будет так счастлив, если останется жив. Лесник подал ему кружку, из которой Олег сделал несколько глотков, стуча зубами о край. Понемногу он успокоился. Теперь лесник смотрел на него, как на ожившего мертвеца. Да, в сущности, ним Олег в тот момент и был.
– Зовут-то тебя как?
– Олег. Олег Разданов. А вас?
– Андрей Андреич. Дед Андрей по-простому. Ты своё выканье городское оставь. Давай, я тебе сейчас баньку истоплю, накормлю, а потом уже и говорить будем.
– Мне сейчас нельзя есть. Только что-нибудь жидкое. Я давно не ел.
– Ладно, разберемся. Ты полежи пока здесь, на диване. Если холодно, вон одеяло, укройся
– Жарко, – Олег прикрыл глаза.
– А то поищи в мешке своем что переодеться. Исподнее-то я тебе найду, а штаны на тебя коротки будут. Больно ты длинный. Там у тебя одежка какая-то есть.
– Должны быть джинсы. Свитер я натянул на себя.
– Давно кашляешь и сипишь?
– Два месяца. Ещё в сентябре начал.
– Так и чахотку нажить недолго. Сейчас напарю тебя, всю хворь выгоним, – лесник ушел.
Баня у лесника была удивительная. Нигде больше такой бани Олег не видел. Будь бы он немного в другом состоянии, оценил бы это сразу. А тогда он был рад теплу и тому, что, наконец, отмоется и сможет побриться. В бане дед Андрей рассказывал:
– Зима в этом году, как на пропасть! Морозы и снег так рано и у нас редко начинаются. А чтобы метель, да ещё и почти месяц! Да ещё и такая, что хороший хозяин собаку не выгонит… – он на секунду задумался. – Ты с собакой был?
– Нет, – Олег приподнялся на полке. – Почему вы так решили, Андрей Андреевич?
– Бросай выкать, просто дедом Андреем называй.
– Для внука я уже вырос, – он попробовал улыбнуться, но болело всё лицо.
– Ну, чего ж вырос? Мне уже шестьдесят восемь, – возразил лесник. – Меня все дедом называют.
– Так мне уже тридцать три. Отцу – семьдесят три.
– Поскребыш что ли? Знаешь, что такое поскребыш?
– Поздний ребенок. Только я не поскребыш, а первенец.
– Что ж батька так долго собирался? Ты один?
– Сестра младше меня на пять лет.
– А матери сколько?
– Матери пятьдесят пять.
– Молодая. Моей женке было на год меньше, чем мне. Пять лет назад преставилась. Ладно, не хочешь дедом называть, называй Андреичем или дядькой Андреем, и так, по-простому, – лесник вернулся к началу разговора. – А про собаку я спросил, потому, что псиной от тебя несло, и штаны все в шерсти были.
– Это была не собака… – Олег опустился на полок. Голова снова кружилась. – Это волки были…
– Ты что такое говоришь? – Андреич настороженно смотрел на него. – Ты не в горячке ли, хлопчик?
– Нет. Волки были. Я замерзал… Андреич, я потом расскажу… не могу сейчас… – он чувствовал, что ещё несколько слов и снова расплачется. Нервы были на пределе.
– Ты не переживай, милок, уже страсти все позади. А чего ты Бобика какого-то звал? Я и подумал, что собака.
– Я так одного волка назвал… он мне лицо всё время вылизывал… Так моя дочка собачку свою игрушечную называла…
– Ничего, вернешься домой, дочурке про волков рассказывать будешь, – лесник поднялся, взял веник. – Подставляй спину.
– Некому рассказывать. Жена и дочка погибли четыре года назад.
– Да, побила тебя жизнь! Только и виду, что молодой. Ничего, всё ещё наладится. Попомнишь деда. Давай-ка я тебя похлестаю. Веничек березовый, на пользу… А потом чайку тебе на травках и жиру барсучьего, кашель твой будем выводить.
Метель выла за стенами домика лесника ещё почти неделю. Добраться до поселка было некак. Но это было к лучшему. Два дня Олег почти не мог подняться. Он слишком сильно ослабел, и ещё у него была очень высокая температура. Лесник кормил его, как дитя малое, поил какими-то отварами трав и барсучьим жиром, от которого чуть с души не воротило. На третий день Олегу стало немного легче. К концу недели он чувствовал себя вполне сносно.
Метель прекратилась. Выглянуло солнце. Лесник запряг лошадь и отвез Олега в поселок. Ему несказанно повезло – через станцию, находившуюся в поселке, проходил нужный поезд. Надо было только подождать до семи вечера. Андреич собрался остаться ночевать у кума и пошел провожать Олега на станцию. Так как ехать ему предстояло ни много, ни мало, пять дней, Олег взял билет в СВ. У кассирши от его просьбы стали круглые-круглые глаза. Оказывается, её народ здесь редко и купейным вагоном баловал. Олег попрощался с Андреичем, пообещав обязательно, как только приедет, ему написать, и подошел к двери нужного вагона. На подножке стояла, кутаясь в шинель, дородная проводница.
– Мужик, не тот вагон! – не особенно приветливо остановила она Олега. – Это спальный. Плацкартный через два.
– У меня спальный, – Олег протянул билет.
– Ну, тогда заходи, – недоверчиво посмотрев на билет, сказала она. У неё был странно знакомый голос. – Вот пассажира Бог послал! Где ж тебя такого потрепанного взяли?
Олег прошел в нужное купе. Здесь никого не было. Поезд тронулся. Следом за Олегом прошла проводница.
– Постель-то брать будешь?
– Буду.
Олег повернулся и подумал, что у него снова поднялась температура. Передо ним стояла Алена. Нет, не бывшая одноклассница, а Алена-сибирячка. Её забавное оканье Олегу запомнилось навсегда. По-видимому, температура у него всё-таки была в норме. Алена смотрела на Олега так же растеряно и удивленно, как он на неё. Потом неуверенно спросила:
– Олег, это ты?
– Я, Аленушка.
– Сейчас я постель принесу и чаю. Ты раздевайся, здесь жарко…
Она вернулась через несколько минут с постелью и, пока стелила, засыпала Олега массой вопросов.
– Ты откуда такой худой и измученный? Не уж-то из тюрьмы?
– А что, здесь где-то тюрьма есть?
– Не совсем здесь. Километров двести отсюда. Здесь это не расстояние.
– Нет, Аленушка, я не из тюрьмы, я хуже. Считай, что с того света.
– Ой, да ну тебя! Вот кашляешь ты сильно.
– Это уже не очень сильно. Неделю назад ты меня не видела.
– Так где ты был?
– Долго рассказывать. В двух словах – я из меда ушел, закончил политех и теперь стал геологом. Получилось так, что от партии отстал и по лесу в метель сам блудил.
– Ого! Долго?
– Долго.
– Есть хочешь?
– Сейчас нет. Попозже закажешь мне чего-нибудь. У меня к тебе просьба будет. Я простыл здорово, мне полежать лучше. Да и вид у меня не совсем солидный.
– Ради Бога, лежи, я тебе мешать не стану.
– Ты не мешаешь. Я очень рад, что встретился с тобой. Другое – ты мне сможешь поесть приносить? С деньгами без проблем.
– Конечно. Ложись давай. Я тебе сейчас чайку принесу.
