– А вот в еженедельном отчете есть графа «Новости рынка. Конкуренция». А почему ты ее не заполняешь уже второй месяц? – обращается он к уставшему от глупых вопросов подчиненному.
– Так никаких новостей нет и новых продуктов, конкурирующих с нашими, не появилось, чего в ней писать-то?
– Ну… ну напиши чего-нибудь. Графа же здесь есть? Значит, нужно заполнять.
Я вспоминаю, как один достаточно талантливый сейлс написал как-то в этой графе, устав выслушивать подобные вопросы, про новый зеленый горошек, появившийся на рынке, в треугольных банках, с этикеткой, имитирующей нашу. Когда этот отчет принес мне его горе-руководитель, с лицом, кричащим о надвигающейся катастрофе, да еще и начал говорить мне о нестандартном ходе конкурентов, я загонял всех руководителей департаментов в поисках образца этой удивительной продукции. Как вы, наверное, догадываетесь, вернувшись с пустыми руками, они бормотали что-то вроде:
– Это был быстрый промоушн конкурентов. Вероятно, неудачный икспирьенс, поскольку продукция данного вида более не появлялась.
Вдоволь поиздевавшись над ними и их незнанием рынка, усугубленным ленью и взглядом на конкурентное поле из окна собственного офиса, я еще месяц переглядывался с написавшим этот отчет работником, улыбаясь нашему общему с ним розыгрышу.
Руководитель департамента, увидев, что я вошел, делает еще более серьезное лицо и произносит такую тираду:
– Хорошо, Александр. Отчет я принял, показатели у тебя по месяцу хорошие, только вот ты про свои визиты как-то неразвернуто пишешь. Целостное восприятие твоей работы нарушается у меня, понимаешь? Ну, иди, ладно.
Когда сейлс выходит, я сажусь на его место и говорю:
– Паша, вот скажи, зачем ты людей дрочишь из-за ерунды? Он тебе план делает?
– Ну, да.
– Квартальный план выполнил? Прирост есть?
– Ну, да, но ведь отчеты. Есть же производственная дисциплина.
– И ты думаешь, что он больше продавать станет, если ты ему мозги запылишь этим? Если тебе интересно, чего он там развернуто обсуждает с закупщиками магазинов, ты бы съездил с ним на встречи. Вот ты скажи, ты сколько раз на прошлой неделе «в поле» был?
– Я… (на лбу Паши собираются морщины) я был занят офисной работой. И потом, ситуация не требовала моего аутсорсинга[3] cо стороны подчиненных.
– Чего она такого не требовала? – кривлюсь я.
– Аутсорсинга.
– А ты по-русски это слово сказать не можешь? «Моего привлечения», например? Или «моего участия»?
– Но ведь существует ряд общепринятых выражений в бизнес-этике, и я полагаю, что…
– Паша, ты рад должен быть, что он тебя, как ты выражаешься, не «аутсорсит». А то ты, наверное, и забыл уже, как с клиентами договариваться?
– Нет, я не забыл, просто отчеты нужно анализировать и на основе анализов должны строиться краткосрочные и долгосрочные планы, и поэтому я требую от своих подчиненных…
– А кто, по-твоему, их анализирует? И кто на основе этих отчетов планы составляет?
– Ну… руководство. – Он поднимает руку вверх, туда, где, по его мнению, живут небожители из топ- менеджмента.
– Паша, запомни. Отчеты эти не мне, а тебе нужны. Чтобы ты своим подчиненным правильные задачи ставил, а не ебал им мозги, заставляя писать мифологию про новые продукты. А я, дорогой мой, план продаж, в зависимости от того, сколько раз в неделю твой сейлс с тетей Клавой из гастронома «Надежда» побеседовал, не пишу. Понял?
– Ага.
– Ну вот и отлично. – Я, порядком устав от этого пустословия, направляюсь к двери. – Да, Паша, чуть не забыл. Ты ко мне на митинг в пятницу подтянись часиков в одиннадцать… И отчет о своих рабочих визитах и плане визитов на следующую неделю приатачь к себе, о’кей? Мы с тобой аналитику и устроим. Можешь мою секретаршу аутсорсить, кстати, она быстро печатает на компьютере.
