она передала Олегу письмо от 'товарища Антона'. Командир отряда предлагал поход отложить и продолжать работу на месте.
'Второго или третьего января буду я у вас, и мы поговорим, я посоветую вам много интересного для вашей работы', - писал 'товарищ Антон' в своём письме.
Все чувства сразу отразились на лицах ребят. Но приказ партии закон.
Связь между пятёрками осуществлялась шифрованной перепиской. Один из шифров, которыми пользовались подпольщики, маскировался под невинные листки из ученических тетрадок по арифметике, где вместо букв писались цифры. Например, вместо буквы А - цифра 1, вместо Б - цифра 2, вместо В цифра 3, и так далее. Такое, например, указание штаба, как 'переход отменяется', в шифрованной записке выглядело бы так:
(16-6)+(17+6)-(22+15-5)=1
(15+19)-(13-6+14)+(32-6-19)+(18+32)=70
В числе связных, занимавшихся доставкой шифровок, была Нина Иванцова. Она прятала записки за подкладку шапки, скалывала в локонах волос. Как-то передав шифровку Ване Земнухову и Олегу, она взяла её обратно и захотела спрятать.
- Это зачем? - спросил Ваня.
- Надо сохранить.
- Никаких следов не оставлять, всё уничтожать сразу по прочтении.
Сколько пришлось уничтожить документов, записок, тетрадей, дневников, протоколов заседаний! Конечно, тогда это было необходимо, но теперь с болью думаешь: сколько вместе с ними исчезло живых подробностей, которые, на беду, не всегда может сохранить слабая человеческая память!
'ПОБЕДИТЕЛИ' ОТСТУПАЮТ
Во второй половине декабря 1942 года началось бегство немецких и румынских войск, разгромленных на Волге. День и ночь через Краснодон тянулись длинные обозы. Мы жили в центре и видели всё.
Проходили сотни машин с грязными, растрёпанными солдатами. Головы у них были закутаны в женские платки или какие-то тряпки.
- Не солдаты, а мокрые курицы! - как-то заглянув в окно, засмеялся Олег.
Потом он подсел к столу и написал вот что:
Ага, подошли и к арийцам
Тяжёлые дни - это факт!
Бегут в беспорядке мальтийцы,
Одетые все кое-как.
Кто шапкой, кто кепкой накрытый,
Кто с женским платком на плечах,
Избиты, побиты, разбиты
Согнулся ариец, зачах!
Ты что же, фашистик ты прусский,
Задумал весь мир покорить?
Народ наш прославленный русский
В безличных рабов превратить?
Не вышло, не выйдет вовеки,
Вас били - и снова побьём!
Гранатой, 'катюшей', 'андрюшей'
Мы вас в порошок изотрём!
Олег прочитал эти стихи мне, дяде Коле, бабушке.
Мы все весело посмеялись.
А бабушка сказала:
- Ох, Олежек, я вижу, ты на все руки мастер!
Но молодогвардейцы, конечно, не были только наблюдателями отступления врага. Принятые и напечатанные ночью сводки Совинформбюро днём уже были расклеены на стенах и столбах в Краснодоне, в ближайших рабочих посёлках и хуторах.
Гитлеровцы кричали в газетах и по радио, что никакого отступления нет, что их войска после победных боев на Волге идут на отдых, а сводки Информбюро говорили об окружении и разгроме немцев, приводили цифры, факты. Кому было верить? Уж ясно - не врагам. Вшивые, с тряпьём на голове, бегущие наперегонки, немецкие солдаты не были похожи на победителей.
Фашисты объявили по городу о большой денежной награде тому, кто поймает распространителей таинственных листовок.
Не помогло и это: как будто в насмешку, листовки появлялись всё в большем количестве. Их жадно читали, содержание их передавали из уст в уста, они бодрили, поддерживали настроение у измученных людей, помогали организовывать отпор врагу.
