дождалась. Она сумела скрыть обиду и не подала виду, что это имеет для нее какое-то значение. Но после ухода Виталия некоторое время стояла, тупо уставившись в одну точку. Все может простить женщина: унижение, измену, дурной поступок, так уж она устроена, кроме одного, что ею пренебрегли в угоду общественному мнению.
Зоя, которая умела добывать любую информацию, на следующий день рассказывала, что у хозяина состоялся крупный разговор с Раисой Павловной, после которого она тут же отправила Ванечку к бабушке, а вскоре сама убралась по путевке в Арабские Эмираты.
Зоя по этому случаю злорадствовала, дескать, не помогли гадалки бедняге. Спустила деньги в трубу, осталось уповать, что на время отпуска польститься на нее какой-нибудь аравиец. И Раиса Павловна успокоит расшатанные нервы бурным романом в жарких объятиях местного плейбоя.
Сегодня Катя первый день, как пошла в школу, но после обеда Лиза должна была проходить очередное обследование у психиатра. И они сговорились, что Лиза после приема у врача зайдет за девочкой в школу, чтобы пройтись по магазинам. Виталий выделил им свою машину. Вячеслав должен был забрать их в пять часов, поэтому у них оставалось добрых два часа, чтобы провести их в собственное удовольствие. Зинаида Тимофеевна долго ворчала и с большой неохотой осталась с Сашей. Нельзя сказать, что она не любила внука. Но косвенно он являлся виновником гибели ее дочери, и появления в доме ненавистной ей женщины. И часть своей неприязни к Лизе она невольно переносила на Сашу.
Но даже вездесущая Зоя не ведала о том разговоре, который состоялся между Зинаидой Тимофеевной и зятем на следующее утро после инцидента. Зинаида Тимофеевна пошла ва-банк и заявила Виталию, что ни дня не останется в его доме, если он не укажет Лизе на дверь. Она привела, на ее взгляд, очень веские доводы, почему Лиза должна немедленно покинуть их семью: приручение Кати, дружба с Зоей и охранниками — все это казалось ей очень подозрительным. И если учесть Лизино прошлое, то от нее можно ожидать в будущем только гадости и еще большие неприятности. И где гарантия, что история с Зоиными деньгами не повторится?
— Причем тут Зоины деньги? — до сих пор зять слушал ее молча. Пока Зинаида Тимофеевна не упомянула про деньги. В этот момент лицо его вспыхнуло, а глаза стали злыми. — Лиза не имеет к ним никакого отношения. Их украл мальчишка. Мерзавец, который натравил на Катю собаку. По его милости она чуть не стала инвалидом. Лиза не только спасла вашу внучку, но и сама пострадала. Вы очень быстро забыли об этом. И все еще пытаетесь внушить мне, что эта женщина — исчадие ада! Но, как мне кажется, корень зла не в ней, он в вас, Зинаида Тимофеевна! Именно вы вносите разлад в нашу семью. Да-да, я не оговорился! Я считаю, что Лиза очень много сделала для моих детей, и я не вправе выгонять ее из дома. Катя оказалась умнее, и первой, в отличие от вас, поняла, что Лиза — совсем не чудовище.
— Ну, так целуйся с ней, со своей Лизой! — выкрикнула Зоя Тимофеевна. — Я знала, что этим дело закончится! Но я не позволю, чтобы ты на глазах детей заводил шашни с этой развратной девкой. Она спит и видит, как бы поскорее захомутать тебя. Я что слепая? Не понимаю, что она специально носит эти джинсы в обтяжку, футболки в облипку? Слава Богу, я многое повидала в своей жизни. И такие фокусы со мной не пройдут! Я добьюсь, чтобы она уехала отсюда, пока ты окончательно не свихнулся!
— Вы забываете, что здесь я — хозяин! — перебил ее Виталий. Глаза его сузились. Едва сдерживаясь, чтобы не взорваться, он произнес медленно, чеканя каждое слово: — Скорее вы уберетесь отсюда! Если вы не прекратите плести интриги, то самым ближайшим рейсом я отправлю вас в Москву. Там не слишком далеко от Саратова. Надеюсь, вы поняли, что тогда вы здесь никогда не появитесь. Хватит с меня душераздирающих сцен и скандалов! Ваши истерики у меня вот уже где! — Он похлопал себя по затылку. — Выбирайте, или я завтра выдворю вас к чертовой матери, или вы перестанете раз и навсегда допекать меня своими прогнозами и сплетнями насчет Лизы. Я не хуже вас разбираюсь в людях и беспокоюсь о своих детях ничуть не меньше!
