комбинезоны, вопросительно поглядывали на Семенюка и Архипова.
- Ну что смолкли? - первым прервал неловкое молчание Голубев. - Я вот пришел сказать вам, что старший лейтенант Ольховенко за сегодняшний воздушный бой, за четыре сбитых 'юнкерса', награжден орденом Отечественной войны первой степени.
- Вот это правильно! А как он себя чувствует, товарищ майор? - спросил кто-то.
- Пока еще неважно, но в полном сознании. Я был у него сейчас в госпитале. Врачи говорят - будет летать.
- Молодец Ольховенко - вырвалось у Архипова.
- Ну я пойду, - поднялся майор Голубев. - Нужно на аэродром к механикам наведаться, посмотреть, как самолеты готовят к вылету. Отдыхайте. - Он попрощался с каждым и вышел, довольный хорошим настроением людей. Вскоре все обитатели общежития улеглись спать.
Глава вторая
Звезды еще горели в небе, когда семь летчиков группы капитана Бахтина выстроились на аэродроме у командного пункта, Командир полка давал последние указания перед боевым вылетом,
- И запомните, - наставлял он, - никаких разговоров по радио. Весь полет выполняйте молча. Тогда ваш удар будет неожиданным для противника. Вопросы есть? - и так как вопросов не было, выждав немного, он обратился к Бахтину: - Ведущий, что вы скажете?
Капитан Бахтин вышел из строя и повернулся к товарищам:
- Ну что ж, друзья! Сделаем не меньше трех заходов на цель. Ударим так, чтобы небу жарко стало. В случае сильного огня зенитной артиллерии замыкающие боевой порядок старший лейтенант Мордовцев и лейтенант Карлов подавляют зенитные батареи.
- У меня все, товарищ командир, - доложил он Емельянову.
- Ну, коли все... Доктор!
Худенькая, среднего роста женщина - капитан медицинской службы подошла к летчикам.
- Больные есть? - спросила она.
Все молчали. Стоявший рядом со строем Павлик Архипов хотел было что-то сказать и уже сделал шаг по направлению к Емельянову, но Семенюк схватил его за руку. Увидев укоризненный взгляд товарища, Архипов остановился и опустил глаза.
На всех были кожаные меховые перчатки, поэтому командир полка не мог видеть перевязанную руку лейтенанта Карлова.
- По самолетам! - подал он команду.
Сержант Семенюк пошел проводить командира эскадрильи. Он помог Карлову забраться на крыло, помог надеть и пристегнуть парашют.
- Очень больно руку? - спросил он, когда Карлов уселся в кабине штурмовика.
- Нет, печет немного.
- Ну, счастливо, товарищ командир. - И Семенюк спрыгнул с крыла на землю.
В восточной части неба погасли звезды и небольшие проблески света чуть обозначили горизонт, подернутый морозной дымкой.
От командного пункта с шипением взвилась белая ракета. На фоне сверкающего снега высветила людей, самолеты, бензозаправщики. Но вот ракета, оставляя в воздухе искрящийся хвост, ударилась о землю, подпрыгнула и, разбросав сноп искр, погасла. В наступившей темноте послышалось громкое чихание запускаемых моторов. Через минуту аэродром наполнился неумолкаемым ревом. Повизгивая тормозами, самолеты порулили на старт.
У самой земли поплыли белые, красные и зеленые светлячки бортовых лампочек. Взвилась вторая ракета - и сразу же тут и там вспыхнули красные языки небольших костров.
Пока подрулили к старту, из одиннадцати костров уже обозначилась длинная прямая линия, по которой летчики группы Бахтина должны были выдерживать направление на взлете. Самолетов не было видно. Лишь яркие синеватые вспышки пламени из выхлопных патрубков да бортовые огни позволяли угадывать их силуэты.
Рев моторов резко усилился. Те, кто стоял у командного пункта, увидели, как сорвался с места и ринулся в непроглядную тьму первый самолет. Вот он отделился от земли, удаляясь, начал набирать высоту. За ним второй, третий... и вскоре аэродром затих. Лишь в воздухе слышался рокот моторов. Через несколько минут над землянкой командного пункта в утренних сумерках плотным строем проплыли семь штурмовиков и растаяли в темном небе.
Карлов отлично справился со взлетом и осторожно ребром ладони передвинул кран шасси на себя. Он тут же почувствовал два легких толчка и, посмотрев на приборы, увидел - 'шасси убраны'. Первые волнения кончены. Рана нисколько не мешала пилотировать самолет. Теперь он думал только о том, как лучше выполнить боевую задачу.
Карлов быстро занял свое место в строю. В эфире - полная тишина. Потрескивание в наушниках шлемофона подтверждало работу включенных радиостанций.
Пока было темно, все свое внимание Георгий сосредоточил на ночном полете. В черном небе - ни одной звездочки. Словно живые светлячки, ползали по приборной доске стрелки циферблатов. Ровный, монотонный гул мотора успокаивал нервы. Небо постепенно начало бледнеть, будто невидимая сила потащила за горизонт огромное темное покрывало. Нехотя, медленно вырисовывались на белой заснеженной земле проселочные дороги, хутора и станицы.
