Корабль вышел в гиперпространство. Тигрис, забыв обо всем, смотрел в иллюминатор. Гиперпространство завораживало его. Он мечтал, что когда-нибудь настанет день, и он сможет выйти в него из своего собственного космоплана. В красивом блестящем скафандре.
Вернувшись в свою комнату, Хзн сел в кресло, испытывая усталость и опустошение. Стеклянные двери, ведущие на террасу, были слегка приоткрыты. Тяжелый душный воздух окутывал Хэна, и он, не выдержав, встал и рывком распахнул их. Монотонный гул и далекие огоньки ночных заведений Станции Крси не успокоили его, а жара заставила с тоской вспомнить прохладный чистый воздух ночей Манто Кодру.
Хэн услышал ворчание Трипио, сокрушавшегося о том, что в доме нет ни крошки еды и нет денег, чтобы купить ее.
— Нет ни бокала вина, ни даже чашки чая, Мастер Хэн, — продолжал драматизировать Трипио.
— Ну и не надо, — вяло отозвался Хэн. — Только не переживай.
— Чай всегда успокаивает после шока.
Хэн пожал плечами.
Трипио еще немного побубнил и пошел в комнату Люка в надежде найти что-нибудь там или хотя бы просто поговорить с Люком.
Но Люк в это время входил в комнату Хэна. Он тоже не был расположен говорить с Трипио.
Ксаверри стояла у входной двери, скрестив руки на груди.
— Ты не должен был ходить к Вару один, — сказала она, не сводя с Хэна жесткого взгляда. — Я же просила не торопиться. Но ты никогда не делал, как я просила.
— Я беспокоился о тебе. Тебе тоже нельзя ходить туда одной!
— Я всегда была там одна — именно одна, а не с толпой просителей — сотни раз. Вару доверяет мне. Но если ты будешь продолжать в том же духе, он перестанет мне доверять.
— Иторианцы доверили Вару своего ребенка, и ты сама видела, что из этого вышло!
Хэн устало махнул рукой и отвернулся. Перед его глазами опять возник образ маленького иторианца с горящими широко расставленными глазами. Постепенно этот образ стал трансформироваться в его воспаленном мозгу в образ Анакина, лежащего у подножия алтаря. Хэн тряхнул головой, но образ не исчезал. До сих пор Хэн был уверен, что с его детьми никогда не может случиться ничего плохого, но теперь какое-то странное ощущение словно пронзило его. Перед ним замелькали смутные образы Леи, Джайны и Джесина, стоящих на коленях и умоляющих Вару исцелить Анакина.
Хэн застонал. Он сотни раз рисковал жизнью, но никогда еще не чувствовал себя таким незащищенным и беспомощным.
«Дети на Манто Кодру, — говорил он себе, пытаясь успокоиться. — Джайна разбирает на части механизм старых часов, Джесин пытается подружиться с каким-нибудь жуком, которого мы позже обнаружим в своей спальне. Анакин наблюдает за ними, задает им свои серьезные вопросы и внимательно изучает каждую вещь, которую берет в руки. С ними Лея и Чубакка. У них все хорошо, они в полной безопасности».
Но он так и не смог успокоиться. Его била дрожь.
Хэн сел в кресло и закрыл лицо руками.
— Ты знала, что должно было произойти? — спросил он Ксаверри с внезапной яростью. — Ты знала, что Вару собирается убить ребенка?
— Я знала…
Хэн в ужасе вскочил, но Ксаверри подняла руку, давая понять, что еще не все сказала.
— Я знала, что кто-то умрет, но не знала когда и кто. Я не знала, что умрет иторианский ребенок. Невозможно знать, кто именно умрет из тех, что доверят свои жизни Вару. Можно только смотреть и ждать. — Она вздохнула. — Я не хотела, чтобы ты видел это без предупреждения. Я бы предупредила тебя, если бы ты подождал, как я просила.
