– Что, сильно попало? – осторожно справился Илья.
– Сильно, но не смертельно! Чуть на гауптвахту не загремел, но временно обошлось. Отсижу, когда с делами покончу. А сейчас вот домой отпустили. Довезешь? Тут недалеко!
– Довезу! Чего не довезти, – согласился Илья. – Я вас потому и поджидал. Думал, отпустят Алексея Дмитрича, я его мигом домчу.
– Спасибо! – поблагодарил его Алексей, поднимаясь в коляску, и повинился: – Прости, не удалось сегодня насчет тебя поговорить. Но я не забыл, как только начальство перестанет ворчать, при первом же удобном случае замолвлю за тебя словечко!
– Премного благодарны! – Илья приложил руку к сердцу. – Сегодня и не стоило про меня вспоминать, а то б сказали, что за растяпу вы рекомендуете, которого брюхатая девка вокруг пальца обвела!
– Это не она обвела, а тот, от кого она ребенка прижила. Хитрый, стервец, и очень опасный.
– Знаете, Алексей Дмитрич, – Илья смущенно улыбнулся, – у меня руки зачесались схватить этого ловчилу. Не люблю я наглецов, а он, по-моему, атаман среди них.
– Это ты метко заметил! – улыбнулся в ответ Алексей. – У меня тоже руки чешутся на этого негодяя. Вот только неуловимый он пока, везде на несколько шагов нас опережает. И главное, никто не знает, кто он такой на самом деле и откуда в наших краях появился.
– Да-а! Задачка! – сочувственно молвил Илья и дернул поводья, принуждая лошадь тронуться с места.
Дом Алексея, в котором он проживал со своей старой нянькой Ненилой, кухаркой, горничной и рабочей по дому, находился всего в трех улицах от управления полиции. Он и подбирался с таким умыслом, чтобы в любое время суток можно было добраться до службы пешком. Поэтому коляска остановилась возле парадного подъезда через десять минут.
– Я свое слово помню, – сказал на прощание Алексей, – на днях поговорю с Федором Михайловичем. Я слышал, у нас есть вакансии. Только как у тебя с грамотой?
– Два класса церковно-приходской школы закончил с похвальным листом, – с гордостью ответил Илья, – и два земской, после батя забрал, сказал, что шибко учить – только портить! Но грамота в солдатах помогла! Вишь, до унтера дослужился!
– Верно, не только грамота... Но в нашем деле без нее не обойтись. Много всяких бумаг приходится писать, – усмехнулся Алексей, вспомнив вдруг, как недавно Иван пыхтел над сводкой.
– Дак я, по правде, отвык уже буквы писать, но ничего, попрошу дочку, пусть экзамен мне учинит, диктовку напишу, или че она удумает. Смеху-то будет, смеху! – Илья с надеждой посмотрел на Алексея. – Так я ждать буду!
– Не беспокойся, – Алексей пожал ему руку, – скажи только: где тебя искать?
– А на бирже у фонтана. Если не будет, спросите, когда вернусь. Номер у меня двадцать три, а фамилия Тимофеев.
Алексей вскинул руку к козырьку:
– До встречи, Илья!
– До встречи! – эхом отозвался возница и лихо щелкнул каблуками. – Унтер-офицер Тимофеев завсегда к вашим услугам...
Нянька встретила Алексея у порога, словно специально стояла под дверью, но скорее всего заметила его из окна и успела спуститься в прихожую в то время, пока он разговаривал с Ильей.
– Алеша! Сынок! – всплеснула Ненила руками. – Чтой-то припозднился, голубчик! Я всю ночь не спала. Богу молилась, чтобы не случилось чего!
– Няня, – посмотрел на нее укоризненно Алексей. – Я ведь не впервой задерживаюсь. Служба такая, четкого регламента не имеет!
– Служба! Служба! И что это за напасть такая? – привычно заворчала нянька. – Ни поесть тебе как следует, ни поспать! Жениться и то некогда!
– Опять ты за свое! – с досадой произнес Алексей. – Какая женитьба? Мне неделю сроку дали, чтобы все дела расхлебать.
– Ну вот, снова дела! А после все по-новому! У твоего батюшки в двадцать пять годков уже сыночек бегал, а через пять лет ты появился...
– Няня! – строго сказал Алексей. – Ты что? Нарочно выбираешь самый неподходящий момент, чтобы допекать меня? Мне бы сейчас поспать, на другое сил нет! Я не только жениться, я завтракать не хочу. Вели Марусе ванну приготовить и чистое белье. Я сейчас завалюсь в постель, и гори все ясным пламенем до самого вечера. Разбудишь меня в шесть пополудни, нужно поработать над докладом Тартищеву.
