них подводных пещер - и течение уносит тела утопленников в эти пещеры, а там их поедает чудовище.
- Ого! Неужели ты все это вспомнил? - сказал Меррик, накалывая на нож последний кусок жаркого. - Ларен, дорогая, это было очень вкусно.
Клив усмехнулся:
- Нет, я просто пересказываю то, что мне говорили сегодня на рынке. Один из местных рыбаков только что сгинул в озере, и мне сказали, что его ищут без особого усердия, потому что он наверняка погиб и от его тела ничего не осталось, так 'что хоронить будет нечего. После захода солнца никто из здешних жителей не отваживается отплыть от берега. Считается, что это слишком опасно.
- Ты весьма живо описал своего отчима, - сказала Ларен. - Судя по твоему описанию, ему очень подходят те имена, которыми его называл тот старичок в Инвернессе: Властелин ночи и Властелин зла. Ты говоришь, он всегда носил черное, расхаживал по берегу в грозу и разрисовывал лицо синей краской. Кстати, как выглядели те рисунки на его лице? Ты их помнишь?
- Я помню только, что там были круги и квадраты. Ведь тогда мне было всего лишь пять или шесть лет, а может, и того меньше.
- Я знаю, с тех пор прошло уже целых двадцать лет, - вмешалась Чесса, - а это долгий срок, но мне почему-то кажется, что твой отчим все еще жив и здоров. Мне не терпится его увидеть. Мне нравится представлять себе, как он, весь в черном, разгуливает по берегу в грозу. Как воображу эту картину, так прямо голова идет кругом.
- О нет, - пробормотал Клив и хлопнул себя ладонью по лбу. - Хватит с меня твоих безумств, Чесса, я уже сыт ими по горло. Замолчи и постарайся ограничиться мыслями чинными, безмятежными и безопасными.
- Как бы то ни было, завтра мы будем точно знать, жив ли еще отчим Клива или нет, - сказал Меррик и повернулся к жене, которая сидела, прислонясь к его плечу, и задумчиво смотрела на пламя. - Лапушка, наверное, ты уже начала сочинять новую историю?
- Да, мой господин. Но ее конец пока ускользает от меня. Мне хотелось бы побольше узнать об этом чудовище.
- Оно существует, - тихо произнес Клив, и все мужчины молча подались вперед, настороженно слушая. Он явственно почувствовал охвативший их страх, страх перед неизвестным. Этот страх сжал н его сердце. - Говорят, что это чудовище живет в озере Лох-Несс с незапамятных времен, многие и многие тысячи лет. Никто не знает, доброе оно или злое. Те люди, что говорили мне о нем, сказали, что его видели не только в ясные лунные ночи, но и днем. Еще толкуют, что в грозу чудовище выплывает из глубин только тогда, когда его позовут. Наверное, именно поэтому моего отчима все и считают демоном: здесь верят, что он умеет вызывать чудовище и что оно приплывает на его зов.
- Из этого можно сплести преотличный рассказ, - сказала Ларен и зевнула. Мой господин... - С этими словами она протянула мужу руку. Он помог ей встать, а потом крепко прижал к груди.
Клив позавидовал Меррику. У него самого не было выбора: Кири твердо решила проспать эту ночь вместе с ним и Чессой. Клив желал жену, и желание это было так сильно, что он едва не застонал, когда понял, что сегодня у них ничего не выйдет. Что до Чессы, то она ничего не сказала, только посмотрела на мужа унылым взглядом, украдкой поцеловала его, когда Кири отвернулась, а потом тяжело вздохнула, потому что малышка вдруг обернулась, хмуро посмотрела на нее и на ее маленьком личике ясно отразилась ревность.
- Я принцесса, Кири, - тут же нашлась Чесса, - и имею право целовать любого, кого захочу. Даже тебя. - И, схватив девочку в охапку, она подбросила ее вверх, поймала и звонко чмокнула в губы. Ларен тихонько сказала Кливу:
- Она очень хорошо управляется с Кири. Я знала, что когда-нибудь ты женишься и что Кири такая перемена не понравится, сильно не понравится. Но, думаю, со временем это у нее пройдет, потому что ты, Клив, сделал великолепный выбор.
- Ха! Никакого выбора я не делал. Это она выбрала меня - меня, с моим обезображенным лицом и глазами, взятыми словно от двух разных людей.
