- Наконец-то, дорогой мой! - обрадовался он, увидев Стихошлепа, и усыпал свой экран изображениями незабудок. - Найди мне, пожалуйста, в твоем словарике слово 'есть'.
- Есть - это глагол, - безмятежно ответил Стихошлеп и перевел свой ответ на язык цифр: ' 100000 11 000'.
На розовом экране Стихошлепа это выглядело очень красиво.
Хамиан-14 повернулся к Сереже.
- Ясно? - спросил он.
Сережа сжимал в руке горсточку муки и молчал.
- И не развязывай больше узлов, пока я сам не научусь, - добавил туготрон.
Сережа молчал.
- Включи экран и подготовь мне к завтрашнему дню программу развязывания узлов.
Сережа хотел вынуть фонарик из кармана, но рука его не послушалась.
- Смотрите, до чего же побелел экран у Ненамагниченного! - заметил какой-то туготрон.
Наступила тишина. Сережа услышал, как где-то зашелестели листьями деревья, и закрыл глаза.
'Испортился', - подумал Хамиан.
- Эй! - крикнул он. - Посыпьте его мукой, если она ему так нужна!
Туготроны бросились к открытому мешку и, отталкивая друг друга, стали бросать в Сережу мукой. Сережа открыл глаза. Вокруг него бушевала мучная метель.
- Отведите его в Ангар высокого напряжения. Пусть зарядит свои аккумуляторы, - распорядился Хамиан.
'Там-то уж мыслей не бывает', - подумал он и погладил свои розовые косицы.
- А он знает много слов? - задумчиво спросил Стихошлеп, повернув экранчик к Сереже. - Мне так нужны слова! - добавил он мелодичным голосом.
- И мысли тоже? - злобно гаркнул Хамиан. - Если у него есть мысли?
- Мне нужны не мысли, а слова, - беззаботно сказал Стихошлеп. Внутри у него заиграла тихая музыка.
Если б гайки все летали,
Если б винтики порхали,
Больше было бы стихов... - запел проигрыватель Стихошлепа.
- Эх, Стихошлеп, Стихошлеп! - вздохнул Хамиан-14. - А я-то думал, что на тебя можно опереться в трудную минуту. Пойди проводи Ненамагниченного, а я переберу свои щитки!
Толпа туготронов стала редеть. Кое-кто взмыл на ракетах в воздух, оставляя реактивную струйку в небе. Некоторые возились около мешков, пытаясь их развязать, подражая Сереже. Какой-то любитель выпустил из уха десять тысяч фотографий Сережи с надписью: '11001', что означало: 'Не в магнитах счастье'.
Хамиан-14, кряхтя, вынул инструменты из колена и начал возиться со своими щитками. На щитках были собраны схемы мелкого жульничества.
- Эх-хе-хе! - вздыхал он. - Куда ты, удаль прежняя, девалась?..
Стихошлеп подошел к Сереже и долго топтался, не решаясь подать на экран приветственные незабудки.
- Включите свой подсвет, если вам это не очень магнитно, - попросил он.
Сережа слабо помахал карманным фонариком перед лицом. Экран Стихошлепа залился ярким светом и запестрел полевыми цветами. Из его уха вылетела серия карточек с рифмами на 'ши'.
- Команда есть команда, - коротко сказал туготронный поэт. - Дивная погода! Спешим в Ангар высокого напряжения. Я терялся в груде материала. Началось со скуки и тоски. Был на концерте. На небе крупные звезды.
От спешки Стихошлеп нечаянно вставил в разговор переработанные им отрывки из дневника поэта.
- Я сказал что-нибудь лишнее? - спросил он.
- Не знаю, - ответил Сережа.
'Может быть, удастся сбежать по дороге? - подумал он. - Только бы забрать у огуречной головы велосипед'. Он посмотрел в сторону своего мучителя.
Хамиан-14 сидел на мешке с мукой. Он остался в одном розовом набалдашнике и тихо трудился над схемами мелкого жульничества. Огуречная голова лежала рядом, и над ней кружились комары.
Если б гайки все летали,
Если б винтики порхали, - тихо мурлыкал проигрыватель Хамиана-14, лежащий на траве.
- Я не могу идти без велосипеда, - заявил Сережа. - Отвинтите его от спины вон того. - Он показал на Хамиана-14.
- Велосипед! - воскликнул Стихошлеп. - О, как это красиво!
- Ехал на кобыле дед, увидал велосипед, - хмуро проворчал Сережа. Ему было не до шуток. - Мне нужен велосипед, - повторил он.
- Ах, нет! Ах, нет! - затрещал Стихошлеп. - На небе крупные звезды. Сиял снег на крышах. Мне кажется, что я ничего не успею. Какие у вас магнитные стихи!
Кипа картонок вылетела из него, как из чемодана. На каждой из них были выбиты цифры в виде дырочек, как на железнодорожных билетах.
Ехал на кобыле дед,
Увидал велосипед, - с выражением прочитал Стихошлеп.
- Скорее! - торопил Сережа. - Отвинтите мне велосипед!
- Велосипед? Пожалуйста! - Стихошлеп подкрался к Хамиану-14 и, вынув из колена гаечный ключ, стал осторожно снимать крепежную гайку с его спины. Звукоуловители остались в огуречной голове. Хамиан- 14 тихо паял схемы мелкого жульничества, покачивая походным розовым набалдашником, и ничего не замечал.
- Готово, - игриво сказал Стихошлеп и, схватив щупальцами велосипед, поставил его перед Сережей.
- Ура! - сказал Сережа очень тихо и стал ногой на педаль.
Он разогнался и поехал вперед. Стихошлеп, заложив руки назад, как конькобежец, ринулся за ним на роликовых гусеницах.
'Удрать не удастся', - понял Сережа.
Стихошлеп поравнялся с ним и на ходу бросал в него карточки с трудными рифмами. Так они прибыли к Ангару высокого напряжения.
- А у нас сто миллионов вольт! - вяло бубнил резиновый Дежурный. У него кончалось смазочное масло.
Сережа сошел с велосипеда. Круглое здание без окон и дверей! Он закинул голову. Ни одного окошечка!
- А у нас сто миллионов вольт! - снова раздалось за стеной.
- Это правда? - тихо спросил Сережа Стихошлепа.
- Ясно! - бодро ответил тот. - Это наш источник электропитания. Можете там подзарядить свои аккумуляторы. Экран у вас еле мигает.
'Еще бы, - подумал Сережа. - Разве на вас хватит батареи карманного фонарика?'
- А мне и не хочется перезаряжаться, - сказал он громко. - Там сто миллионов вольт.
- Так велел Хамиан-14, - сообщил Стихошлеп. - На небе крупные звезды. Красивый день. Говорят, вы что-то там натворили с узлами на мешках? - Он вдруг перешел на шепот.
- Я развязал узел, - ответил Сережа.
Стихошлеп выключил экран и несколько минут молчал.
- Тогда вам надо подчиниться команде Хамиана-14, - промямлил он наконец. - Не доводите его до накала. Иначе он включит глушитель новых мыслей и мы все перегорим.
Стихошлеп решительно подошел к фотоэлементу в стене ангара. Стена плавно раздвинулась, и Сережа оказался в Ангаре высокого напряжения.
Несколько мелких искр пробежали с потолка по стене и исчезли в толстой резиновой обшивке. Сережа
