на воздух. Нарушать режим не буду. Но и в актив вступать не буду. Вот и все мои соцобязательства. - И снова расплылся в улыбке. Да так и застыл, встретившись со мной взглядом и обнажив леденящую жестокость лица с бешеными белесыми глазами.
- Если ты затаился и опять масть откроешь, то молодежь начнет брать с тебя пример воровской, считаясь с твоим прошлым авторитетом. Предупреждаю...
- Я в этих кружевах не разбираюсь, - прервал меня зэк, - гражданин начальник, я нервный, и не надо мне мозги полоскать, - закончил с дрожью в голосе, наглядно демонстрируя свою истеричность.
- Не напугал... - усмехнулся я, - видал и похлеще.
И тут я почуял его запах... на меня пахнуло могилой...
На другой день пошел в промзону. Поднимаюсь к электрикам на второй этаж. У них стенка вся опять бабами оклеена. Под столом пустая банка из-под сгущенки валяется.
- Ну? - спрашиваю, пнув банку и на фотографии кивая. - Уберите дразнилки!
Один полез отдирать фотки, второй банку поднимать, сопят, злятся, откуда, мол, майор нарисовался, как хорошо без него было.
Ничего, скоро отвяжусь... А пока терпите.
- Вот так акты на вас пишут, а потом не знаете, как оправдываться? беззлобно я им говорю, как сынкам - молодые они ребята, несмышленые. - А детали для чего? - спрашиваю про радиодетали на столе. - В эфир хочешь выйти, рассказать что?
- Да это блок контрольно-измерительный, - поясняет, улыбаясь, один из молодых.
- Смотри, - предупреждаю. - А то тут один... Кулибин передатчик раз у нас смастерил. С Америкой, наверно, хотел договориться... чтобы походатайствовали за него...
Кивают. Винятся - не будем больше. Вижу - точно, не будут. Ушел от них спокойный.
От электриков направился в раздевалку - любимое место Волкова с его шмонами. Сейчас, правда, наш горе-оперативник прыть поубавил, а здесь все, что угодно, можно найти...
ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ
В нос шибанул стойкий запах пропитанной соляркой, соленым потом и еще невесть чем рабочей одежды, разогретой горячими батареями. Мамочка даже отступил с непривычки. Затем, собравшись с силами, снова взялся за ручку двери, но все же решился только заглянуть. Чихнув, прикрыл дверь - вот мерзко-то, как же они, бедняги, это терпят?
Направился в душ. Сегодня он решил обойти все, по полной программе сделать обход.
Здесь запах был другой - смесь хлорки и пота, ржавчины, прокисших в воде тряпок и хозяйственного мыла. Грязно, затхло и здесь было, не убирали за собой зэки. На кафеле уже появилась зеленоватая слизь, трубы с оторванными лейками, патроны без лампочек на сером, в разводах ржавчины потолке. Да...
В столовой - просторном зале с деревянными столами и скамейками - прошел сразу к раздаточной - кухонному штабу. Дремавший там пожилой раздатчик Клушин, издали увидев майора, схватил тряпку и стал лихорадочно протирать стол. Так с тряпкой и приветствовал майора.
Мамочка оценил трудовые потуги.
- Что на обед?
- Суп гороховый, сечка! - просыпаясь, выпалил Клушин, кивая на ряд привезенных только что армейских термосов.
Проспавший уборку мучительно соображал, зачем пришел майор: ругать, проверять или просто перекусить?
- Тараканов нет? - оглядел привередливый Мамочка стены.
- К Новому году... последних уничтожили стервей... - усиленно заработав тряпкой, прогундосил раздатчик, ожидающий подвоха.
Но ничего не произошло. Мамочка пошатался по столовой, заглянул во все углы и сел покурить в зале у подоконника. Последний таракан, увидев майора, быстро засеменил прочь.
Тут и гонг на обед прозвенел.
Вошел прапорщик с картотекой, загалдели в лестничном пролете зэки. Медведев смотрел на подходящих строем на обед, выглядывая Воронцова.