- Ох, перестань, - перебила его Ларен, раздраженно тряхнув рукой в широком шерстяном рукаве. - Лицо у тебя и правда необычное, от него веет какой-то опасностью, так что все женщины просто дрожат, когда представляют себе, что ты способен с ними сделать. А что до твоих разных глаз, то имей в виду: если бы сейчас рядом со мной не стоял Меррик, я бы коршуном бросилась на тебя, мой друг, как хотела бы броситься бедняжка Чесса, которая все время смотрит на тебя голодным взглядом.
- Да, ты бы бросилась мне на шею, и Меррик бы тут же меня убил, - со вздохом сказал Клив. - Так ты, Ларен, считаешь меня опасным, роковым мужчиной?
- О да, - уверенно изрекла она и, не обращая внимания на Меррика, который, смеясь, дергал ее за руку, добавила:
- Вполне возможно, что именно твои разные глаза помогут тебе возвратить то, что принадлежит тебе по праву рождения. Подумай: легко ли узнать давно пропавшего ребенка во взрослом мужчине, вернувшемся домой через двадцать лет? Никто не смог бы узнать тебя, Клив, если бы не глаза, таких глаз, как у тебя один голубой, а другой золотистый, - люди не забывают.
- Она права, - подхватил Меррик. - Но я боюсь, что этот самый Варрик просто-напросто возьмет и воткнет тебе под ребра нож или же опоит тебя ядом. А теперь, дорогая женушка, пошли. Я здорово устал за сегодняшний день, но одна часть моего тела нисколько не утомилась. - И он повел жену к стоящему особняком шатру. Всю дорогу Ларен заливалась веселым смехом, и когда полог шатра закрылся за нею, смех не затих. Чесса схватила Клива за уши:
- Не слушай других женщин, муж мой, никого, даже Ларен. Как только ей пришло в голову сказать, что она бы бросилась на тебя, не будь рядом Меррика! Право же, если ты начнешь прислушиваться к тому, что могут наговорить тебе такие, как она, то возомнишь о себе невесть что. Ты должен слушать только меня, меня одну, запомнил? Уж я-то никогда тебе не солгу.
- А что ты мне скажешь, Чесса?
- Что когда я гляжу на тебя, то мне хочется слиться с тобой навсегда.
- А что еще?
- Что я бы набросилась на тебя, даже если бы рядом торчал Меррик. Что касается Кири...
- Отец, я устала.
- Да, золотце, сейчас мы пойдем спать, - сказал Клив и испустил глубокий тяжкий вздох. Чесса тоже вздохнула.
Глава 21
Озеро Лох-Несс ярко блестело под лучами утреннего солнца. Сегодня было ясно, и туман больше не окутывал сосновые и дубовые леса на окрестных холмах таинственным, непроглядно белым покровом. Лесной край выглядел пустынным, диким и безжалостно суровым. С борта корабля Чесса хорошо различала густой подлесок из орешника и остролиста. Кругом на опушках цвел ярко- лиловый вереск, его заросли покрывали все, даже камни, и доходили до самого берега. Вся эта земля: и леса, и вересковые пустоши - выглядела какой-то покинутой, заброшенной. По небу пролетел золотистый орел, вслед за ним - скопа. Откуда-то доносились крики канюков. Было тепло и тихо, вода в озере была спокойной, и мужчины гребли легко, не борясь ни с ветром, ни с течением. Озеро было большим и даже возле устья реки очень широким. Вода в нем была пресная, но не прозрачно-голубая, как в норвежских фиордах, а темная, и в ней ничего нельзя было разглядеть.
- Клив, неужели это озеро и впрямь не имеет дна? - опасливо спросила Чесса, вглядываясь в мутную воду.
- Так говорят.
- Может быть, нам удастся увидеть это чудовище? Тебе говорили, как оно выглядит?
- Существует много различных описаний. Самое первое принадлежит святому Колумбе <Святой Колумба (ок. 521 - 597 гг. н.э.) - ирландский священник и миссионер; основывал церкви и монастыри в Ирландии, затем основал монастырь на острове Айона, откуда и началось распространение христианства в Шотландии.>, который проповедовал здесь христианство более трехсот лет назад. Большинство считает, что лохнесское чудовище - это огромная морская змея с длинной тощей шеей и крошечной головой. Еще мне говорили, что на спине у него есть горбы, но количество этих горбов каждый называл разное.
- А вот и то, что мы ищем, - крикнул Эллер. - Кинлох. - И показал рукой на скалистый холм на западном берегу озера Лох-Несс. На его голой вершине стояла большая деревянная крепость, именно крепость, а не