На этой фразе Зинаида Тимофеевна пулей выскочила из его кабинета, прочно забыв о своих хворях. Странное дело, но она впервые испугалась по-настоящему. Чего скрывать, перспектива отъезда в Саратов была гораздо страшнее, чем мысль о том, что с Лизой придется как-то уживаться и не слишком демонстрировать свою антипатию. У нее совсем не осталось союзников, даже родная внучка променяла ее на эту грязную девку, и проводит с ней большую часть времени.
Правда, с тех пор она не спускала бдительного взгляда с зятя и Лизы, не слишком представляя, как сможет противостоять тому, чего она даже в мыслях не допускала — их сближению. Но чутьем опытной интриганки она понимала, что это непременно случится. И хотя Виталий всячески демонстрировал свое безразличие, но Зинаида Тимофеевна не раз замечала его быстрые взгляды в сторону Лизы, и они сказали ей гораздо больше, чем его уверения, что он
Конечно, у нее оставалась еще надежда, что до Виталия дойдет, наконец, самое важное: Лиза — женщина не его круга. Помимо постели существуют определенные интересы, отношения с другими людьми, его положение в обществе. Он не может просто так взять и жениться на женщине с сомнительным прошлым и неясным будущим. Где гарантии, что ее контузии не скажутся на здоровье, в первую очередь на психике. Иметь рядом с собой неуравновешенное создание, которому ничего не стоит убить человека? Это уже слишком! Кто знает, как сложатся обстоятельства? В доме хранится оружие, и не захочет ли Лиза применить его в гневе, если кто-то посмеет обидеть или оскорбить ее? В семейной жизни чего только не случается?
Зинаида Тимофеевна больше ни о чем не могла думать. Единственное, в чем она не хотела признаться даже самой себе, в основе всех ее домыслов лежал страх за собственную судьбу. В доме зятя ей не надо было думать, как дотянуть до пенсии, не нужно было заботиться о куске хлеба и искать хотя бы ничтожный заработок, потому что пенсия у нее была крохотной, а она уже привыкла ни в чем себе не отказывать. Чего скрывать, Альвина изрядно баловала ее. Мать донашивала ее одежду, шубу, пользовалась ее украшениями и косметикой. Она привыкла считать себя светской дамой, забыв о том, кем была на самом деле. И возвращаться в Саратов для нее было все равно, что оказаться под поездом. Медленно дряхлеть в одиночестве, дожидаясь смерти, как избавления от постоянных забот и страха перед завтрашним днем? Зинаида Тимофеевна стала просыпаться ночью от жутких кошмаров и долго не могла заснуть от предчувствия новых потрясений в своей, казалось, навсегда устоявшейся жизни.
Самое ужасное, что она выпустила из своих рук рычаг давления на Виталия, которым всегда являлась внучка. Она считала его безотказным. Катя всегда была главной ее защитницей и не позволяла отцу дерзить бабушке даже тогда, когда Альвина сбежала с этим проклятым Тальниковым. Именно тогда благополучная жизнь Зинаиды Тимофеевны дала первую трещину. Каким-то чудом ей удалось остаться в доме. Зять вознамерился выдворить ее из дома, как только узнал, что ее дражайшая дочь рванула в Москву с любовником. Это Виталий, конечно, с трудом, но смог пережить. Но то, что бывшая жена отняла у него сына, которого он так ждал и любил, озлобило зятя настолько, что даже в случае возвращения блудной раскаявшейся овцы в дом, он вряд ли простил бы ее. И согласился на встречу только потому, что Алевтина вознамерилась вернуть ему сына…
К счастью, Лиза научилась не обращать внимания на косые взгляды и колкости Зинаиды Тимофеевны. Дружба с Катей неожиданным образом преобразила ее. Она стала раскованнее, веселее, исчез куда-то ее взгляд исподлобья. Она чаще улыбалась и стала более тщательно следить за собой. Катя научила ее пользоваться косметикой и как-то раз, украдкой, принесла в детскую вечерние наряды матери и туфли на высоких каблуках.
— Здорово! — протянула она в восхищении, когда преображенная Лиза предстала перед ней в великолепном черном платье с обнаженными плечами и спиной. — Давай пройдись! Ты видела по телевизору, как ходят фотомодели? — И девочка прошлась взад-вперед по комнате, демонстрируя знаменитую походку «от бедра».
— Я боюсь! — Лиза смущенно улыбнулась. — Я никогда не ходила на высоких каблуках. Если пойду, то упаду или переломаю их.
— Ты даешь! — уставилась на нее Катя. — Что же ты носила?
— В основном, кроссовки или солдатские ботинки, — улыбнулась Лиза. — Знаешь, они гораздо удобнее, ногу точно не подвернешь!