Тот степенно вышагивал позади всех, в гордом одиночестве. Неуклюжесть его походки скрашивалась широким размеренным шагом. И снова, как не в первый уже раз, ощутил Медведев, как от слегка согбенной и мощной фигуры Квазимоды веет тоской и одиночеством. И вдруг ему стало пронзительно жалко этого сильного, загубленного судьбой человека... Жалко, как родного сына... Нет, это не было старческой слезливостью, он нутром чуял в Воронцове - Человека, способного одуматься и выбрать праведный путь... И очень хотелось помочь ему в этом... Медведев по-доброму смотрел на него из окна.
А тот явно наслаждался своей относительной свободой после изолятора и потому даже не торопился на обед, это было заметно... Заметно было и что-то разительно новое в его облике, он словно посветлел весь, плавные и спокойные движения, взгляд поверх голов строя, плутает в небесах и далеко за Зоной, на воле... И вдруг Медведев с удивлением увидел на изуродованном лице Воронцова добрую улыбку... шрам словно исчез, стертый ею, и открылся красивый, зрелый и сильный мужик, еще способный на большую жизнь. И понял Василий Иванович, что так может улыбаться только большая Любовь, запоздало осиявшая скорбную душу... и позавидовал ему.
ЗОНА. МЕДВЕДЕВ
После обеда я заглянул к бригадиру Дикушину, увидел у него недопитую банку чифиря, влепил за душ, за раздевалку, за чифирь этот...
- Смотрю я, у тебя уже этапное настроение, хлопец, - говорю. - Суд прошел, и теперь все побоку? - Молчит, понимает, что я правду говорю. - Ладно... Кого вместо тебя бригадиром ставить?
- Чиркова? - предлагает.
- Молод, - отсекаю.
- А Скворцова? - Дружка своего мне впихивает.
- Нет, - говорю, - такой же разгильдяй из него вырастет, из корешка твоего. Он на своем месте еще туда-сюда, специалист неплохой. А здесь другой нужен, с опытом и в авторитете. Думай!
Оставил его в растерянности, а сам поднялся на второй этаж, к заместителю директора завода.
Дернулся - дверь заперта. Но вдруг слышу - вроде там кто-то приглушенно бубнит. Снова дернулся, слушаю. Да нет, показалось, наверное...
НЕБО. ВОРОН
Нет, не показалось тебе ничего, майор Медведев по прозванию Мамочка. И я советовал бы тебе сейчас развеять свои сомнения и удостовериться, что тебе ничего не почудилось, потому как очень много зависит от этого. Сейчас ты еще остановить можешь, изменить то, что тебе предписано изменить.
Шанс есть всегда, и попробуй использовать его. Потому - не уходи! Не уходи, майор! Не уходи, не уходи, не уходи...
ЗОНА. МЕДВЕДЕВ
Но как подтолкнуло что - не уходи, майор!
Постучался я еще раз, настойчиво так. И тут мелькнула мысль: а вдруг там осужденный заперся?
А что, запросто, эти ухари до всего могут додуматься. Отошел я от двери, прикурил. Притих, а затем сымитировал шаги уходящего человека, да ловко так получилось. Взглянул на часы - понятно...
Сейчас все вольные мастера на обеде, никого здесь быть не может, и если там другой человек, рассчитал он все верно.
У него в запасе было около пятнадцати минут. Это не много, но и не мало. За это время можно по городскому телефону связаться и с Владивостоком, и с Москвой, если захочешь...
Стою, жду, думаю: вот майор, как мальчик ты... в прятки уже играешь. И вот так вся жизнь твоя сторожевая - выследить, выждать, схватить...
В общем, через пятнадцать минут сначала нерешительно, затем все увереннее начал ключ в замке проворачиваться. Один оборот, другой...
Я поближе подкрался, папиросу затушил. Азарт даже меня взял: кто ж такой умный, если это зэк.
Так вот. Дверь тихонечко растворяется, и показывается в ней голова с залысинами - здрасьте, приехали...
Новичок мой Ястреб. Вот ведь как шустро придумал, а в отряде-то второй день. Шустряк... Мне его рожа
