нашим больным?
– Два дня назад, – Олег удивленно посмотрел на неё.
– Вы меня неправильно поняли. Ваши родители, Оксана Леонидовна и Максим Георгиевич сказали, что вы вернулись домой уже больным и что-то говорили о том, что вас где-то лечили. Может быть, я не всё правильно поняла? Кроме того, у вас на лице и руках характерные следы обморожения. Меня интересует, когда вы вообще заболели.
– Вообще, – он наморщил лоб, стараясь сообразить, какого же числа у него начался кашель. – Где-то пятнадцатого сентября.
– А вы знаете, какое сегодня число?
– Если я здесь два дня, то первое декабря.
– Всё правильно. Вы не пытались лечиться за всё это время?
– Как вам сказать? – объяснять ей всё было бы слишком долго. – В некотором роде. Случилось так, что я остался один в лесу и выбирался к лесничеству очень долго. Когда я пятнадцатого ноября туда вышел, то уже почти не мог дышать. Лесник меня травками с неделю поил, в бане парил. Легче мне стало настолько, что я смог добраться домой. Дорога заняла пять дней.
– А ещё полтора месяца?
– Понимаете, я был в тайге с геологической партией до двадцать восьмого сентября.
– Тогда почему вы остались там ещё на столько? – она удивленно посмотрела на Олега.
– Я сорвался с обрыва. Меня посчитали мертвым. Я был до первого октября без сознания.
– Да… – она внимательно смотрела на Олега. – Странная история. Если всё это так, то вам невероятно повезло.
– В чем?
– Вы в рубашке родились. Сорваться с обрыва и остаться живому. Добираться, как я поняла, по морозу до жилья полтора месяца и снова остаться живому. И добраться сюда, с таким жутким плевритом, это тоже было чудо. У вас было настолько много жидкости в легких, что непонятно, как вы дышали.
– Добраться к вам, чудом уже не было. Разве что «скорая» по дороге куда-нибудь врезалась.
– Слава Богу, обошлось без этого. Я имею в виду вашу дорогу от лесничества до дома.
– Тогда вы правы, я родился в рубашке.
– Кстати, если вы сорвались с обрыва, какие-то повреждения у вас ещё были?
– Наверное, – Олег почувствовал, что начинает уставать. – По всей видимости, у меня было сотрясение мозга: были сильные головные боли, головокружение и рвота. Ещё спиной ударился. Спина у меня болела тогда, болела у лесника, по дороге домой и болит сейчас. Но это терпимо. Руки-ноги остались целы. Обморозился, как вы заметили, но, кажется, это уже почти отошло.
– Завтра, если вы будете хотя бы в таком же состоянии, я обязательно вызову нейрохирурга и травматолога для консультации.
– Может быть, так обойдемся? – Олегу не хотелось, чтобы его снова начали допрашивать с пристрастием.
– Олег Леонидович, не капризничайте, – она примирительно улыбнулась. – Я училась у вашего отца и думаю, что за то, что я не приглашу консультантов, он меня не похвалит.
– Тогда можно вы им скажете, что я ничего не помню или меня долго расспрашивать нельзя?
– Почему? – она удивилась.
– Я устал.
– Обещаю вам, что расспросами вас утомлять никто не станет. И я вас не буду больше сегодня утомлять. Отдыхайте. Если к вечеру не станет хуже, я обещаю пустить к вам Марину Сергеевну и Оксану Леонидовну. Пока я пускала только Леонида Владимировича. Он уехал не особенно давно.
– Спасибо, – Олег попытался ей улыбнуться.
Валентина Федоровна ушла, оставив его одного. Олег закрыл глаза и почти сразу провалился в сон. На той грани, когда уже почти совсем спишь и не можешь открыть глаза, заботливый женский голос спросил у него:
– Олег Леонидович, нужно поесть. Вас покормить?
– Потом… – промурлыкал он сквозь сон, повернулся на бок и зарылся головой в подушку.
Глава 27
Проснулся Олег, когда за окнами начало смеркаться. В палате горел свет. Он настолько крепко спал, что даже не почувствовал, как ему заменили наклейку на груди. Зато, выспавшись, он почувствовал себя значительно лучше. Даже приступ кашля был не таким изнуряющим. В палату заглянула медсестра. Это была совсем молоденькая девчонка, у которой на лбу большими буквами было написано «какую бы мне шкоду сделать?», а выглядеть она хотела страшно серьезной.
– Как вы себя чувствуете, Олег Леонидович? – спросила она, ну, очень строго.
– Вполне прилично, – Олег старался не рассмеяться.
– Сейчас температуру нужно измерить. Потом я приду и сделаю вам уколы.
– Без уколов никак нельзя? – спросил он, когда она сунула градусник ему под мышку.
– Конечно же, нельзя, – назидательно ответила она. – Вы напрасно боитесь.
– Я не боюсь. Просто я не люблю уколы.
– Ну, любите вы их или нет, а делать всё равно придется.
– Там Валентина Федоровна обещала мне свидание с родственниками. Она не передумала?
– Нет. В шесть часов. Сейчас четверть пятого. Недавно ушел Леонид Владимирович. Ему позвонила Валентина Фёдоровна, когда вы пришли в себя. Он сразу же приехал, но вы уже уснули, а он не разрешил вас, ни в коем случае, будить. Может быть, вас покормить? – забота из неё выплескивалась через край.
– Если я разрешу себя покормить, мы уколы замнем?
– Олег Леонидович, вы прямо, как ребенок маленький! Не замнем.
– Очень жаль. Тогда и кормить меня не нужно.
– Это почему же? – она насторожилась.
– Во-первых, я уже в состоянии поесть сам. Во-вторых, в шесть прибудут моя матушка и сестрица, и тоже возжелают покормить меня, как дитя малое. В-третьих, если очень честно, то я просто не хочу. Ваши уколы меня не напугали, и совесть ваша может быть чиста.
– Вполне убедительно. Давайте градусник.
Потом она сделала Олегу три укола, и они познакомились. Её звали Наташа. Она уже не пыталась быть такой строгой и даже позволила себе улыбнуться. Потом она оставила Олега в покое до прихода мамы, Оксаны и Макса, пообещав вечером ещё наделать в нем дырочек. Олегу было жаль, что он проспал и не увидел отца.
Глава 28
Олег старался не уснуть, чтобы не прозевать, когда приедут мама и Оксана. Минуты тянулись невероятно долго, как в школе, когда урок не выучен и звонка всё нет и нет. «Нужно будет попросить, чтобы мне принесли часы и что-нибудь почитать, иначе, я рискую здесь свихнуться не хуже, чем в тайге в метель», – подумал он.
Их голоса Олег услышал издали. Они шли по коридору и о чем-то негромко разговаривали. Если бы он мог, он бы вскочил и, как мальчишка, побежал им навстречу. Сердце у Олега забилось, как у пойманной птицы. Дверь палаты открылась и вошли мама, отец, Оксана и Макс. Вот это был сюрприз – все вместе! Мама больше не плакала. Отец и несколько располневшая Оксана присели на стулья, мама на край кровати, а Макс оперся о спинку кровати.
– Как дела? Выспался? – улыбнулся отец.
– Как сытый удав, – пошутил Олег. – А вы как?
– Да мы-то нормально, – мама ласково погладила его по лицу. – Как ты себя чувствуешь?