В предрассветной мгле Карлов увидел, как откуда-то сбоку к ним пристроились девять истребителей прикрытия. Теперь все вместе они неслись на запад на высоте каких-нибудь двадцати метров. Под самолетами быстро мелькали наезженные дороги, населенные пункты. Слева, возле группы танков, выросли черные грибы разрывов: танки двигались на запад и с ходу вели огонь. Впереди яркими всплесками заметались вспышки артиллерийских залпов противника. Через минуту линия фронта осталась позади. На самом деле никакой линии не было. Враг на этом направлении отступал.
Крыло к крылу, распластались над Сальской степью штурмовики Бахтина. 'Маленькие' (так называли летчики истребителей) летели по бокам и сзади.
Большой друг лейтенанта Карлова - летчик-истребитель Сергей Жуковский, узнав по хвостовому номеру самолет Георгия и обогнав его совсем рядом, выскочил вперед. В знак приветствия он качнул истребитель с крыла на крыло, выполнил горку и скрылся где-то вверху.
Карлов тоже узнал самолет Жуковского. Он представил себе безбровое лицо друга, изувеченное малиновыми рубцами ожогов.
Было уже совсем светло. На самолете Мордовцева воздушный стрелок Андрей Светлишнев высунулся по пояс из задней кабины. Штурмовики с кабиной для воздушного стрелка только начали появляться в то время, и в группе Бахтина лишь старший лейтенант Мордовцев летел с воздушным стрелком.
Карлов вспомнил, что вчера днем две группы штурмовиков пытались прорваться к аэродрому Сальск. Но, встретив истребителей противника, потеряли несколько самолетов и вернулись, не выполнив задания.
Фашистская авиация все еще господствовала в воздухе, и аэродром Сальск прикрывался большим количеством 'мессершмиттов'. До рези в глазах всматривался Георгий в посветлевшее небо, стремясь вовремя увидеть тонкие силуэты вражеских истребителей. Но небо было пустынным, будто не было войны, будто в этом прозрачном, морозном воздухе никогда не разгорались смертельные воздушные схватки.
Капитан Бахтин тоже понимал всю опасность этого до дерзости смелого вылета. Он знал, что успех удара зависит от внезапности. Поэтому-то за весь полет Бахтин не подал еще ни одной команды. Связанные лишь единой целью, одними мыслями, летчики по малейшим еле заметным эволюциям самолета ведущего угадывали намерения капитана.
Бахтин все ниже и ниже прижимал к земле свою группу штурмовиков. Сократив до предела интервалы и дистанции, прижавшись друг к другу, плотным строем правого пеленга неслась на запад семерка 'воздушных танков'.
Вскоре на горизонте показались дымы. Карлов посмотрел на часы - по времени это должен быть город Сальск. За ним, в полутора километрах западнее, - аэродром противника. Уже хорошо виден быстро увеличивающийся в размерах элеватор у железнодорожной станции. Еще немного - и штурмовики, чуть не цепляясь за крыши домов, несутся над городом.
- Я - 'Воробей одиннадцать'. В набор! - раздалась в наушниках команда ведущего.
Эту команду ждали с нетерпением. Нервное напряжение достигло предела. И теперь, будто освободившись от тяжести, штурмовики рванулись вверх. Словно провалились в бездну опаленные, полуразрушенные здания и пустынные улицы спящего города. Высота шестьсот... семьсот... восемьсот метров.
Впереди открылся аэродром, густо уставленный большими транспортными Ю-52 и бомбардировщиками Ю-88. Самолеты противника стояли, как говорят, впритык - четырьмя большими стадами. Казалось, стада эти паслись по углам аэродрома. В каждом насчитывалось 70 - 80 самолетов.
На старте четыре истребителя Ме-109, очевидно дежурное звено, да по свободному центру аэродрома брал разбег взлетающий транспортный 'юнкерс'.
Возле самолетов с фашистской свастикой суетились немцы, разъезжали бензозаправщики, груженные ящиками и мешками автомашины. Огромные штабеля таких же мешков и ящиков грудились по краям летного поля.
На какое-то мгновение на аэродроме все замерло.
Задрав к небу головы, неподвижно застыли фашисты, остановились грузовики... И вдруг разом все вновь зашевелилось. Очевидно, поняв, в чем дело, гитлеровцы бросились врассыпную, падали в снег, поднимались и снова бежали.
- Атака! - подал команду капитан Бахтин, и штурмовики один за другим устремились к земле.
Карлов направил свою машину в самый центр огромной стоянки.
Распластанные, прижатые друг к другу серые крылья и фюзеляжи с большими черными крестами отчетливо вырисовывались на снежной поверхности. Георгий нажал на кнопку. С шумом сорвались из-под крыльев реактивные снаряды и, оставляя огненный след, понеслись в самую гущу пузатых транспортников. Там, на земле, уже рвались сброшенные кем-то бомбы. Заплясали на
