потому быстро составил свои ответы расколоучителям и в который уж раз потребовал от них указания точного времени и места для всенародного диспута по основным положениям ответов. Но прошел 1717, 1718, наступил 1719 год, а расколоучители не спешили. За это время в руководстве нижегородской епархией произошло существенное изменение: митрополита Сильвестра, относившегося к раскольникам примиренчески, перевели в Смоленск, а 23 марта 1719 года местным епископом был рукоположен Питирим.
Теперь уже как глава Нижегородской епархии он вызвал диакона Александра 'с сотоварыщи', в свою кремлевскую резиденцию и обвинил их в 'неправости', одновременно назначил время и место для обмена ответами - 1 октября 1719 года, село Пафнутово Балахнинского уезда. Эти события достаточно живописно и описаны в романе В. И. Костылева.
Действие романа происходит в самых отдаленных друг от друга районах Нижегородского края: в самом Нижнем Новгороде, лесном Заволжье, в известном на весь мир торговом Макарьеве. Однако описания конкретных мест событий носят порой весьма общий характер, и это вызывает необходимость довоссоздания их исторического образа. Прежде всего следует несколько слов сказать о самом Нижнем Новгороде петровской поры.
К концу XVII столетия Нижний Новгород был одним из крупнейших торгово-промышленных, культурных и военно-стратегических центров Русского государства. В городе насчитывалось более 3300 дворов, из числа которых 827 усадеб принадлежало пушкарям, затинщикам и стрельцам гарнизона.
Раскинувшийся вдоль волжско-окского берега Нижний посад был застроен почти исключительно каменными лавочными корпусами и амбарами, промышленными зданиями кожевенной мануфактуры купцов С. Задорина и В. Шорина, палатами и зимовыми дворами именитых людей Строгановых, бояр, царя, патриарха и подворьями крупных монастырей-феодалов России. Надо всем этим господствовало многоглавие девяти каменных храмов, отмечая небольшие внутригородские площади.
С середины XVII века, со времени официального учреждения под стенами Макарьев-Желтоводского монастыря знаменитой ярмарки, Нижний Новгород приобрел еще значение главной перевалочной базы товаров как русского, так и иностранного купечества, их зимовой квартиры, места найма каждогодно сотен тысяч работных в судовые команды.
Именно таким описал в 1703 году Нижний Новгород Корнилий де Бруин, увидевший живописную панораму города с шедшего по Оке на волжский рейд корабля: '...прибыли, наконец, к верфи, которая тянется вдоль реки до самого предместья Нижняго, в котором первый представился нам прекрасный большой каменный монастырь, окруженный такою же стеною (Благовещенский. Н. Ф.); каменная церковь (Спаса. - Н. Ф.) по середине, тоже окруженная каменными и деревянными домами, простирающимися до самой реки; другая каменная церковь довольно большая и изящно построенная (Строгановская. Н. Ф.) против горы, тоже окруженная со всех сторон домами.
Затем показался город... с кремлем на скале при слиянии Оки с Волгою. Город обнесен прочною каменною стеною и нужно прежде пройти большую длинную улицу или базар, чтобы очутиться у Ивановских ворот, которыя находятся на берегу реки. Ворота эти построены из больших и толстых камней и сами по себе чрезвычайно толсты и низки для прохода. Через эти ворота, поднимаясь постоянно в гору, проходишь по большой улице, покрытой деревянными мостами, до других ворот Димитровских. Близ сих ворот стоит лучшая каменная церковь, называемая Собор, с пятью главами, окрашенными зеленою краскою (муравленой черепицей. - Н. Ф.) и украшенными сверху красивыми крестами; подле церкви большой каменный, отлично сооруженный дворец Митрополита, в середине котораго изящная небольшая церковь с колокольнею, а за тем еще две церкви, одна деревянная, другая каменная (Духовской монастырь. - Н. Ф.)...'
Путешественника поразила своими размерами Дмитриевская башня, под стенами которой с напольной стороны тогда еще пролегал глубокий крепостной ров с переброшенным через него арочным каменным мостом прямо к пятиугольной отводной башне-стрелице, стоявшей в районе начала современной улицы Фигнер.
К башне сбегались многие улицы города: Старая Никольская, Покровская, Алексеевская, Большая Печерская, Стрелецкая, за пределами городского Большого острога продолжавшиеся дорогами на Казань, Арзамас и Москву. В районе площади располагалось несколько каменных и деревянных храмов, просторная таможенная каменная же палата, а возле нее - небольшой торг (место современного Мытного рынка).
