Но мужик не спешил и первым делом посмотрел не на карточку, а на Ивана, затем перевел взгляд на Фимку.
– Чего надо? – спросил он недружелюбно. – Этого башибузука я вчера видел, возле соседнего дома крутился.
– Это мы и без тебя знаем, Ермилов, – рассердился Иван и выступил из тени. – Скажешь, не узнал!
– О господи! – Лицо мужика мгновенно исчезло из окошка, тотчас заскрипел засов, и одна из створок ворот распахнулась. В ее проеме выросла крепкая фигура в длинной ситцевой рубахе, широких, заправленных в сапоги шароварах и в надетом поверх всего холщовом дворницком фартуке. В руках мужик держал керосиновый фонарь, который поднял до уровня лица, стараясь разглядеть прибывших. Наконец и впрямь узнал и, шагнув навстречу Вавилову, радостно вскричал:
– Иван Лександрыч! Какими судьбами?
– А ты, смотрю, неплохо устроился? – Иван подтолкнул вперед себя Фимку и прошел мимо дворника в ворота.
Алексей двинулся следом и, перешагнув через загораживающую подворотню доску, огляделся по сторонам. К дому вела кирпичная дорожка, по обеим сторонам которой виднелись цветники, обложенные все тем же кирпичом. Вдоль забора угадывались деревья и рос густой кустарник, похоже, ягодный. Чувствовалось, что хозяин – человек состоятельный, об этом говорил и ухоженный двор, и добротные хозяйственные постройки, отгороженные от особняка невысоким частоколом.
Дворник семенил рядом с Иваном, задирая кверху фонарь.
– Проходите, проходите, господа начальники! Мы тута в дворниках служим! Завсегда рады вас видеть!
Сквозь оживление и радость в его голосе слишком явно сквозило опасение, на что Иван не преминул заметить:
– Рано радуешься, Тимоха! Сам знаешь, полиция просто так в гости не ходит!
– Сюда, сюда, господа начальники, пожалуйте в дворницкую, – еще сильнее засуетился мужик, словно не заметив издевательских ноток в голосе Вавилова, и распахнул дверь в бревенчатую сторожку.
– Погоди, – остановил его Иван, – скажи, кто в доме проживает?
– Мадам Клементина, – с готовностью ответил тот. – Известная в городе гадалка. Судьбу предсказывает на стеклянном шаре, по рукам и по звездам.
– Ах вот оно что? – сыщики многозначительно переглянулись.
Мадам Клементина и впрямь была знаменитой среди горожан предсказательницей. В ее приятельницах и клиентках числилась сама губернаторша, но хаживали к ней и другие дамы – дочери и супруги влиятельных чиновников и богатеев Североеланска. Поговаривали, что в свое время она была любовницей вице- губернатора Хворостьянова и некоторое время благоволила к шефу местных жандармов Лямпе. Это позволяло полицейским считать гадалку очень полезным для Александра Георгиевича человеком, ведь она была в курсе всех амурных, финансовых и прочих тайн местного бомонда.
Дамой она была неболтливой, и хотя частенько оказывалась в центре местных интриг и скандалов, по обыкновению самыми поразительными способами выходила сухой из воды и не давала сыщикам повода познакомиться с ней накоротке. Теперь этот случай представился. Не слишком приятный случай. У сыщиков были все основания подозревать, что именно мадам Клементину обнаружил Фимка, когда так неосмотрительно полез в открытую форточку...
Но прежде чем пройти в дом, сыщики решили прояснить обстановку.
Иван вошел в сторожку и по-хозяйски расположился на одной из лавок. Дворник вывернул почти до отказа фитиль у керосинового фонаря, и комната осветилась неярким и зыбким светом. Фимка присел на корточках возле двери, а Алексей остался стоять рядом.
Дворницкая состояла из одной комнаты, разделенной пополам огромной русской печью. Вторая ее часть была отделена от первой выцветшей ситцевой занавеской. В какой-то момент из-за нее выглянула простоволосая тучная баба и, испуганно ойкнув, снова скрылась.
Алексей подошел и отдернул занавеску. Баба сидела на разобранной кровати в одной рубахе и качала зыбку с грудным ребенком. Увидев Алексея, она открыла рот и с ужасом уставилась на него.
