— А все эти Прокторы убежали! — сказала она. — И другие люди тоже!
Гости сбежали, пока Прокторы лежали связанные. Потом Прокторы, разорвав путы, сделанные из кусков их униформ, освободились и тоже убежали. Весь пол в театре был усыпан клочьями голубой материи, то тут, то там валялись рукоятки Огненных Мечей.
Джайна немного ошиблась — не все Прокторы сбежали, один все-таки остался. Это был новый Проктор, недавно выдвинутый из помощников. Он не смог сам освободиться от пут, и никто из его бывших товарищей не остановился, чтобы помочь ему. Проктор корчился и извивался на полу, но все усилия его были тщетны — ни разорвать, ни развязать путы ему не удавалось.
— Надо догнать их, — сказал папа.
— Они уже ничего не стоят без Хетрира, — возразила Ксаверри. — Пустое место. Тебе лучше беспокоиться о других — о тех, кого Хетрир внедрил на службу в Новую Республику. — Она усмехнулась. — Но я думаю, они скоро окажутся безработными.
— С ними мы разберемся, — сказал папа. — И с гостями Хетрира тоже. Проклятые работорговцы! Все они скоро будут в тюрьме.
— Я расскажу тебе, где их найти, — сказала Ксаверри, и в глазах ее зажегся огонек мести. — Скоро. После того, как я сама с ними разберусь. И после того, как ты выполнишь одну очень важную задачу — вернешь этих детей домой. — Она помолчала. — У них все еще есть дом.
— Ксаверри…
— До свидания, Соло, — она повернулась к Лее: — До свидания, принцесса Лея. Я была рада с вами познакомиться.
— До свидания, — сказала мама. — Спасибо, Ксаверри.
— До свидания, Ксаверри, — сказал папа.
Она повернулась и пошла через театр к выходу, не сказав больше ни слова. У связанного Проктора она остановилась и развязала его, затем, не оглядываясь, пошла дальше и исчезла за дверью.
Проктор вскочил на ноги. Он выглядел так смешно в своей униформе с оборванными рукавами и штанинами, что Джайна весело рассмеялась. Проктор сердито посмотрел на нее, но сделать-то все равно ничего не мог. Сконфуженный и испуганный, он вжал голову в плечи, повернулся и стремительно убежал.
Джайна посмотрела в ту сторону, где когда-то стоял золотой алтарь. Сфера сжалась до размера обыкновенного мяча. Интересно, как же там мог поместиться Хетрир?
Джайна окончательно почувствовала себя свободной и счастливой.
Впервые за столь долгое время Лея почувствовала, что больше не боится ни за кого из своих близких. Ее беспокоили разве что Риллао с Тигрисом, нашедшие друг друга, но все еще разъединенные ложью Хетрира.
— Ну что, пошли? — предложил Хэн. Он взглянул на смехотворно уменьшившуюся сферу, некогда величественно возвышавшуюся над театром. — Это место у меня до сих пор вызывает мурашки.
— А у меня — головную боль, — отозвалась Риллао. — Не нравится мне это. Тут какая-то… разъединенность.
Лея поставила Джесина на пол и подошла к брату, который все еще держал Джайну на плече.
— Спускайся, любовь моя, — сказала она дочери. — Дядя Люк устал.
Она протянула Джайне руки, взяла ее и крепко прижала к себе. Потом выпустила дочку из объятий и посмотрела на Люка.
Его лицо посерело от боли и усталости, а глаза были устремлены на то, что осталось от золотой сферы Вару.
— Чего он хотел от нас? — спросила Лея. — Он шептал нам, пел, — он соблазнял нас.
— Вару мог получать энергию, только уничтожая Силу нашей Вселенной анти-Силой его Вселенной.
— И Вару получал Силу…
— Да. Через людей. Уничтожая их.
— Луза сказала, что он пожирает людей, — сказала Джайна.
— Например, иторианского ребенка, — добавил Хэн.
Люк кивнул.
