Корзинка мыльных пузырей

Козинец ЛюдмилаКорзинка мыльных пузырей

Людмила Козинец

Корзинка мыльных пузырей

Председатель колхоза лежал на спине и смотрел в небо. С небом у него были старые счеты: и сушь не вовремя, и дожди в сенокос. А уж теперь-то...

Раскаленная бледная сфера изливала на ковыльную степь жару, от которой кипели термометры. Даже цикады молчали, обалдев от градусов по Цельсию. Лишь ветер по-змеиному шелестел в зарослях македонских васильков, вполне готовых для гербария. Ох, как жарко! Председатель колхоза, закрыв глаза, лег ничком, больно уколовшись о сизый ежеголовник.

Лейтенант Квятко подошел к председателю бесшумной поступью десантника, постоял, качнулся с пятки на носок и тихо удалился. Рота его валялась в ковылях, травя бесконечные байки. Обстановка была самая неделовая, и это злило лейтенанта. Но что делать - он не знал. И никто не знал.

И вообще в районе наблюдалось нечто, очень похожее на панику, потому что часа полтора назад, утречком, граждане включили радио и вместо привычного 'Начинаем утреннюю гимнастику...' услышали приятный женский голос, который сообщил:

- Экипаж космического корабля 'Стразо' приветствует землян и просит посадку десантному боту в районе...

Далее посыпались группы цифр - координаты, скорость бота, маневренность и так далее.

Председатель колхоза зарядки не делал, радио включал только ради сводки погоды. Поэтому первого сообщения он не слышал. Но через некоторое время тот же приятный голос повторил просьбу космических гостей. Председатель так удивился, что поверил мгновенно. Он влез в брюки и любимую клетчатую рубашку, утихомирил нервную дрожь пальцев и сел к телефону. Операторы соседнего гарнизона уже взяли и повели объект, который с небольшой скоростью приближался к Земле. По их расчетам объект должен был приземлиться через час в районе выработанных меловых карьеров.

- А что делать-то? - тупо спросил председатель.

В гарнизоне хохотнули:

- Не дрейфь, хозяин! - и дали отбой.

У дверей сельсовета дружными рядами стояли члены клуба любителей фантастики во главе с решительным президентом, которого председатель просто боялся. Этот человек был способен на многое, практически - на все. Сумел же он, например, выбить помещение для клуба и организовать визит одного крупного писателя и двух средних поэтов в их большое, богатое, но далекое село. На мгновение в голову председателя пришла ужасная мысль: 'А что если и посещение космических гостей?..' Неспроста же на длинной физиономии президента словно написано аршинными литерами: 'А что я вам говорил?'

Из гарнизона прибыл лейтенант Квятко, попросил обеспечить спокойствие и предупредить эксцессы. Сообщил также, что дежурный оператор вступил в переговоры с гостями. Он сказал:

- 'Стразо'! Посадку запрещаю. Предлагаю радиоконтакт.

Ответ пришел немедленно:

- Имею инструкцию о посадке.

Надо было что-то предпринимать.

А в Москве была еще ночь, и нужных людей вынимали из теплых постелей, наскоро объясняя им, что на розыгрыш это все непохоже.

Председателю колхоза было тридцать лет, и он любил фантастическую литературу. Но любил он ее бескорыстно, поэтому с отвращением слушал длинные периоды местного непризнанного гения от литературы, который серым воробушком прилепился на подоконнике и возглашал сейчас позицию непротивления. Неизвестно как просочившийся в кабинет президент фантастического клуба отстаивал идею массовой встречи гостей с цветами и транспарантами и вообще чувствовал себя именинником. Лейтенант Квятко играл желваками на скулах и представлял оппозицию. Он был категоричен и суров. Неизвестно, что удерживало его от команды 'Кругом, шагом марш!' в адрес президента. Случайный физик-отпускник принялся было доказывать невозможность существования разума вне Земли, но его встретили взрывом нервного смеха. Участковый, старший лейтенант милиции Снежков, пока что внимательно молчал, но, видимо, как-то уже действовал: хрустящий новенький сержант исчез из поля зрения. Под окном затарахтел милицейский мотоцикл, и сержант умчался в неизвестном направлении.

