогнул, глянул на следователя. Лицо его было свежим, умытым, гладким, хорошо зачесанные волосы, видимо, после утреннего душа, еще держались, и шофер подумал, что выгляди он огурчиком с грядки, возможно, следователь и отнесся бы подобрее. А так - кому приятно смот реть на небритую грязную харю, от личности с таким фасадом и ему бы, Смотрицкому, захотелось поскорее избавиться...
- Значит, решили заработать? - спросил следователь.
- Да, - вздохнул таксист. - Врать не стану.
- Очень правильная мысль... Сами-то пьете?
- Нет! Ей богу нет!.. Печень больная, нельзя мне.
- Вот и вышло, как в поговорке: 'Хмельного в рот не берет, а на своих ногах зашатался'. Так, что ли?.. Сколько же у вас всего было водки?
- Тридцать поллитровок.
- И давно занимаетесь таким промыслом?
- Первый раз! Никогда в жизни... до этого!
- Допустим... Водку-то оптом брали? В каком магазине? Левую?
- Не в магазине я... С рук.
- Ворованная, что ли?
- Выходит.
- Кто же ваши снабженцы?
- Сосед мой и его дружок. В ПТУ учатся.
- Как часто они вам сбывают краденое?
- Я ж говорю, это в первый раз!
- А сами где берут? Поинтересовались?
- Спросил. Отмахнулись, не твое, мол дело. За полцены отдали, чохом.
- Оптовики, значит, - усмехнулся следователь. - Фамилии их знаете?
- Сосед Лупол Витька. С теткой живет в шестой квартире. Родители в селе. Второго только по имени знаю - Федька...
Беседовали они еще с полчаса.
- Прочтите и распишитесь, - следователь пододвинул ему протокол допроса.
Смотрицкий подписал бумагу, не читая и тихо спросил:
- Куда же мне теперь?
- Он вам скажет, - кивнул следователь в сторону двери - там уже стоял непонятно каким образом возникший сержант, дверь была приотворена...
После полудня взяли одного, прямо из дому, к вечеру - другого, из общежития ПТУ. Особых хлопот с ними не было. Никаких противоречий в показаниях. Сразу и точно назвали, где, когда и сколько взяли водки. Все оказалось проще пареной репы: возвращались из училища, шли мимо Армянского собора, увидели, как подъехала грузовая машина, привезшая ящики с водкой, проследили, куда их сгружают, а ночью отправились на промысел.
Следователь выяснил, что в подвале собора находились складские помещения разных организаций. Водку там хранит райторг. Вызвали представителя, он посчитал и подтвердил, что недостает тридцати бутылок.
Когда с воришками отправились на место преступления, они, не путаясь, прямиком привели к отсеку, показали, как взломали замок, нашли и орудие ломик, который они забросили через забор в бурьян соседнего двора.
- Это тоже ваших рук дело? - обратил внимание следователь на соседнюю дверь с выдранной дужкой щеколды. - Что здесь взяли?
- А ничего. Бумажки там. Мы думали консервы, - прогнусавил старший.
Следователь вошел в отсек, посветил фонариком. Увидев вскрытые ящики, заглянул в один-другой. Там лежали какие-то туго набитые папки.
- Кто арендует это помещение? - спросил следователь у участкового.
- Областной архив.
- Понятно... Что ж, поехали...
Пока шли к 'уазику' с зарешеченными окнами, и следователь думал, что дело закончено, можно писать обвинительное заключение и отправлять районному прокурору для передачи в суд, мальчики перешептывались между собой.
- Надо бы сказать про того, с фонариком.
- Поможет нам, что ли? На хрен он им нужен.
- Все-таки...
- Не лезь. Мало ли кто он был... Нам с ним путаться ни к чему...
- Вы что там, собеседники? - посмотрел на них следователь. - Еще набеседуетесь, времени будет достаточно.
- Мы видели еще одного тогда в подвале, - не выдержал младший.
- Ишь, 'еще одного'! Это кого же? - недоверчиво сказал следователь.
- Не знаю. Пришел с фонариком, покрутился и ушел.
- Хватит сочинять! Садись в машину! - в голове у следователя почти сложилось несложное обвинительное заключение, ему мешали посторонние разговоры, отвлекали, да и вникать в них не имело смысла, когда все уже в этом заурядном деле стало на свои места... - Поехали! - скомандовал он, и 'уазик' покатил по брусчатке.
23
С отбором документов для передачи в соседнюю область Ярослав Романец провозился две недели. Теперь гора папок почти заполонила его комнатку и еще одну в конце коридора, где стояла газовая плита и куда сотрудники приходили вскипятить воду в коллективном белом чайнике с облупившейся эмалью.
Романец несколько раз проветривал помещение, но специфический запах старой иссохшейся бумаги и микроскопической пыли еще не выветрился, сухо щекотал в носу. До сих пор ныла поясница. Во дворе сколотят ящики, набьют их папками, и рабочие погрузят на машины. Когда это будет, - Ярослава уже не интересовало. И все же он как бы не ощущал себя освободившимся от нудной и утомительной работы, не
