ли обосноваться на твердой земле, привыкнуть, что под ногами мягкая зеленая трава, а не качающаяся на волнах палуба 'Морской ведьмы'. Если они с Викторией будут продолжать в том же духе', она наверняка не расстроится, проводив его в шестимесячное опасное плавание.
Рафаэль не знал, любит ли она море и вообще умеет ли плавать. А она смогла бы стать хорошим моряком. В мужестве и выносливости этой девушке не откажешь. Он решил, что когда они обоснуются в Корнуолле, то обязательно купят хотя бы лодку.
Оглушительный раскат грома заставил Рафаэля повернуть обратно к дому. В котором его.., не ждала молодая жена. Он хотел ее, это было сильное, страстное желание. Он скажет ей немедленно, прямо в лицо, что обожает ее. И верит. Тогда они займутся любовью. И он наконец узнает правду.
Он зажег свечу и направился наверх в свою спальню. Задержавшись на минуту у ее двери, он подумал, что от него не потребуется много усилий, чтобы возбудить ее. Странно, стоит только разок поцеловать ее, немножко приласкать, как она моментально загоралась и вела себя так, будто они занимались любовными играми на протяжении долгих часов. И снова в его мозгу зазвучали слова Дамьена.
- Забудь о Дамьене и о его нелепых обвинениях, - сказал Рафаэль в темноту коридора, но облегчения это не принесло.
Рафаэль медленно разделся и по раз и навсегда заведенной привычке аккуратно сложил одежду на стул. Бросив взгляд на дверь, соединяющую их комнаты, Рафаэль решил, что она наверняка закрыта. Нет сомнений, что сегодня Виктория приняла все меры предосторожности. А у него уже созрел новый план. Надо застать ее врасплох, когда она не готова к нападению. И наименее всего она защищена именно во сне. Он должен попасть к ней в комнату и начать ласкать ее спящую. Тогда к моменту, когда она полностью проснется, она уже будет сгорать от страсти и не сможет оказать сопротивления.
Это был недостойный трюк.
Пожалуй, даже жалкий и презренный.
На ее месте он бы пришел в ярость и постарался отомстить.
Лучше подождать. Утро вечера мудренее. Пусть немного смягчится. Иначе можно снова все испортить. Проклятие! Он привык к чисто мужским компаниям, с их весьма специфическими причудами, заблуждениями и грехами. А вовсе не к женским.
Конечно, большинство женщин, которых он знал прежде, были похожи на Линди. Страстные, любящие, уступчивые, они не ждали от него ничего, что он сам не хотел бы им дать.
***
Рафаэль вновь встретился с женой на следующее утро за завтраком. Виктория выглядела плохо. Очень бледная, с синяками под глазами, она рассеянно мяла в руках краешек салфетки.
- Ты что-нибудь слышала о колдовстве и черной магии в Корнуолле?
Неожиданный вопрос отвлек ее от грустных мыслей и заставил задуматься.
- Полагаю, что не больше и не меньше, чем любой другой житель Корнуолла, - в конце концов ответила она. - Я только знаю, что есть люди, занимающиеся черной магией. Кажется, кто-то организовал какую-то группу или секту... Они собираются где-то возле Сент-Остела. А что?
Рафаэль пожал плечами и решил все же позавтракать. Яичница и жирный бекон выглядели совершенно несъедобными, и он, тяжело вздохнув, отказался от намерения их попробовать. Оладьи с брусничным вареньем казались вполне сносными, и он решительно откусил большой кусок, тут же мысленно упрекнув себя за неосторожность, потому что они оказались сырыми внутри. Рафаэль проявил истинное мужество, проглотив то, что у него было во рту.
- Если мы когда-нибудь еще встретимся с маркизом, - с досадой проговорил он, - надо не забыть рассказать ему, какая миссис Рипл превосходная кулинарка. Пусть приедет и попробует ее деликатесов. Это будет наша маленькая месть.
- Но она же старается!
- Вот именно. Поэтому, думаю, в награду за столь тяжкий труд ей необходимо дать короткий отпуск. А кухню я возьму на себя. Как ты на это смотришь?
- Для себя мы могли бы сами готовить омлет и бекон.