– Неужто подженился, Тимоха? – с веселым удивлением в голосе поинтересовался Иван.
Дворник удрученно крякнул и посмотрел на Вавилова.
– У меня все чисто, сами знаете, господин начальник! Лет уже пять, как завязал!
– Ну-ну, – неопределенно пробормотал Иван и пояснил Алексею: – Это Тимка Ермилов, в прошлом известный рецидивист, картежник и пьяница. – Он снова обратился к дворнику: – Скажи-ка, милейший, как тебе удалось устроиться в приличный дом с твоим-то прошлым?
Тот пожал плечами, а взгляд его принял тоскливое выражение.
– Ей-богу, Иван Лександрыч, я завязал! Баба у меня справная, матушка ейная у мадам Клементины в кухарках служит. А жена моя, дочка ейная, значится, за птицей ходит, за курями да индюшками. Вот дите родили! Не до баловства мне!
– Ладно, до тебя я еще доберусь, – пообещал Иван и требовательно спросил: – В доме есть кто?
– А как же не быть? – с готовностью сообщил Ермилов. Он не скрывал облегчения от того, что Вавилов переключился с его персоны на другое. – Сама мадам, да помощник ее Борис Федорович Сыроваров, да Лидия, горничная, да теща моя, Степанида Порфирьевна...
– Все, что ли?
– Нет, собачка еще. У мадам в спальне. Оне в одной постели спят.
– А что, мадам Клементине не с кем больше спать? – усмехнулся Иван.
– А то нам неведомо, – насупился дворник, – мы в доме не бываем, окромя кухни и подвала. Дров да угля поднести – вот наша забота, да мусор какой со двора убрать и после на свалку вывезти.
– А что, сторож в доме имеется? – спросил Алексей.
– Так я вместо сторожа, – охотно откликнулся дворник. – И кобель еще. Его на ночь выпускают. Никого не пропустит. Злобный, страсть!
– Ну, это ты загибаешь! – хмыкнул Иван и кивнул на Фимку. – С час назад этот рыжий господин беспрепятственно проник в дом и столь же проворно его покинул. А ни ты, вражий потрох, ни кобель твой даже не заметили этого. Спали вы оба как сурки, милейший, смотрю, щека вон до сих пор смята от подушки. Дрых ты, Тимоха, без зазрения совести! И все продрых! Так могли и тебя за здорово живешь из дома вынести! И бабу твою с дитем!
– Вот те крест, начальник, – дворник истово перекрестился на образа, – не спал, видит бог, не спал! Дите животом мучится, всю ночь покоя не дает! От зыбки не отходим!
– То-то и оно, дите ты караулишь, а про хозяйку забыл! – упрекнул его Иван и справился: – Ключи от дома есть у тебя?
– Ключи? – уставился на него дворник. – Зачем ключи?
– А затем, дурья твоя башка, что нам просто могут не открыть двери изнутри, так что придется открывать снаружи. Ладно, бери ключи да веди нас в дом, – прикрикнул на него Иван, видя, что тот ничего не понимает.
Тимоха послушно снял связку ключей с гвоздя, вбитого рядом с дверной притолокой, и, захватив все тот же фонарь, направился к дому. Сыщики, подталкивая перед собой Фимку, пошли следом.
В особняке по-прежнему было темно и тихо. Собака не лаяла, лишь тихо поскуливала.
Дворник первым поднялся на крыльцо и повернул бронзовую ручку на входных дверях. Где-то в глубине дома несколько раз брякнул колокольчик. Тимоха прислушался и завертел ручкой быстрее. Колокольчик зазвонил громче и почти без остановки. Но в здании по-прежнему все словно вымерло. В принципе, если там была прислуга, а у хозяйки имелась собачонка, кто-то должен был проснуться и непременно отозваться. Тишина внутри вызывала весьма обоснованные подозрения. Сыщики переглянулись, но озвучить их пока воздержались.
Дворник еще раз повернул ручку, но уже не так решительно, как прежде, и со страхом посмотрел на агентов.
– Никто не подходит. С чего бы это?
– А вот сейчас узнаем. – Иван поднялся и встал рядом с ним, перехватив из его рук фонарь. Осмотрев замки самым тщательным образом, сказал: – Видимых следов взлома не наблюдается. Если в дом и
