— Взять! Взять, Тузик!
Мамонт шумно вздохнул, бесцеремонно обхватил Женьку хоботом и шлёпнул его рядом с Васей и Леной. Женька некоторое время молчал, отчаянно ворочая глазами, и только после того, как мамонт поднялся на ноги и, подгоняемый Васей, покорно пошёл за дедушкой, наконец сказал:
— Ведь он убить может…
— А ты думаешь! — довольно равнодушно сказала Лена. — Я же тебе сколько раз говорила, что с животными нужно обращаться вежливо, тогда и они тебя будут любить.
Покачивая волосатым хоботом и мохнатой шерстяной юбочкой, важный Тузик вышел к воротам лосёвой фермы и остановился.
Вдалеке толпились сотни людей. Рядом с фермой стояла небольшая толпа.
Тузик поднял хобот и принюхался. Ветер донёс до него запахи металла и машинного масла. Они встревожили мамонта, и он яростно затрубил.
Все, кто был неподалёку, остановились как вкопанные и с ужасом смотрели на огромное волосатое животное с желтоватым бивнем. Мамонт ревел всё сильней и, разгорячившись, стал раскачиваться и переступать с ноги на ногу.
Женька, у которого не прошёл ещё первый испуг, а рёв мамонта испугал его снова, осторожно поднялся на четвереньки и пополз по мамонтовой спине, как по ковру, добрался до крупа животного и, уцепившись за хвост, спрыгнул на землю. И только на земле он опять стал храбрым мальчишкой и смело закричал Васе и Лене:
— Слезайте сейчас же! Он драться будет! Слезайте!
Мамонт ревел всё сильней, всё выше поднимал ноги, и ребята чувствовали себя так, словно на маленькой лодочке они попали в океанский шторм, — их швыряло в разные стороны. Вася пытался успокоить Тузика и кричал:
— Тише! Спокойно! Тебя никто не тронет!
Но мамонт не обращал внимания на своего хозяина.
Трудно сказать, что могло бы произойти. Учёные-зрители осторожно, чтобы не раздразнить мамонта, стали прятаться — кто в кусты, кто под машины, кто за забор фермы. Зато теле- и кинооператоры почувствовали себя в привычной обстановке. Как охотники, они окружали мамонта со всех сторон, направляя на него многочисленные объективы и лампы своих установок. Но вся беда заключалась в том, что мамонт стоял у фермы, в лесу, и освещение показалось операторам недостаточным. Они стали включать свои могучие осветительные лампы. Потоки резкого, слепящего света залили Тузика. Отчаянно затрещали аппараты.
Бедный мамонт, ещё минуту назад готовившийся разметать всё это полчище неожиданных врагов, струсил, как комнатная собачонка. Он вдруг осел на задние лапы, поджал хвост, поднял хобот и… заскулил. Операторы наконец нашли нужные им точки для наиболее удачных съёмок и включили свои осветительные лампы на полную мощность.
Тузик беспомощно заморгал глазами, отчаянно взревел и, круто повернувшись на задних лапах, со всех ног побежал в лес. Ни Лена, ни Вася уже не могли ни соскочить с него, ни остановить. Обезумевший мамонт мчался, как танк, подминая деревца, перепрыгивая болотца и ручейки. Ребята прижались к его шее, вцепились в его густую шерсть и молчали.
Во время этой бешеной скачки ветви встречных деревьев наверняка сшибли бы ребят с мамонтовой шеи, но Тузик держал свой хобот вверх и беспрерывно трубил. О хобот, как о нос корабля, разбивался прибой зелёных ветвей, и это спасло ребят.
Тузик всё мчался и мчался со скоростью атомного поезда и с шумом реактивного самолёта.
Глава двадцать пятая
Доисторическая жизнь
Подъёмы сменялись склонами, густая, буреломная тайга — полянками, реки и ручейки — болотами. Тузик бежал на север, и ребята, понемногу осваиваясь с безостановочным движением, всё чаще посматривали по сторонам.