Как и во всех средневековых русских городах, нередкие пожары были страшным бедствием, особенно для малоимущих посадских. Многократно горел в начале XVIII столетня и Нижний Новгород, в том числе и 25 июля 1715 года, когда 'в первом часу в зачатском девичье Монастыре загорелось и от того выгорело большая половина всего Града вверх по Оке версты на три...'.
Во время этого пожара выгорел и кремлевский духовный приказ, возведенный еще в 1670-х годах первым нижегородским митрополитом Филаретом. В обход именного указа Петра I от 1714 года, которым были запрещены по всем городам России каменные работы, а каменщики, кирпичники, кузнецы, плотники, резчики по дереву и камню из Нижнего Новгорода переведены в новостроящуюся столицу Санкт-Петербург, митрополичий дворец к 1718 году был кардинально перестроен.
На каменном первом этаже главных покоев был срублен деревянный жилой этаж с высокой шатровой кровлей 'с подзоринами', а его стены расписаны снаружи 'розными красками'. Официальную приемную - крестовую палату, к которой по обычаю примыкала пятиглавая церковь, перекрыли новым сводом и к ней пристроили кирпичную столовую с тремя ценинными печами и стройную шатровую колокольню. В этих строениях и развертывались многие события, описанные в романе 'Питирим'.
В. И. Костылев неоднократно переносит действие романа и в окрестности Благовещенского монастыря, в район Канавинского перевоза. Можно, пожалуй, не согласиться с автором, описавшим эти места чуть ли не пустынными, где в пещерах обрывистого берега якобы могли укрываться беглые.
В начале XVIII века окрестности Благовещенского монастыря оставались едва ли не самыми густо заселенными в городе. Возле самого монастыря, представлявшего собой развитый архитектурный ансамбль с шестью храмами и множеством жилых и хозяйственного назначения каменных зданий, располагались его слободы с более чем шестьюстами дворами, занимавшими не только взгорья, но и весь берег. Район же постоянно действующего Канавинского перевоза, сдававшегося погодно на оброк откупщикам и считавшегося одним из доходных предприятий, действовал практически круглосуточно, так как им Нижний Новгород был связан не только с заречными Гривкой и Канавинской слободой, но и многодворной усадьбой Строгановых, с крупными торгово-промышленными посадами Балахны и Городца. Через Канавинский же перевоз пролегали главные ямские тракты из Нижнего Новгорода мимо Пуреха на Ярославль, а через Василеву слободу и Юрьевец-Поволжский - на Кострому.
В романе неоднократно упоминается знаменитая Макарьевская ярмарка, с 1700 - 1703 годов перешедшая в прямое ведение государства. Для охраны покоя торгующих сюда ежегодно присылались воинские команды, которые ни в коем случае не могли допустить вооруженных людей, тем более целые группы их, на территорию торга. Каждый праздношатающийся без 'письменного вида' мог быть схвачен и отправлен в оковах на галеры петровского флота, на уральские рудники Демидовых.
Подчеркнем особо, что в середине XVII века раскол как социально-религиозное течение отражал прежде всего протест трудового народа против усиливающегося с каждым годом гнета, против окончательно оформившегося в России крепостничества и носил ярковыраженный антифеодальный характер. Ф. Энгельсом отмечено, что революционная 'оппозиция феодализму проходит через все средневековье. Она выступает, соответственно условиям времени, то в виде мистики, то в виде открытой ереси, то в виде вооруженного восстания'. Во времена же Петра I расколоучители проповедовали полный отказ от всего нового, в том числе прогрессивного, обращаясь только в призрачное прошлое. Таким образом, в борьбе с расколом, в котором Петр I видел злейшего врага своим многочисленным реформам и начинаниям, охватившим все стороны государственного устройства и жизни русского общества, он был непримирим. Собственно, Петр I лишь продолжил, хотя и более ожесточенно, политику своего отца Алексея Михайловича, старшего брата Федора Алексеевича и сестры - царевны Софьи. В 1716 - 1723 годах действовали еще преимущественно законы XVII века и прежде всего - 1685 года 'О учинении наказания и казни еретикам и раскольникам'.
Немалое число указов о борьбе с расколом, кликушеством и суевериями принадлежало лично Петру I. Наказы жечь безжалостно 'раскольников и богохулителей' содержат Воинский (30 марта 1716 года) и