Враги бесились. Гестапо и полиция никак не могли напасть на след ребят. Единственное, что было в их силах, - это жестоко расправляться с арестованными. Им-то фашисты и мстили за своё поражение на фронте: зверски мучили, убивали, грабили.
Выглядело это так: немцы на машинах подъезжали к какому-нибудь дому, выбирая тот, где можно было больше взять, врывались в комнаты и самих хозяев заставляли перетаскивать вещи в машины. Забирали всё, оставались одни голые стены.
Некоторые женщины плакали, умоляя хоть что-нибудь оставить для ребятишек, другие покорно молчали. И тех и других фашисты избивали кулаками или нагайками. Не щадили ни стариков, ни детей.
Всё награбленное делили меж собой жандармские офицеры, потом укладывали в посылки и отправляли в Германию.
А в это время штаб борьбы и сопротивления не прекращал работу. Каждый день приходили ребята - отчитываться штабу о выполнении боевых заданий и получать новые.
Из посёлка Краснодон пришли Коля Сумской и Саша Шищенко и с жаром рассказали, что 22 декабря они обезоружили и убили трёх немецких солдат. Из Изварина и Герасимовки явились ребята просить оружия... Всё нетерпеливее ждали ребята того дня, когда от тайной борьбы можно будет перейти к открытому вооружённому выступлению...
'РАЗВЕ МОЖНО ТАКИХ РЕБЯТ НЕ ЛЮБИТЬ?'
Олег часто говорил:
- С нашими ребятами не страшно ни в огонь, ни в воду! Только подумайте: сколько заданий штаб ни давал - да и каких! - и все выполнены. Прямо удивительно всё складывается!
Разволнуется Олег, начнёт припоминать лучшие черты в характере своих товарищей и до тех пор не успокоится, пока и мы не разделим его восторг. Или подойдёт ко мне, заглянет в глаза:
- Я всё время думаю: наверно, мы ещё очень мало сделали, а? Прямо не спится от этих мыслей.
Отойдёт от меня, тихо сядет к столу и начнёт быстро-быстро писать. Я уж знала - стихи.
Я любила смотреть на сына, когда он писал стихи. Лицо у него бывало в это время такое, как будто он разговаривал с кем-то далёким и совсем не замечал нас.
Трогательна была дружба, с которой молодогвардейцы протянули друг другу руки на смерть и победу. Она была прекрасна. Пусть комсомольская эта дружба послужит примером для наших пионеров, для всей нашей молодёжи. И пусть знает наша молодёжь: дружба сама собой не приходит, право на неё нужно завоевать.
Однажды, возвращаясь поздней ночью тайными тропинками с конспиративной сходки у Нины Иванцовой, Олег вдруг прижался к забору и замер: за ним следили.
Было отчётливо слышно, как снег скрипел под ногами преследователей. Как только Олег остановился, затихли и те. Бежать такой светлой ночью было бессмысленно. Оставалось одно: идти своей дорогой. Олег тронулся, и сейчас же раздался скрип снега у него за спиной. Олег нагнулся, будто бы завязать ботинок. Шаги позади стихли.
Но Олег уже успел разглядеть тёмные фигуры преследователей меж домами.
'Пойду к ним навстречу, - решил Олег. - В крайнем случае, отсижу ночь в полиции. Иначе проследят до дому'.
Он круто обернулся и пошёл назад. Видя, что они открыты, преследователи ждали, когда Олег подойдёт. Руки у них были в карманах. И вдруг...
- Толя!
Это был Толя Попов, а с ним - Сеня Остапенко и Володя Осьмухин. Они молча стояли и неловко улыбались.
- Ребята, вы?! Вот не ожидал... Зачем идёте за мной? - спросил удивлённый Олег.
Толя ответил, не вынимая руки из кармана - там был наган:
- Зачем, зачем... Стало быть, так нужно, раз идём. Ну, мало ли что может случиться...