– Все-то бегом, все впопыхах, не по-людски! – запричитала нянька. – Ты только посмотри на себя, Алеша! Щетиной зарос на два пальца, а костюм во что превратил? Ведь два раза всего надеванный! Гляди, совсем карман оторвал. И на спине клок вырван... Это ж никакого жалованья не напасешься! А это что? Кровь? – Нянька подошла ближе и, подслеповато щурясь, уставилась с подозрением на ржавое пятно на истерзанной штанине. – Ранили, что ли? – И тут заметила забинтованную ладонь, охнула: – Опять стреляли в тебя?
– Господи, няня! – взмолился Алексей. – Оставь свои страхи при себе! Никто в меня не стрелял. На камне оступился, ладонь слегка поцарапал. Истинный пустяк, а ты переполох устраиваешь!
– А ты не шуми на меня! – рассердилась нянька. – Спасибо скажи, что есть кому за тебя побеспокоиться! А будешь огрызаться, я Лизу попрошу, все матушке отпишем, какова твоя служба! Жалованья кот наплакал, а ночь-полночь бегут, зовут... Тьфу на вас! Попомни мое слово, оглянуться не успеешь, жизнь проскочит, а у тебя ни жены, ни деток! Вон Лиза барышня какая справная, и умница, и красавица... Сохнет по тебе, байстрюку, который год, а тебе глаза словно оловом залили. Ни стыда, ни совести! Кого еще ты лучше найдешь! Учти, перебирать будешь, непременно на непутевой женишься!
– Няня! – уже грозно сказал Алексей. – Прекрати мою судьбу загадывать! Сам во всем разберусь! И с чего ты вдруг про Лизу запела? С чего взяла, что она по мне сохнет? Мы с ней добрые товарищи, когда не ссоримся. Но получается так, что ссоримся гораздо чаще, чем миримся. У нее же несносный характер! Ты хочешь, чтоб она пилила меня до скончания века?
– Вырос ты, Алеша, под потолок, а ум заимел на вершок, – окончательно вышла из себя нянька. – Лиза потому и вредничает, что ты ее, как барышню, не замечаешь! Вокруг нее который год кавалеры хороводы водят, а она всем отказывает. А ведь женихи находились не в пример тебе – и богаче, и солиднее...
– По-моему, ты преувеличиваешь. Какие женихи? Я бы, наверно, знал об этом.
– А так тебе и доложили, – фыркнула Ненила. – Разбежались прямо! Тебе же никакого интересу до этого нет. А Елизавета не из тех девиц, что с маху на шею бросаются!
– А тебя она что ж, вместо парламентера выбрала? – вежливо осведомился Алексей. – Смотрю, спелись вы просто замечательно.
– А ты напраслину не возводи! – погрозила ему пальцем Ненила. Почему-то слово «парламентер» показалось ей очень обидным. – Лиза ни сном ни духом об этом не знает. И не смей к ней лезть с грубостями. Совсем девчонка духом упадет! Тебе ведь неведомо даже, что она полгода на учительницу училась. В деревню поедет деток учить. Виданное ли это дело для молодой барышни в деревенской избе жить, по колено в грязи ходить! А все из-за тебя! Разуверилась она тебя расшевелить!
– Все! Все, няня! – Алексей поднял ладони вверх, не сдаваясь, а словно пытаясь отгородиться от Ненилы. – Хватит! Я спать хочу!
Он не слишком поверил нянькиным словам, потому что Лиза никоим образом не походила на безответно влюбленную барышню. Наоборот, она частенько вела себя вызывающе и при каждом удобном случае подчеркивала всем своим видом, что ни в грош его не ставит.
Но сейчас он просто с ног валился от усталости, а выяснение отношений могло затянуться надолго, поэтому пошел на компромисс.
– Хорошо, я тебя понял! – ответил он няньке. – Сейчас ты отпустишь меня подобру-поздорову, а я тебя клятвенно заверяю: в ближайшие дни обязательно поговорю с Лизой. Но сдается мне, ты желаемое выдаешь за действительное. Я ведь сыщик и службу в угоду дамским капризам не оставлю. А Лиза постоянно твердит, что если и пойдет замуж, то только не за полицейского.
Ненила весьма выразительно постучала себя пальцем по лбу, на том обе стороны и расстались.
Прохладная ванна, свежее белье и чистая постель! Что еще человеку надо после дьявольски трудных
