– Проснись, старейший! – ветер донес до нас слова Энунда. – К тебе пришли люди!
Послышался скрежет заросшей мхом чешуи, чудовище шевельнулось и приоткрыло один глаз, тот самый, рядом с которым стоял Энунд.
– Грифоны, – приоткрылась пасть и мы услышали глубокий хриплый голос. Лошади заплясали от страха. – Почему вы такие любопытные? Ты кто? Я тебя не вижу, спустись на землю с моего носа.
Энунд спрыгнул вниз, сначала на толстенную лапу Тача, а затем на валявшийся рядом валун. Тварь открыла второй глаз и уставилась узкими ящеричьими зрачками на грифона.
– Теперь вижу, – медленно сказал Тач. – И даже узнаю. Ты – Энунд из клана Стигов. Правильно?
– Да, мудрейший, – грифон напряг голос, чтобы гигант мог его слышать. – Я привел людей из королевства Аквилония…
– Откуда? – в речи Тача послышались недоуменные нотки. – А почему люди находятся в Ямурлаке? Да и где они?
Грифон обернулся и махнул здоровым крылом, подзывая нас.
– Веллан, может быть, ты лошадей подержишь? – неуверенно спросил я бритунийца. – А мы с графом подойдем ближе…
– Не дождетесь, – рявкнул оборотень. – Когда расскажу об этом Эртелю, королевский племянничек от зависти подохнет!
Мораддин быстро спутал лошадям ноги, чтобы не убежали, и мы втроем подошли к лапе существа, встав рядом с Энундом. Крылатый сармак прибежал вслед. Вблизи казалось, что Тач вырастает из земли и действительно является ожившим каменным изваянием. Шипы на его спине поднимались над нашими головами локтей на пятьдесят. Я, поборов дрожь в коленях, шагнул вперед и выпалил первое пришедшее на ум:
– Приветствую тебя, о великий дракон!
– Действительно, люди… – прохрипел Тач. – Вы здорово изменились со времен Атлантиды. Одеты необычно… Я не дракон, пусть это вам будет известно. Валузийцы и атланты называли моих соплеменников василисками.
– Еще не хватало, – едва слышно простонал за моим плечом Веллан. – Сейчас превратит нас в гранитные статуи… Я, конечно, хотел памятник, но не такой!
– Заткнись, – бросил я оборотню и снова посмотрел на Тача. Василиск молчал, вероятно, ждал моих вопросов.
– Я говорю от имени короля людей Конана Аквилонского… – начал я. – У нас беда. Энунд сказал, будто ты помнишь и знаешь все…
– За последние восемь тысяч солнечных кругов – помню, – поразмыслив, ответил василиск. – Если нужно – я дам вам совет. Но потом вы мне расскажете, что происходит в землях закатного материка. Я уже много столетий не покидал Ямурлак и не ведаю, что происходит в широком мире… Договорились?
– Конечно, – судорожно сглотнув слюну, ответил я. – Может быть, ты знаешь, почтеннейший, от чего могут появляться фонтаны зеленого пламени, изменяющего людей и убивающего других живых существ?
– Опять? Он вернулся?.. – голова василиска поднялась над нами локтей на тридцать. Не очень-то приятно, когда над тобой завис целый дом… – Хорошо, я расскажу…
Глава двенадцатая
РИНГА, ПЕРВЫЙ РАССКАЗ
«…
Из «Синей или Незаконной Хроники» Аквилонского королевства
Хорошо иметь репутацию взбалмошной женщины.
Спрашивается, почему?
Сейчас объясню. Во-первых, всегда можно позволить себе нечто из ряда вон выходящее, а потом с милой улыбкой извиняться и говорить, что, мол, «настроение было подходящее».
Во-вторых, когда вы отколете что-нибудь по-настоящему идущее вразрез с общественными представлениями о приличиях, все только вздохнут, пожмут плечами и соболезнующе пояснят: «Что с нее возьмешь, она всегда такая…»
В-третьих, вы всегда можете позволить себе маленькие и большие отступления от этикета и заведенных распорядков. От вас даже ожидают очередного преступления против традиций, дабы потом вволю посудачить о нем.
А в-четвертых – никому и никогда не придет в голову воспринимать вас серьезно.
При моем образе жизни и роде занятий четвертая причина порой является самой главной. Чтобы в дальнейшем не возникало недоуменных вопросов, сразу назову мое ремесло. Оно несколько своеобразно… Я – конфидент. Еще меня можно именовать лазутчиком, осведомителем, шпионом, ищейкой или просто одной из скромных служащих Пятого департамента личной Канцелярии Его величества короля Немедии Нимеда I.
Хотя не такой уж и скромной. Я – лучшая. Этого положения я добилась сама и только сама, а потому имею все основания гордиться. Чем иногда и занимаюсь – смотрю в зеркало и сообщаю своему отражению: «Ну до чего же ты у нас умная, прямо сил нет!» Отражение со мной полностью согласно. Мои друзья – тоже. Враги вынуждены соглашаться по не зависящим от них причинам. У них просто не остается другого выбора.
Что до моего занятия… Я считаю, что оно ничем не хуже других, и выполняю свою работу так, что никто не сумеет придраться. Работа мне нравится и менять ее в угоду чьим-то представлениям я не собираюсь.
Хотя в последнее время я обнаружила, что эти необычные для женщины занятия наносят значительный ущерб моей личной жизни. С мужем мы обмениваемся письмами, носящими чаще всего сугубо деловой характер, а детей я вижу раз в полгода. Мать, называется… Еще немного – и они забудут, как я выгляжу.
Впрочем, я и сама порой это забываю. Опять же – требования ремесла. Разве можно допустить, чтобы лучшую из ищеек Нимеда знали в лицо и могли назвать по имени? Конечно, нет. Потому у меня по меньшей мере сотня имен и такое же множество обликов.
Сейчас меня зовут госпожа Хилена. Вот она и есть на редкость капризная, вздорная и сумасбродная девица. В данный миг эта особа валяется на огромной кровати (хотя уже давно за полдень), поглощает третью кисть винограда (зачем-то плюя косточками на обошедшийся в целое состояние иранистанский ковер), и с интересом разглядывает весьма любопытные картинки в толстенном вендийском трактате. Вообще-то подразумевается, что молодые девицы моего положения и воспитания даже догадываться не должны о существовании подобных книг, а уж тем более – иметь представление о вещах, описываемых в оных. Однако, как уже говорилось, госпожа Хилена – женщина со своими собственными представлениями о правилах и приличиях.
А книга и на самом деле интересная. И большая, так что мне надолго хватит чтения. Все равно сейчас делать мне совершенно нечего. Человек, в доме которого я обитаю вот уже полгода, утром дисциплинированно отбыл на службу (на всякий случай я разыграла сцену трогательного прощания), а ехать куда-либо с визитами или по делам не хочется.
Опять же для внесения ясности – с начала этого, 1288 года по основанию Аквилонии или, как считают в странах Восхода – 106 года Огненного Дракона, я обитаю в городе Ианте, столице Офира. В качестве