Наконец от большого отчаяния председатель колхоза принялся распоряжаться. Пункт первый - никаких демонстраций, поставить оцепление, посторонних в район посадки не допускать. После этих слов из кабинета моментально испарился президент клуба. Поймать его не успели, в чем позже пришлось жестоко раскаяться.

В половине десятого район посадки оцепили. Председатель вышел из пропыленного газика, окинул взглядом обрушившиеся меловые карьеры (который год уже как бельмо на глазу - бросовые земли!) и степь за ними, стрельнул глазом в линялое небо и сел в сухие, звенящие травы. После команды 'вольно' туда же повалились десантники лейтенанта Квятко. Теперь оставалось только ждать: то ли космических гостей, то ли вертолет с областным начальством кто раньше прибудет.

В небольшой, но беспокойной толпе физик не без успеха развивал свою лекцию. Пожарные и медики были профессионально собранны и неприступны. Снежков дирижировал оцеплением и жутко интриговал, добиваясь изгнания корреспондентки районной газеты Танечки. Но попробуйте выгнать откуда бы то ни было районного корреспондента, а тем более Танечку. Она примчалась на мотоцикле через полчаса после первого сообщения по радио - раньше лейтенанта Квятко.

Десантники всласть ржали над каким-то особенно удачным анекдотом на межпланетную тему. Похоже было, что никто не сознавал всей серьезности положения, вернее, не верил в нее. О лейтенанте Квятко не скажу, не знаю. Но молчал он как-то уж чересчур зловеще.

И вдруг кто-то углядел в зените сияющую точку. Председатель сглотнул полынную слюну, беспомощно оглянулся и похолодел. В поле, насколько захватывал взгляд, передвигались группы людей. Впереди землемерным циркулем шагал президент клуба, строгий и официальный. Вокруг президента, похожего на морской суперлайнер, вился семиклассник Семенов, прозванный в колхозе 'моровым поветрием'. Семенов знал всякие слова вроде 'сигма-деритринитация' и 'клиренс-континуум' и который уже год терроризировал Академию наук письмами, где содержались разнообразные открытия. Семиклассник размахивал огромным букетом, в котором председатель с некоторым изумлением опознал гортензии 'Куин Энн' из собственного палисадника.

Стальные ряды оцепления двинулись навстречу президенту, который немедленно начал кричать:

- Вы не имеете права! Это гости Земли! Всего человечества!

Вот-вот мог разразиться безобразный скандал. По слухам, скандалить президент умел довольно квалифицированно.

И тогда Снежков, которого все любили за редкое бесстрашие и неизменное чувство юмора, влез на крышу микроавтобусика 'скорой' и обратился к толпе, не особенно даже напрягая голосовые связки:

- Нехорошо, ребята. Люди прилетели бог знает откуда, устали, а вы тут шум устроили. Вы же их насмерть перепугаете. Встретим честь честью, не волнуйтесь. Быстренько марш отсюда.

После недолгих препирательств людей удалось отвести за ближайшую рощицу. Домой уходить никто не захотел. Лейтенант Квятко некорректно отзывался о 'некоторых штатских'. Снежков отнял букет 'Куин Энн' у Семенова и пригласил его завтра зайти побеседовать на ботанические темы. В конце концов букет попал в руки бравого пожарного с нездешним именем Аскер. Когда-то он гасил нефтяные фонтаны в Баку и с тех пор разучился бояться кого бы то ни было, хоть и пришельцев. Он встряхивал и охорашивал букет, совершенно спокойно собираясь приветствовать им космических гостей, о которых за этими домашними хлопотами как-то и подзабыли.

А гости были на подходе. Над землей завис серебряный диск. В толпе вздохнули разочарованно:

- Ну, конечно, тарелка...

Но это была не тарелка. Больше всего это напоминало ажурного плетения корзинку, наполненную ворохом мыльных пузырей, которые превесело играли радугами. Сооружение было увешано мириадами колокольчиков, создававших абсолютно не соответствующий ситуации звуковой фон. Колокольчики звенели, корзинка блистала перламутровыми бликами, над степью кружились кольцевые радуги, и положение окончательно стало нереальным.