— Вару — целитель, — внезапно сказал Люк, молчавший все это время. — А у каждого целителя бывают случаи, когда они бессильны что-либо сделать, и люди умирают. Печально, но никуда от этого не денешься. Люди умирают, иногда даже совсем молодые.
— Ты же не видел, как это все происходило! — крикнул Хэн. — Это не тот случай, когда лекарь был бессилен. Вару запланировал эту смерть. Он сознательно убил ребенка, и… — его голос дрогнул, — Вару наслаждался этим.
— Теперь ты веришь, что Вару — не фокусник? — спросила Ксаверри.
— Мне плевать, фокусник он или нет, — мрачно ответил Хэн. — Он убийца.Он опять начал дрожать, хотя в комнате было жарко. — Вару — это самое страшное зло, какое я видел, — с трудом сказал он. — Это дьявол.
— Ты не можешь этого знать, — сказал Люк.
— Еще как могу! Я знаю.
— Откуда?
Хэн взглянул на него и ничего не сказал.
— Я думаю, ты торопишься с выводами, — сказал Люк.
— Зато я не тороплюсь, — Ксаверри вышла на середину комнаты. — Я давно наблюдаю за Вару. У меня было много времени, чтобы прийти к определенным выводам. Теперь мне нужна ваша помощь.
— А откуда он взялся? — спросил Хэн. — И кто он вообще? Или что?
— Когда Станция Крси принадлежала Империи, прокуратор использовал ее как свою штаб-квартиру, — сказала Ксаверри. — Здесь была тюрьма для врагов Империи. Здесь была камера пыток для личных врагов прокуратора. Здесь он проводил свои дикие обрядах. Говорят, что Вару появился из этих обрядов, — жертвы Прокуратора своими заклинаниями сотворили его из пустого пространства и укрепили его мощь своими собственными жизнями. Жизни людей — вот пища и воздух Вару. Прокуратор заключил с ним договор, что, когда Вару насытится до предела, он в награду даст Прокуратору абсолютную власть.
Холодок пробежал у Хэна по спине.
— Прокуратор Империи мертв! — сказал он. Ксаверри покачала головой.
— Неужели он один из тех, кто выжил и спрятался? Один из тех, кого ты выслеживаешь? Ксаверри кивнула:
— Я долгое время пыталась поймать его. Я узнала, что он приезжает сюда. Теперь я жду этого.
— Но Вару все-таки целитель,-сказал Люк.
— Нет нужды объяснять тебе, что настоящий целитель не использует свои способности, чтобы убивать. А Вару убивает, — сказала Ксаверри.
— У тебя есть доказательства?
— Хэн видел доказательства.
— Люк, мне очень жаль, но тебе придется признать, что это не то, что ты ищешь, — сказал Хэн. — С ним надо покончить.
Люк с вызовом посмотрел Хэну в глаза, в его дерзком упрямстве было что-то мальчишеское.
— А если Вару и является проявлением чего-то, то только Темной Стороны, — сказал Хэн.
— Нет, — отозвался Люк. — Это не Темная Сторона.
— Откуда ты знаешь?
— Не знаю, откуда. Знаю только то, что я знаю.
— Не очень-то убедительньй ответ, — заметил Хэн.
— Я знаю, что испытываешь в присутствии Темной Стороны. Здесь совсем другое опущение.
Трилио вернулся из комнаты Люка.
— Мастер Люк, у нас совсем нечего есть.
— Мы поедим где-нибудь в другом месте. Не беспокойся, Трипио.
— Это невозможно. У нас нет денег.
— Ладно, подумаем об этом завтра.
— Может быть, я пойду на «Сокол» и возьму там что-нибудь из запасов?
— Бе-е-егом! — скомандовал Хэн, не в силах выслушивать сейчас разговоры о еде и деньгах.
Трипио вышел из комнаты и исчез в темном коридоре.
— Не надо было его сейчас посылать, — сказал Люк.
Хэн не ответил. Его по-прежнему била дрожь. Ксаверри взглянула на Люка.
