- Я вам сам покажу, как развязывают узлы, - предложил Сережа.
- А что толку? - спросил Хамиан-14. - Мне нужна твоя программа. Без нее у меня ничего не получится. Не дашь программу - отвинчу тебе голову.
- Хорошо... Завтра я вам дам... программу, - еле слышно проговорил Сережа.
- И мне! И мне! - затрещали другие туготроны.
- Молчать! Ишь чего захотели! Вот сейчас включу глушитель мыслей! напустился на них Хамиан-14.
Автоматы притихли.
- А они тоже не умеют развязывать узлы? - спросил Сережа.
- Факт! - ответил Хамиан-14, развеселившись. - У нас на Острове никто не знает, как это делается. Мы умеем только их завязывать.
- Пора выбрасывать мешки, - напомнил Автошлеп. - Мы с Автоскоком домолотили пшеницу. Готовы еще два мешка.
- Куда выбрасывать? Зачем? - удивился Сережа.
- А он еще глупее Дуракона-45, - сказал Автошлеп. - Не знает простых программ.
- На этих полях всегда растет пшеница, - объяснил Хамиан-14. - Кто-то выдал ей такую программу - вот она и растет, хотя мы каждую весну пересыпаем всю землю ее же зерном.
- А ей все нипочем! - добавил Автошлеп.
- Вот так и повелось на нашем Острове. Каждую осень мы собираем колосья, молотим их, чтобы не было на Острове мусора, засыпаем муку в мешки, перевязываем веревкой, а потом, когда их набирается ровно тысяча, бросаем в воду.
- Дайте мне хоть немного муки, - сказал Сережа с решимостью отчаяния. Он устал от голода и не мог больше терпеть.
- Что? - спросил Хамиан.
- Что? - прожужжал туготрон-ракета.
- Что? - прошипел туготрон с медной заплатой на животе.
- Трах! - раздался страшный удар, и над Сережиной головой сверкнуло сразу несколько молний.
Это туготроны метнули в воздух электронные лучи. Одна из молний попала в мешок с мукой, и он вспыхнул.
- Горим! - закричал Автоскок и завыл пожарной сиреной.
Автошлеп отвинтил свою левую руку и, переделав ее в пожарный шланг, побежал к озеру. Мощная струя воды повалила мешок на землю и забила огонь. Накалившиеся от возбуждения туготроны замкнули Сережу в свое кольцо.
- Он просит муки! - воскликнул Автошлеп и ударил себя щупальцем по медной заплате на животе.
- Он хочет того, чего никто не хочет! - зашипел Автоскок.
- Этакое нахальство! - тявкнул туготрон-ракета.
- А зачем тебе мука? - спросил Хамиан-14 Сережу ласковым голосом, которым обычно выведывал у туготронов их мысли.
- Я хочу есть, - ответил Сережа, готовый повторять это тысячу раз.
- Есть? - спросили туготроны и замолчали.
Они искали в своей памяти это слово.
И вдруг Сережа услышал, как железные чудовища сказали совсем тихо, будто вздохнули.
- Есть?.. Этого не бывает!
- Позвать сюда Стихошлепа, - скомандовал Хамиан-14. - Прекратить все занятия на Острове! Всем собраться здесь через сорок две секунды!
Стихошлеп жил суетливой и беспокойной жизнью. Он сочинял стихи. Ежедневно ровно в две микросекунды десятого он уже хлопал переключателем и выбрасывал из уха карточки с первыми рифмами. Иногда он садился на свою правую ногу-раскладушку и создавал песню.
Собирайтесь, туготроны, троны, роны, оны, ны!
Поэту не хватало слов, и он их резал на кусочки. Но Стихошлеп не унывал и продолжал с бешеной скоростью фабриковать рифмы. В голову первого Стихошлепа когдато была заложена лекция с дневником настоящего и знаменитого поэта. С течением времени одичавшие туготроны перепутали все, что было вложено им в голову. Последний Стихошлеп забыл и имя и стихи поэта, но старался подражать всему, о чем говорилось в его дневнике.
'Началось со скуки и тоски...' - писал поэт - и Стихошлеп устраивал себе в начале дня пятиминутку тоски и скуки. 'Гулял к вечеру. На небе крупные звезды', - записал поэт в дневнике - и Стихошлеп покидал свой ангар и топал под крупными звездами. Потом он смазывал гусеницы и подбирал рифмы к каким-нибудь словам, оканчивающимся, например, на 'ква', 'щи' и 'ук'. Однажды ранним утром он неожиданно составил строчку: 'Вечер был. Сияли звезды'.
Эта строка ему почему-то так понравилась, что он выпустил ее из уха в виде ста картонных карточек:
'11 0000 1111 0. 111 0000111 000'.
В такой цифровой форме это краткое сочинение Стихошлепа распространилось по Острову. Иногда дневник казался ему сбивчивым, и туготрон сердился на поэта.
'Первое время я терялся в груде материала', - писал в дневнике поэт.
- А ты не теряйся! - бормотал Стихошлеп. - Не теряйся! Чего тебе теряться? И в каком материале ты потерялся? Ну в каком? - вопрошал он. - В железе? Асбесте? В пенопласте?
Но барабан в голове тихо поскрипывал, передвигая загадочные строки: 'Читал историю философии'.
- Тьфу, ты! - сердился Стихошлеп и с досадой захлопывал крышку своей головы.
'...Мне кажется, что я ничего не успею', - жаловался поэт - и это особенно смешило туготрона.
- Скажет тоже! - говорил он. - У нас быстродействие. Сто тысяч рифм в секунду! А он говорит 'не успею'.
Иногда Стихошлеп выключал проигрыватель с дневником и переходил на самообслуживание. Целыми днями он отстукивал длинные стихи со складными рифмами и громко смеялся.
На Острове появлялись сотни картонных листовок со стихами Стихошлепа. Он бегал на аэродром и совал пачки туготронам, поднимающимся к летающим платформам.
- На, брось со своей тарелки! Жалко тебе, что ли? - попросил он однажды Дуракона-45.
- Давай, - сказал Дуракон-45 и бухнул на Остров сразу сорок килограммов стихов.
За это ему был большой нагоняй.
В тот момент, как Хамиан-14 приказал вызвать Стихошлепа, он плавно опускался на дно озера, после того как утром прочитал строчку из дневника поэта: 'Жарко. Пошел купаться на озеро. Писал стихи'. Выпустив облако дыма, Стихошлеп опустился на дно и медленно прошелся по нему, натыкаясь на затвердевшие мешки с мукой. Это был урожай прошлого года.
'Теперь пора писать стихи', - подумал туготронный поэт и начал с бульканьем подниматься к голубой глади озера.
- Эй, на озере! - окликнул его кто-то с берега.
Поэт увидел на берегу Автоскока, который выпустил черное облако дыма и пару синих лучей.
- Эгей! - отозвался Стихошлеп.
'Где он берет столько горючего? - позавидовал Стихошлеп. - Дыму-то, дыму-то от него сколько!'
- Лети на поляну в квадрат сорок два! - крикнул Автоскок и, поправив на себе хвост ракеты, поднялся в воздух.
- Винта с два полечу! - пробормотал Стихошлеп. Его походная ракета давно валялась без употребления в куче хлама.
Он вышел из воды и, выпустив из уха несколько карточек с новыми рифмами, пошел пешком по живописной тропинке, вьющейся по направлению к квадрату сорок два. Через минуту и пятьдесят две секунды он пришел на поляну, где уже собралась толпа туготронов. Хамиан-14 так перегрелся, что из- под крышки его головы валил пар, как из кипящего чайника.