Я возвращаюсь в свой кабинет, открываю файл, содержащий цифры ежедневных отгрузок компании, чтобы посмотреть картину в департаменте этого аутсорсера, Миши.
Мы все говорим о глобализации. О транснациональных корпорациях, поглощающих планету и превращающих ее в один гигантский завод с нечеловеческими условиями труда и нищенской зарплатой. Мы вслух, совершенно серьезно, рассуждаем о том, что макдоналдсы, кокаколы и майкрософты заставляют нас делать то-то и то-то.
Бред. Вы понимаете, что это полный бред? Здесь давно уже не нужно никого заставлять. Все двигаются навстречу «Компании Без Границ» семимильными шагами. Вдумайтесь, зачем мои подчиненные, эти не глупые, в общем, молодые люди, получившие хорошее российское образование, стремятся выглядеть тупее, чем они есть на самом деле? Образование в его классическом понимании. Не узкопрофильное, а разноплановое. Пусть не всегда глубокое по сути, но открывающее для сознания выпускника широкий горизонт для приложения усилий. Образование, ставящее системное мышление выше системного потребления. Кто из них дорожит этим?
Вместо того чтобы использовать свой базис, все они уподобляются твердолобым и узкоколейным американцам. Те же жесты, те же улыбки, та же манера поведения. Та же дурацкая манера говорить словами – рекламными слоганами. Зачем умные люди старательно, день за днем делают из себя идиотов?
Вы знаете, я ненавижу их не за то, что они клерки. А за то, что они мечтают быть клерками. Солдатами Международной Корпоративной Армии. И не дай вам Бог отнять у них эту мечту.
В унисон с мыслями про армию открывается дверь моего кабинета, и входит Саша. Заместитель нашего хозушника Петровича. Саша, так же как и Петрович, бывший вояка. Приблизительно месяц назад я просил Петровича поставить в мой кабинет новый «шредер» для измельчения документов, а также повесить на стену черно-белую фотографию девичьих ног на столе казино. Фотография в самом деле очень стильная.
Месяц эти деятели тянули кота за хвост, надеясь на то, что поручение отменят или о нем забудут. Раз в неделю моя секретарша звонила им, и вот наконец это свершилось. На вытянутых руках, торжественно, подобно шапке Мономаха, Саша вносит этот пресловутый «шредер». На его лице маска человека, исполняющего воинский долг.
– Чё так долго не приносили, Саш? Он своими ногами шел от поставщика?
– Не понял? Кто шел?
– «Шредер».
– Ты что! Они же в дефиците. Мы, чтобы его достать…
Далее следует витиеватая речь о том, что в Москве в 2004 году очень трудно найти «шредер». Еще минута, и я скорее всего услышу про «тяготы и лишения, которые мы испытали в поисках “шредера”». Я киваю головой, а Саша тем временем пятится к выходу.
– Постой, постой, – говорю я, – а фотографию повесить? Я вот ее в рамку даже уже вставил!
Сашино лицо делается каменным. Он понимает, что сегодня уже ПЕРЕРАБОТАЛ.
– Может, я завтра зайду? – делает он робкую попытку улизнуть. – А то мне еще в бухгалтерии там надо кое-чего…
– Саш, ну хорош, а? Дел на пять секунд.
Саша подходит к моему столу, снимает телефонную трубку и набирает внутренний номер Петровича. Докладывает ситуацию. Получает «добро». Кладет трубку и говорит официальным тоном:
– Вешаем, значит. На каком расстоянии от плинтуса?
Я цепенею. Хороший вопрос, да? Вот что бы вы ответили? «На глаз»? Я тоже хотел так же сказать. Но побоялся услышать в ответ: «Это сколько в сантиметрах?»
Поэтому я, не моргая, отвечаю: «Метр девяносто два».
– Ну, я за рулеткой тогда пошел, – говорит Саша и уходит.
