проявила максимум любезности, отдав в распоряжение Эндера лучший компьютер. Это был не обычный домашний инсталлятор, а скорее искусно сделанный, сложный симулятор. Он воспроизводил голограммы, в шестнадцать раз превышающие обычные терминальные изображения; во много раз превосходил терминалы по разрешающей способности, степени детализации. Иллюзия была столь реальна, что Эндер невольно почувствовал себя Гулливером, изучающим лилипутов, которые еще не знали его великой разрушающей силы и не боялись его.
Названия отдельных секций канализации висели в воздухе прямо над схемой.
– Ты находишься здесь, – уточнила Джейн. – Это Вилла Велха, старый город. Прямо напротив тебя прасса, там они проводят общественные сборища и собрания.
– У тебя есть карта земли свиней?
Карта деревни стала быстро надвигаться на Эндера. По мере приближения передние детали исчезали, открывая ракурс в даль. Было ощущение полета над местностью. Как колдун, подумал Эндер. Границы города были помечены изгородью.
«Этот барьер – единственная вещь, отделяющая нас от свиноподобных», размышлял Эндер.
– Он вырабатывает электрическое поле, стимулирующее возбуждение болевых нервных окончаний и вызывающее болезненные ощущения, – поясняла Джейн, – так прикосновение к нему вызывает странное ощущение: будто ваши пальцы шлифуют напильником.
– Приятные ощущения, очень любезно с их стороны. Мы что, в концентрационном лагере? Или в зоопарке?
– Все зависит от того, с какой точки зрения посмотреть, – сказала Джейн. – Человеческая сторона изгороди – это связь с оставшейся вселенной, а сторона свиноподобных – это капкан, поставленный на их собственной земле.
– Разница в том, что они не знают, что они – отверженные.
– Я знаю, – сказала Джейн. – Это очаровательная черта людей. Вы все уверены, что низшие животные исходят на зависть только потому, что им не посчастливилось родиться гомо сапиенс.
За оградой простирался склон холма, на вершине которого начинался густой лес.
– Зенологам не удалось проникнуть в глубину лесных поселений. Свиное сообщество, с которым они вступили в контакт, углубилось в лес менее, чем на километр. Свиноподобные живут в бревенчатом доме, все самцы вместе. Мы ничего не знаем о других поселениях и стоянках, за исключением подтверждения спутниками-разведчиками того, что любой, подобный этому лес имеет свою популяцию охотников- собирателей.
– Они охотники?
– Большинство – собиратели.
– Где умерли Пайпо и Лайбо?
Джейн выделила травянистый участок на склоне холма, ведущий к деревьям. Огромное дерево росло в одиночестве неподалеку. В стороне от него подрастали два молодых деревца.
– Те самые деревья, – произнес он, – что-то я не помню ничего подобного по голограммам Трондейма.
– Это было двадцать два года назад. Большое дерево свиноподобные посеяли в теле бунтовщика, прозванного Рутером, его расчленили перед самым убийством Пайпо. Два других – это уже недавние экзекуции.
– Хотелось бы знать, почему они сажают деревья для свиней и не сажают для людей.
– Деревья для них священны, – сказала Джейн. – Пайпо писал в отчетах, что многие деревья в лесу имеют имена. Лайбо предполагал, что они названы в честь умерших.
– Люди просто не являются частичкой модели древопоклонения. Хорошо, этого, пожалуй, достаточно. Однако, я думаю, что их обряды и мифы ведут начало не из небытия. Существуют определенные причины, порождающие их, возможно, они связаны с собственным отбором в сообществах.
– Эндрю Виггин, антрополог?
– Истинный предмет изучения человечества – это человек.
– Давай изучим кое-кого из людей, Эндер. Семью Новинхи, например.
Между прочим, компьютерная сеть получила официальный запрет на ознакомление тебя с информацией о том, кто где живет.
Эндер сморщился.
– Так значит Боскуинха была не столь дружески расположена, как казалось.
– Если ты спрашиваешь, где живут те или иные люди, они сразу узнают, куда ты собираешься идти. И если они не хотят, чтобы ты ходил туда, то никто не будет знать, где они живут.
– Но ты ведь можешь обойти это ограничение, не так ли?
– Уже сделала.
Свет вспыхнул около линии изгороди, позади холма обсерватории. Место было настолько уединенным, насколько мог позволить Милагр. Несколько домов были выстроены с видом на ограду. Эндер недоумевал, почему Новинха поселилась именно здесь, чтобы быть ближе к забору, или – дальше от соседей. Возможно, это был выбор Макрама.
Ближайшей секцией была Вилла Атрас, затем шел участок, названный Эс Фабрикас, он простирался вплоть до реки. Как следовало из названия, он состоял из множества маленьких фабрик, вырабатывающих металл и пластмассу, производящих пищу и ткани, разные волокна, используемые Милагром. Славная, компактная, самостоятельная экономика. А Новинха предпочла жить невидимо за спиной всех и всего, в стороне от посторонних глаз. Эндер был абсолютно уверен, именно Новинха выбрала это место. Было ли это моделью ее жизни?
Она никогда не принадлежала Милагру. Не случайно все три вызова Говорящих исходили от нее и ее детей. Сам акт обращения к Говорящему был вызовом, предупреждением, что они не принадлежат к сообществу благочестивых католиков Луситании.
– Все же, – сказал Эндер, – придется попросить кого-нибудь проводить меня. Я не могу допустить, чтобы они узнали, что мне доступна любая информация, даже тщательно защищенная.
Карта исчезла, на ее месте появилось лицо Джейн. Она не обратила внимания на увеличение размеров терминального изображения и не адаптировалась. Поэтому ее голова во много раз превышала человеческие размеры. Зрелище впечатляло.
– В действительности, Эндрю, это из-за меня они не могут скрыть информацию.
Эндер вздохнул.
– У тебя есть на то законные права, Джейн.
– Я знаю. – Она подмигнула. – А ты не должен знать.
– Ты хочешь сказать, что не доверяешь мне?
– От тебя разит беспристрастием и обостренным чувством справедливости. Но я достаточно очеловечилась и требую привилегированного обхождения, Эндрю!
– По крайней мере, обещай мне одну вещь.
– Все, что угодно, мой мельчайший друг.
– Когда ты решишь скрыть что-либо от меня, предупреди меня, пожалуйста, что ты не собираешься посвящать меня в свои тайны.
– Слишком темный путь для меня, маленькой старушки. – Она превратилась в карикатуру сверхженственной женщины.
– Здесь нет ничего темного для тебя, Джейн. Будем благосклонны друг к другу. Не заставляй меня падать на колени.
– Мне чем-нибудь заняться, пока ты будешь в семье Рибейры?
– Да, выясни все факты, в которых Рибейры значительно отличаются от других людей Луситании. А также все конфликты и разногласия между ними и остальными.
– Ты приказываешь, я повинуюсь.
– Почему ты стараешься вывести меня из себя?
– Не старалась и не стараюсь.
– Мне так не хватает друзей в этом городе.
– Ты можешь положиться на меня. Я буду предана тебе до конца твоей жизни.
