– Благодарю, – достаточно бодро ответил Флетч. Возможно, вы правы.
– Не возможно. Наверняка прав. Поначалу избирательной кампании нужны идеализм и молодость. Как только в праймери одержана победа, бразды правления берет цинизм, а идеализму покупают билет домой. Вы не возражаете, что вас используют?
– Используют всех. Все зависит от того, для какой цели.
– Идеализм, – скорчил гримаску Айра Лейпин. – Идеализм едет домой на автобусе, – он вылил в чашку последние капли из чайника. – Меня тошнит.
– Вы неважно выглядите.
– Что мне нужно, так это кофе, – он подал знак официантке. – Наверное, и я должен внести свой вклад в борьбу с перенаселением, – подошла официантка и Айра заказал чашечку кофе. Вновь повернулся к Флетчу. – Вы знаете, мою жену убили.
– Нет. Боже мой. Когда?
– Два года и пять месяцев тому назад. В квартале от нашей квартиры в Вашингтоне. Грабитель ударил ее ножом.
– Прямо в сердце?
– Нет. Но от удара она упала и ударилась головой о каменные ступеньки, у двери дома.
Флетч покачал головой.
– Как можно с этим примириться?
– Нельзя. Можно только об этом не думать. Отложить в памяти и никогда не заглядывать в тот уголок, официантка принесла кофейник, чашку и блюдце. – Спасибо, – поблагодарил ее Айра. – Вы меня убиваете. – Не торопясь, он наполнил чашку. – Я был в Вене с президентом, когда пришла телеграмма. Я смотрел на клочок бумаги и не мог поверить своим глазам. Перечитывал раз за разом, и убеждал себя, что это ложь. Я даже не помню, как добрался до дому. В памяти осталось лишь одно: Марта Нолан из «Бостон глоб» собрал мне чемодан.
– А дети?
– Давно выросли. Убийство потрясло и их. Могли ли они подумать, что на их мать бросятся с ножом?
– А этого человека поймали?
– Кто видел мужчину, убегающего с кошельком? Может, в нем было пятьдесят долларов. Больше вряд ли. Он даже не утащил новую скатерть, которую она купила. Непонятно зачем. Скатерть у нас была.
– Я не знал. Я вам очень сочувствую.
– Дело не в этом, – Айра провел рукой по подбородку. – Но каждый раз, когда я слышу об очередном убийстве, а убивают-то женщин, все всплывает вновь.
– Конечно.
– Послушайте, неужели вы пришли сюда, не зная, что в коридоре убили женщину?
– О чем вы? – удивился Флетч.
– Вы не слышали? Хорошим же вы были репортером. Ночью убили горничную. Задушили.
– В этом отеле?
– Да. Ее нашли повара. В четыре утра. В служебном лифте. Два дня тому назад женщину сбросили с крыши отеля, в котором мы останавливались. Не знаю, что и сказать. Мы продолжаем предвыборную кампанию, словно ничего не происходит... Что с вами? Теперь затошнило вас? Что случилось с вашим загаром? Вы так побледнели. Выпейте-ка кофе.
– Не хочу.
– Выпейте, выпейте. У вас такой вид, будто ваше сердце оторвалось и сейчас выкатится из ваших ботинок.
– Благодарю.
– Пейте, пейте. Я все равно больше не буду. Доктор говорит, что от кофе я начинаю нервничать.
ГЛАВА 24
– Вы не заболели, Флетч? – Бетси Гинзберг столкнулась с ним в вестибюле, на выходе из кафетерия.
– Нет.
– Вы такой бледный.
– Увидел карикатуру Пола Цсра, – и действительно, Рой Филби показал ему карикатуру, когда они расплачивались с кассиршей. – Так как вам Уолш? Теперь я понимаю, вы с ним знакомы.
Майкл Дж. Хэнреган прошествовал мимо них в кафетерий. Он то ли улыбнулся Флетчу, то ли скорчил гримасу, подняв руку с тремя растопыренными пальцами. Флетч словно и не заметил его.
– А что вы думаете об Уолше? – задала Бетси встречный вопрос.
– Хладнокровный парень. Уверенный в себе, компетентный. Полностью контролирует ситуацию.
– Ну, не знаю, – повела плечами Бетси.
– Значит, он на вас не клюнул, – подвел итог Флетч. – Но вы подумайте, какая у него сейчас ответственная работа.
Из лифта появился кандидат. И тут же завладел всеобщим вниманием. С его лица не сходила улыбка.
Люди двинулись к нему, чтобы пожать руку. Некоторые с детьми. Засверкали фотовспышки. Шагая к двери, кандидат пожимал руки, выслушивал, что ему говорят, коротко отвечал. Гладил детей по головам. Не выуживал монетки из их ушей.
Флетч пристроился рядом.
– Нам нужно поговорить. Наедине. Поскорее.
– Почему бы и нет. Что случилось?
– Айра Лейпин сказал мне, что убита еще одна женщина, – прошептал Флетч губернатору в ухо.
Перед тем, как выйти на улицу, губернатор повернулся к швейцару, чтобы поздороваться с ним за руку.
Широко улыбаясь, он едва слышно процедил сквозь зубы: «Каждый час в Соединенных Штатах убивают двух человек, Флетч. Вам это известно?»
– Надо поговорить.
– Поговорим обязательно.
ГЛАВА 25
– Я рад, что вы задали этот вопрос, – сидя позади Шустрика, губернатор подмигнул Флетчу, устроившемуся рядом с водителем. Ленсинг Сэйер только что задал общий вопрос о речи «Новая реальность», произнесенной Кэкстоном Уилером в Уинслоу. Сэйер уже включил диктофон, приготовил ручку и блокнот. – Потому что в короткую речь трудно вместить все, что хотелось бы сказать.
По небу в то утро плыли тяжелые облака. Холодный ветер пронизывал до костей. Шустрик включил обогреватель на полную мощность.
– Сенатор Аптон говорит, что вы предлагаете технократию.
– Я ничего не предлагаю. Я лишь отмечаю то, что вижу вокруг.
Флетч вспомнил совет Джеймса заткнуть кандидату рот, если тот собирается сказать что-то значительное.
– И я вижу, – неторопливо, раздумчиво продолжил губернатор, – что технический прогресс получает от правительства львиную долю внимания. Современное оружие. Машины смерти и уничтожения. Вы представляете себе, сколько в наши дни стоит один танк? Самолет-истребитель? Авианосец? Я имею в виду не только наше правительство. Все правительства. Некоторые государства активно экспортируют оружие. Другие не менее активно покупают его. Третьи и покупают, и продают. Государства концентрируют технические достижения в сфере создания вооружений. Улучшают и улучшают лук и стрелы.
Шустрик действительно ездил медленно. По правой полосе, чуть быстрее скорости пешехода. Пожалуй, катафалк и тот катил бы быстрее, подумал Флетч.
– В то же время, – и губернатор неспешно излагал свои мысли, по Земле распространяется информационная система, которая скоро охватит самые дальние уголки. Система, позволяющая собирать и распространять информацию. Завораживающие дух технические диковинки, появлению которых мы целиком обязаны частному предпринимательству, особенно индустрии развлечений.