Преодолевая очередной подъём, Тузик шумно вздохнул, коротко протрубил и перешёл с рыси на быстрый шаг. На перевале он остановился и затрубил опять. Горы ответили ему раскатистым эхом, и мамонт, оттопырив свои огромные мягкие уши, долго прислушивался и, разом успокоившись, стал медленно спускаться вниз. Поросль хвойного леса сменилась перекрученным ветрами кустарником, и наконец мамонт вступил в кедровник.
Могучие тёмно-бронзовые стволы стояли тесно, как колонны. В невообразимой вышине между их кронами просвечивало голубое небо. Пахло смолой, хвоей и тем особым, необыкновенно приятным ароматом, который всегда наполняет кедровники. Дышалось легко и как-то празднично. Под ногами Тузика тихонько шуршала прошлогодняя хвоя, словно нарочно усыпавшая чистенький, сухой лес. Ни подлеска, ни травинки — только могучие, неохватные стволы да шуршащая хвоя.
Но и кедровник остался позади.
Тузик вышел к речке и стал жадно пить. Ребята осторожно слезли с мамонта и тоже напились студёной, кристально чистой воды. Сразу же захотелось есть.
Вася ещё раз выругал про себя тех зевак, которые не дали ему утром как следует позавтракать. А Лена бранила Женьку:
— Подумать надо, всего тайменя роздал! Вот бы теперь кусочек…
Вася помрачнел. Однако торжественная тишина тайги и поблёскивающая река успокоили его. В эту минуту он прекрасно понимал, что отвечает не только за себя, но и за Лену, и за Тузика. И это чувство ответственности заставило его по-новому взглянуть на окружающее.
Ну и что ж, что нелёгкая судьба занесла его в глухую тайгу? Понятно, что их будут искать; понятно, что их найдут. Но пока это произойдёт, нужно и самим бороться с трудностями. Вася усмехнулся и сказал:
— Ты понимаешь, прямо из двадцать первого века мы попали в доисторическую жизнь.
— Как так? — не поняла Лена.
— А так. Кругом тайга. У нас ни оружия, ни огня, ни металла. С нами только мамонт. Живи как хочешь.
— Верно… — протянула Лена, и глаза у неё сверкнули восторженно и таинственно. — Верно. Мы теперь совсем-совсем одни. Как тысячи лет назад. Что же мы будем делать? Ведь есть-то хочется!
Вася уже не старался думать логически. Он просто чувствовал: нужно что-то делать, и снова жизнь подсказала, что именно.
— Как — что? Перед нами река. Значит, может быть рыба. Неподалёку кедровник — значит, нужно достать кедровых шишек. Кедровые орешки очень вкусные и питательные.
— Верно!.. — всё так же восторженно и таинственно прошептала Лена. — Но ведь удочек-то нет?
— Сделаем, — уверенно сказал Вася.
— Но из чего?
Вася думал только одну секунду. Потом он сказал:
— Видишь, у меня на лыжной куртке есть крючки? Мы их разогнём и сделаем рыболовный крючок. Нужна леска. Мы её сплетём из мамонтового волоса. Ты умеешь заплетать косы?
— Конечно, умею, — ответила Лена.
Глаза у неё расширились и смотрели на Васю так, что ему даже стало немного не по себе: можно было подумать, что Лена восхищается его находчивостью.
Начинались настоящие трудности. Ведь одно дело знать, что нужно сделать, а другое — как это сделать. А это, пожалуй, было потруднее. Вася задумался. Он перебирал в памяти все способы добычи огня, о которых он читал в книгах и которые пробовал во время пионерских путешествий по тайге. Когда-то с ребятами они пытались добыть огонь трением двух сухих палок друг о друга. Но тогда из этого ничего не получилось: сами вспотели, а палки так и не загорелись. Но ему вспомнилось, что эвенки добывали огонь
