Мне это надо — портить отношения с собственной свекровью? Нет! Пусть Ванду выводят на чистую воду другие.
Тем более что Ванду Андреевну не переделаешь. Горбатого могила исправит! Бедняжка и дня не проживет, не сказав кому-нибудь гадость.
— Да, я человек прямой, говорю то, что думаю, — фальшиво улыбаясь, доверительно сообщает она, заглядывая вам в глаза. — Тяжело, конечно, говорить людям в лицо правду, но иначе я не умею, не приучена. Мама меня так воспитала. Ничего не поделаешь. Вот вы, Наташенька, только не обижайтесь, пожалуйста, но вы так похожи на моего зятя! Характером, я имею в виду. Тот тоже себе на уме. По мне, так лучше самый распоследний пьяница, чем этот вшивый интеллигент! Как моя Маринка столько лет с ним прожила, ума не приложу?
Момент для нападения Ванда всегда выбирает верный.
Сижу, опустила глаза в тарелку и, жалко улыбаясь, стараюсь держать лицо. Не подать виду, что обиделась.
Ванда Андреевна ведь настоятельно просила — не обижаться.
Сказать в свое оправдание мне нечего. Мифического зятя Вандочки я и в глаза не видела, поэтому крыть мне нечем, а другие заинтересованные лица, муж и свекровь, заступиться за меня не могут. Они увлечены беседой на другом конце стола и попросту не слышали обидных слов, сказанных в мой адрес. Зато остальные гости Ванды Андреевны внимают ее сентенциям с неподдельным живым участием.
Взгляд у Крыласова, которым он рассматривал меня там, в чайном клубе, точь-в-точь как у Ванды перед броском. Такой же неподвижно-стеклянный и отстраненно-неприязненный.
Жестко и беспардонно разглядывал он меня, пока я говорила по телефону со Славочкой.
Думал, что не замечаю? Почему? Непонятно.
Я ведь не слепая. Решил, очевидно, что делать два дела одновременно — смотреть и говорить — мне не под силу.
Еще одно очко не в пользу Крыласова. Недооценивают других, как правило, люди недалекие и самоуверенные.
Вот, Ванда Андреевна, например.
Ой, нет! Это невозможно! Не дай бог! Только этого мне не хватало!
У меня даже дыхание перехватило от мысли, что у Крыласова с Вандой сходен не только взгляд, но и характер, и даже черты лица.
Сплюнув три раза через плечо, я, как безумная, замолотила кулаком по деревянной спинке кровати.
Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить!
Если они действительно родственники, пусть даже дальние, о моей афере с романтическими свиданиями за пятьсот долларов рано или поздно узнает «мама в законе», а потом и муж.
Прости-прощай тогда и ненаглядный мой Славочка, и вполне счастливый, благополучный брак.
Нет, этого не может быть! Ванда и Крыласов не могут состоять в родстве. Не могут!!! И все тут. Иначе мне лучше умереть прямо сейчас, не сходя с супружеского ложа. Это во-первых.
Во-вторых, я никогда не слышала от маман фамилии «Крыласов».
А в-третьих… В-третьих, разве мало в Петербурге людей с хорошей формой носа?
Подумаешь — правильные черты лица!
Таких лиц полным-полно. На каждом втором петербуржце сидит идеальный, безупречный нос! Нет, не на втором. На втором — это чересчур. Это я хватила. А вот на третьем или на пятом… На пятом — точно!
Взять ту же Ванду Андреевну…
Нет, нет, нет, забудем про Ванду Андреевну. Она для нас неудачный пример!
Я резко тряхнула головушкой, чтобы загнать в дальний угол светлый образ задушевной подруги маман.
Хватит заниматься ерундой! У меня завтра куча дел, а я лежу и полночи мусолю проблему, высосанную из пальца. Даже если Крыласов окажется внебрачным сыном Ванды — наплевать! Я сумею все объяснить мужу.
В чем, собственно, моя вина?
В том, что я согласилась пойти на свидание и получила за это деньги? На то была производственная необходимость. Я сделала это в интересах фирмы!
Сама я никакого удовольствия от глупой романтической встречи с чужим мужиком не получила. Не влюбилась и даже не увлеклась. Только головную боль получила и стойкое чувство вины.
Я тихонечко, чтобы не разбудить Славу, встала с кровати и поплелась на кухню. Попить водички.
Выпила стакан минералки, съела бутерброд с колбасой, потом бутерброд с сыром, еще попила водички, подошла к окошку, полюбовалась на луну, вернулась в спальню, улеглась в постель и вконец расстроилась.
Нет, это невозможно! И зачем только я пригласила Крыласова в кино? Ах, как было бы мне сейчас хорошо и спокойно на душе, если бы не пригласила!
Из-за этого спонтанного приглашения какой-то у меня теперь замкнутый круг получается.
Куда не кинь, все клин! Пойду в кино — неудобно перед Славочкой, не пойду — неудобно перед Крыласовым.
Кругом, выходит, я виновата. Просто незадача какая-то!
Взять ту же Люсю.
До сих пор я так и не имею ни малейшего представления о том, где же сейчас находится ее муж.
Столько трудов потратила на поиски, совершенно случайно напала на след — и испортила все своими собственными руками.
Митрофанова мне, видите ли, посулила, что сама расспросит у Волчьей Ягодки про случай в кафе, а я и рада стараться, обрадовалась, что Анечка, как всегда, все за меня сделает.
Лентяйка!
Лень было сразу же после разговора с официанткой спуститься этажом ниже, разыскать Волчью Ягодку и по горячим следам выспросить у нее, куда же в результате делся Люсин муж.
Не думаю, что она отказалась бы со мной разговаривать. Катька должна была бы меня вспомнить — закадычную подругу своей заклятой врагини. Мы с ней пересекались пару раз. Правда, давно это было, в далекой комсомольской молодости, но это делу не помеха. Не с улицы же я пришла, а по рекомендации Митрофановой.
Нет! Зачем я понадеялась на Аннушку и пустила все на самотек?
Теперь время безвозвратно упущено.
Митрофанова в тот день обещание свое выполнила и Волчьей Ягодке позвонила. Дозвонилась, к сожалению, поздно, уже за полночь.
Катька, естественно, ни о каком несчастном случае в своем кафе и слыхом не слыхивала. Подчиненные от нее все скрыли.
Ягодка разахалась, разоралась, стала жаловаться на свою нелегкую жизнь успешной бизнес-вумен, мол, все ей завидуют, все, кому не лень, норовят обмануть, обобрать, подставить бедную девушку.
Анечка отнеслась к ее жалобам с пониманием, искренне посочувствовала, пожалела от всей души, а потом попросила помочь в расследовании инцидента с бывшей подругой ее лучшей подруги.
— Конечно, конечно! О чем речь! Друзья наших друзей — наши друзья!
Волчья Ягодка дала Митрофановой честное комсомольское слово, что вытрясет из своих подчиненных всю информацию о муже подруги ее лучшей подруги, буде им эта информация известна.
Вот только сделать это прямо завтра она, к великому своему сожалению, не сможет, так как этой же ночью, ровно через три с половиной часа, вылетает в Париж. На Неделю высокой моды.
Нет, это невозможно!
Катька Малинина, всю жизнь проходившая в унылых, безбожно вытянутых на заднице и локтях трикотажных костюмах, — и «слет кутюрье»!
Смех, да и только!
Надо отдать должное Митрофановой, она никогда не сдается. Анечка на самом деле что тот репей. Уж если пристанет, то все, пиши пропало.