— Но Вару не всегда убивал свои жертвы, — сказал он. — Иногда, когда он пресыщался, Вару возвращал часть энергии обратно. Таким образом он действительно мог исцелять людей или укреплять их силы. Это как раз то, что происходило с Прокторами Хетрира, если они оставались в живых — они возрождались. И этого же Хетрир хотел для себя — очиститься и укрепить свою мощь — и соединиться с Силой. Это… очень соблазнительно.
Люк задумался, потом тряхнул головой, как будто отгоняя воспоминания.
— Хетрир хотел насытить Вару перед тем, как рисковать самому,продолжал он. — Ему нужен был тот, кто сильнее его, — тогда он мог быть уверен, что Вару насытится.
— Анакин, — прошептала Лея. Хэн погладил малыша по голове, затем взял на руки и крепко прижал к себе.
— Анакин ушел! — важно заявил малыш. Все улыбнулись.
— Вару не волновало, что хотел Хетрир, — снова заговорил Люк. — Вару нужно было достаточно Силы, чтобы прорвать тропу сквозь время и пространство назад, в свою Вселенную. Как электрон и позитрон. Соединить их, и…— Люк сложил обе ладони вместе, крепко прижав их друг к другу. — Уничтожение. Невообразимая энергия. Хетрир думал, что сможет проникнуть в эту Силу. И… на какой-то миг я тоже так подумал.
— А это ради добра? — спросил Хэн. — Я имею в виду. Вару ушел ради добра?
— Вару хотел уйти домой, — ответил Люк. Он наклонился над Джайной, Джесином и Анакином и обнял их, потом поцеловал каждого в лоб.
— Спасибо вам, юные Рыцари Джедаи, что позвали меня назад.
— Добро пожаловать, дядя Люк! — хором ответили дети.
— Э! — в шутку возмутился Хэн. — А мы с Леей не в счет?
Люк улыбнулся и положил ему руку на плечо. Лея обернулась и посмотрела на Риллао и Тигриса. Риллао пыталась взять его за руку, но он сердито отталкивал ее. Тигрис все порывался взять золотой шар, но не мог не то что поднять, но даже сдвинуть его с места. Тогда он в отчаянии побежал из театра. Риллао бросилась за ним, но Лея удержала ее, крепко взяв за руку.
— О Лелила, — выдохнула Риллао. — Мой дорогой сыночек…
— Дай ему время.
— Да. И покой, если мы найдем его.
— Я помогу вам, — сказала Лея. — Люк может помочь…
— Нет! — Риллао до боли сдавила руку Леи. — Тигрис слишком долго находился под влиянием Хетрира, и он не может пока избавиться от него. Тигрису надо побыть одному, чтобы найти себя, и если он вернется ко мне, то только по собственной воле.
В голосе Риллао было столько тоски, что сердце Леи сжалось от сострадания.
— Я знаю место, где вы можете отдохнуть и подумать, и поговорить — пристанище для вас на любое время, как пожелаете. Хоть навсегда. Там мир и покой, — мягко сказала Лея.
Риллао напряглась. Традиции ее народа не одобряли принятие какой-нибудь помощи или даже сочувствия. Лея боялась, что Риллао скажет ей сейчас что-нибудь резкое, вроде «Кто просил вас помогать мне?», и снова отстранится от нее.
— Моя семья столь многим обязана тебе и твоему сыну, — искренне сказала Лея. — Мы всегда будем перед тобой в долгу, фирреррео.
«Я никогда больше не буду произносить ее имя вслух, — подумала Лея. — Я никогда не буду пользоваться властью над ней».
— Позволь мне хоть чем-то отплатить тебе за добро, — сказал она, видя, что Риллао все еще колеблется.
— Принимаю, Лелила, — наконец сказала Риллао.
Она взглянула на алтарь. Сфера продолжала сжиматься — теперь она уже была вдвое меньше прежнего, через некоторое время еще вдвое, затем еще раз. Каждое сжатие происходило все быстрее и
