– Я хочу сказать, что Мескалито...
– Я слышал, что ты сказал. Разве ты не видел его прошлой ночью?
Я хотел сказать, что видел лишь собаку, но заметил недоумевающий взгляд дона Хуана.
– Так, по-твоему, я видел его?
Старик посмотрел на меня с жалостью. Он усмехнулся, недоверчиво покачал головой и с вызовом произнес:
– А ты думаешь, это была твоя... мать?
Он сделал паузу перед слово «мать», как бы намереваясь сказать:
Я отвез дона Хуана к дому, где принимал пей-отль. По дороге он сказал, что человека, который «отдал меня Мескалито», зовут Джоном. Подъехав, мь? увидели Джона на веранде с двумя молодыми людьми. Все были в исключительно хорошем настроении – смеялись и непринужденно болтали. Все трое прекрасно говорили по-английски. Я сообщил Джону, что приехал поблагодарить его за помощь.
Мне хотелось узнать о своем поведении во время галлюциногенного опыта, и я сказал, что пытался вспомнить, что делал в ту ночь, но тщетно. Они засмеялись и ничего не сказали. По-видимому, их сдерживало присутствие дона Хуана; все трое то и дело поглядывали на него, словно ожидая какого-то знака. Вероятно, дон Хуан дал им наконец этот знак (я, впрочем, его не заметил), потому что Джон неожиданно начал рассказывать о происшедшем.
По его словам, он понял, что меня «повело», когда я начал блевать, и это повторилось раз тридцать. Дон Хуан уточнил, что всего-навсего десять. Джон продолжал:
– Мы подвинулись к тебе: ты весь окоченел, у тебя начались судороги. Долгое время ты лежал на спине, шлепая губами, как будто разговаривал. Потом принялся биться головой об пол. Дон Хуан нахлобучил тебе на голову старую шляпу, и ты утихомирился. Час проходил за часом, а ты все дрожал и скулил, лежа на полу. По-видимому, к этому времени все уснули, но я слышал сквозь сон, как ты тяжело дышал, хрипел и стонал. Потом услышал твой крик и проснулся. Я видел, как ты бросился к воде, перевернул кастрюлю и принялся барахтаться в луже.
Дон Хуан принес еще воды. Ты неподвижно сидел перед кастрюлей. Потом вскочил, быстро разделся догола, опустился на колени и большими глотками принялся пить воду. После, чего сел, уставившись в пространство.
Мы было решили, что так ты все время и просидишь. Все, включая дона Хуана, уснули, как вдруг ты с воем вскочил и погнался за собакой. Пес испугался, тоже завыл и понесся на задний двор. Все проснулись. Ты появился с другой стороны дома, преследуя пса, который с лаем и воем бежал от тебя. Ты обежал дом раз двадцать и тоже громко лаял. Я побоялся, что это привлечет внимание соседей: поблизости здесь никто не живет, но ты выл так громко, что наверняка слышно было за версту.
Один из парней добавил:
– Наконец ты поймал пса и приволок его на веранду.
Джон продолжал:
– И стал с ним играть – вы боролись и кусались. Это было ужасно смешно, тем более что пес мой не из игривых. Вы валялись и катались клубком по земле.
– Потом ты побежал пить воду, и собака лакала вместе с тобой, – сказал парень. – Раз пять-шесть бегал с собакой к кастрюле.
– Сколько же это все продолжалось?
– Несколько часов, – ответил Джон. – Один раз мы потеряли вас из виду и решили, что вы убежали за дом. Слышали только, как оба лаяли и визжали, но не могли отличить твой голос от собачьего.
– Может быть, лаял только пес? – предположил я.
Все засмеялись, а Джон сказал:
– Нет, друг, ты лаял тоже.
– А дальше что было?
Мужчины переглянулись; казалось, они не могли восстановить порядок событий. Наконец подал голос один из парней, который до сих пор молчал.
– Он задохнулся, – сказал он, глядя на дона Хуана.
– Да, наверное, поперхнулся. Ты как-то жутко закричал и упал на пол. Мы решили, что ты прикусил язык. Дон Хуан разжал тебе зубы и плеснул в лицо воды. Ты задрожал, по телу у тебя побежали судороги. Потом долго лежал неподвижно. Дон Хуан сказал, что все кончилось. Наступило утро; мы укрыли тебя одеялом и оставили на веранде.
Тут Джон прервался и посмотрел на остальных, которые изо всех сил сдерживали смех. Затем повернулся к дону Хуану и о чем-то его спросил. Старик с улыбкой кивнул.
Джон обратился ко мне:
– Мы оставили тебя на веранде, так как боялись, что ты начнешь отливать по всем углам.
Все громко расхохотались.
– Что было со мной? – переспросил я. – Неужели я...
– А неужели я? – передразнил меня Джон. – Мы не хотели тебе об этом говорить, но дон Хуан разрешает. Мой пес в твоей моче с ног до головы!
– Что?
– Ты думаешь, собака боялась тебя? Нет. Она убегала потому, что ты мочился на нее!
Раздался общий хохот. Я попытался обратиться к одному из парней, но из-за громкого смеха он меня не расслышал.
Джон продолжал:
– Но и пес не остался в долгу! Он тоже тебя пометил.
Это заявление показалось им настолько смешным, что все, включая дона Хуана, так и покатились. Когда они немного утихомирились, я спросил со всей серьезностью:
– Это правда? Не может быть! Продолжая смеяться, Джон ответил:
– Клянусь тебе, мой пес действительно пометил тебя!
По дороге домой я спросил дона Хуана:
– Неужели все так и было?
– Да, – сказал он. – Но они не знают того, что видел ты. Они не понимают, что ты играл с Мескалито. Поэтому я не стал мешать тебе.
– И мы с собакой действительно мочились друг на друга?
– Да, только это была не собака! Сколько раз повторять одно и то же? Пойми раз и навсегда: с тобой играл Мескалито!
– Ты знал о происшедшем до того, как я рассказал о нем?
Мгновение дон Хуан колебался.
– Нет, но после твоего рассказа я вспомнил, какой у тебя был необычный вид. И тогда я решил, что все очень хорошо, раз ты не напуган.
– Собака действительно играла со мной, как они говорят?
– Черт подери! Это была не собака!
Я поделился с доном Хуаном своими соображениями по поводу случившегося. Для научной работы, которую я собирался провести, это была настоящая катастрофа. Я сказал, что и думать не хочу о второй встрече с Мескалито. Согласен, что все пережитое мной – невероятно интересно, но этого мне достаточно. Я добавил, что совершенно не гожусь для такого рода приключений. Пейотль вызывал у меня какое-то странное чувство – то ли страх, то ли тревогу, своеобразную тоску, которую я не могу точно оГГисать. В этом чувстве было что-то унизительное. Дон Хуан засмеялся:
– Ты начинаешь учиться.
– Такая учеба не для меня. Я для нее не создан.
– Ты любишь преувеличивать.