- Тогда решено, - усмехнулся он и громко позвал миссис Рипл.
- Миссис Карстерс и я, - объявил Рафаэль перепачканной в муке женщине, - очень признательны вам за неустанные заботы. И в благодарность за это мы хотели бы предложить вам небольшой отпуск. Как вам, несомненно, известно, у нас с женой свадебное путешествие, и мы с удовольствием проведем несколько дней наедине.
- Как же так! - растерянно воскликнула миссис Рипл. - Кто будет ухаживать за вами и миссис Карстерс? И что скажет мой дорогой маркиз?
- Все будет в полном порядке, миссис Рипл. Моя жена прекрасно готовит. Мы справимся. А вы вернетесь в пятницу утром перед нашим отъездом.
Миссис Рипл не заставила себя долго упрашивать. Уже через пятнадцать секунд она сняла передник и скрылась за дверью.
- Я не умею печь хлеб, - заметила Виктория, когда они остались одни, а она именно этим сейчас занималась.
- Не страшно. Я умею. - Встретив ее недоумевающий взгляд, Рафаэль ухмыльнулся и пояснил:
- Научился в Португалии. Я там был по за.., в путешествии пару лет назад.
- Понятно, Рафаэль, по заданию. Я же не совсем безмозглая дура. И давно уже поняла по твоим рассказам, что ты путешествовал именно в тех местах, где идет война. Тебе еще повезло, что сумел вернуться домой целым и невредимым... Так как насчет хлеба?
- Ты что-то знаешь, Виктория? Вообще-то я разговариваю во сне. Во всяком случае, мне так говорили. Так что, когда мы наконец будем спать вместе, ты сумеешь собрать достаточно информации, чтобы шантажировать меня до самой смерти.
- Итак, что у нас с хлебом, Рафаэль?
- Я научился делать его на костре. Мы были вдвоем с напарником, а готовила для нас одна старая цыганка. Но у нее всегда были такие грязные руки, что я предпочел заниматься хлебом сам, а она только командовала. Кстати, неплохой хлебушек получался.
- Тогда приступим, сэр? - Виктория встала из-за стола. - Вперед, в кухню.
В маленькой кухне, основную часть которой занимал массивный дубовый стол, все свидетельствовало о приготовлении к хлебопечению.
Дождавшись, пока Виктория поосновательнее испачкает руки в муке, Рафаэль подошел к ней сзади, обнял за талию и тихонько привлек к себе. Зарывшись лицом в мягкий щелк ее волос, он некоторое время молча вдыхал их тонкий аромат. Потом слегка наклонился и тихо прошептал ей в самое ухо:
- Прости меня, Виктория.
Его близость, теплое дыхание, нежные слова обжигали и опьяняли. Тем не менее Виктория предпринимала попытки контролировать ситуацию. Неожиданно ей показалось безумно интересным точно узнать, специально ли он дожидался, пока она перемажется в муке, чтобы таким образом уменьшить вероятность сопротивления, или он слишком хорошо знал, что она в любом случае не устоит перед его поцелуями, растает, как льдинка на ярком солнце.
Его руки заскользили по ее бедрам, животу, теплое дыхание согревало шею и затылок. Виктория вновь почувствовала слабость и предательскую дрожь в ногах - Я ничего не могу поделать, - с трудом выговорила она, - у меня очень грязные руки.
- Ну и хорошо. Только скажи, что в твоей душе нет ненависти ко мне.
- Ее и в самом деле нет, по крайней мере сейчас. Со мной происходит что-то странное.
Рафаэль снова коснулся губами ее волос, шеи...
- Теперь, если не возражаешь, я отойду немного в сторону, - шепнул он, - иначе наш хлеб никогда не найдет дороги в печь, хорошо?
Виктории страстно хотелось, чтобы он не выпускал ее из рук, продолжал свои трепетные ласки. И к черту хлеб! Но все же она была леди и вовремя напомнила себе, что благовоспитанная девушка, и к тому же девственница, не должна проявлять инициативу в подобных вопросах. И ей не подобает заниматься любовью в кухне.
- Хорошо, - немного хрипловато согласилась она.
- Ну а теперь мы добавим немного воды. Она делала все, что он говорил: добавляла, перемешивала,
