телевизор…
Андрей вдруг подскочил со стула, словно мысль, пришедшая ему в голову, имела материальное воплощение в виде острого шила.
– А плевать!…
Ассистент подошел к двери в профессорский кабинет и осторожно заглянул в нее: Арнольд Яковлевич с обеда не вернулся, а, как обещал, поехал домой.
Андрей прошелся по кубам и рассадил всех крыс по клеткам. Выключил в лаборатории свет и приборы. Вышел в кабинет и запер за собой дверь, включил сигнализацию. Подошел к двери, ведущей в общий коридор. Остановился и прислушался к себе.
Сердце усиленно билось. Где-то в области живота что-то тревожно, но приятно ныло.
Андрей тихонько отворил дверь и выглянул в коридор. Пусто. После обеда сотрудники разошлись по лабораториям и… работали…
В любую секунду готовый сигануть обратно Андрей вышел, запер за собой дверь кабинета и, стараясь внешне сохранять спокойствие, зашагал по коридору к лестнице, ведущей вниз, на первый этаж.
«Только бы никто не попался на встречу!»
Сердце уже добралось до висков.
Вот и проходная. Пожилой вахтер уткнулся в книгу. Он тоже недавно пообедал.
Андрей не стал будить человека. Зачем? Стараясь не шуметь, пролез сквозь вертушку, благо еще не успел приобрести профессорских габаритов. Тихонько открыл дверь и вдохнул какого-то по-особому сладкого в этот день уличного воздуха.
Торопливо, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, Андрей зашагал по дорожке. «Только бы в окна никто не глядел…» Скоро молодой ассистент скрылся среди деревьев и перевел дух.
– Надеюсь, никому не придет в голову за оставшиеся два часа зайти в гости к Арнольду Яковлевичу? – Андрей немного постоял в придорожном лесу, подышал свежим воздухом, посмотрел на еще не темное небо и медленно пошел на автобусную остановку. На душе было тревожно, но одновременно с этим как-то радостно и приятно, словно бы удалось облапошить хитреца, которого до этого никому не удавалось обмануть.
Забираясь в автобус, Андрей усмехнулся:
«Надеюсь, профессорские „крысы“ не будут слишком возмущаться и не расскажут Арнольду Яковлевичу о необычно рано начавшейся ночи… Хоть какое-то разнообразие для них, бедолаг…»
Андрей вдруг почувствовал слабые угрызения совести. «Не думаю, что из-за одного дня полетит десятилетняя статистика!» – возмущенно ответил он ей.
Заплатив за проезд, беглец принялся смотреть в окно.
– А скорее всего, не изменится ничего… Ни-че-го… Как для них, так и для меня… – Андрей загрустил. – Один день ничего не решает… Просто «отклонение в пределах нормы», как говорит Арнольд Яковлевич… Два лишних часа. Что мне с них? Домой неохота. Может, проехаться по книжным магазинам, купить что- нибудь о смысле жизни? Сейчас всего полно. Может, что толковое попадется, а не только инструкции о том, как получше устроиться в лабиринте?…
Выйдя на несколько остановок раньше, чем обычно, Андрей направился к большому книжному супермаркету.
– Только кажется мне, что это один из тех немногих вопросов, для решения которого не найти готовых рецептов…
– Это что еще такое?… – Арнольд Яковлевич пришел на работу, привычно разделся, сел за стол, просмотрел бумаги… Сейчас он держал в руках странный рукописный лист, прикрепленный к ежедневному отчету из лаборатории, который составлял Андрей.
Профессор вчитался в непонятный лист: «Заявление. Прошу…»
– Это что еще такое?! – повторил Арнольд Яковлевич громче. – Андрей!
Ассистент вышел из лаборатории с виноватым видом:
– Да, Арнольд Яковлевич…
– Ты чем это занимаешься?!
– Только что хомяков закончил рассаживать…
– Я не о том! – профессор снял очки, но, не найдя, чем протереть, надел обратно на нос. – Что вот это такое?!
Арнольд Яковлевич потряс бумагой. Андрей тихо откликнулся:
– Заявление. По собственному желанию…
– Почему? – Арнольд Яковлевич вдруг успокоился.
– Устал…
– От чего это ты устал, интересно знать?
– От бессмысленности…
– И чем тебе поможет это заявление? – профессор насмешливо смотрел сквозь толстые стекла.
Андрей растерянно стоял в дверях и попытался что-то промычать:
– Ну…
