еще больший ужас.
Но, когда я была уже в считанных метрах от поверхности озера, мимо меня быстро скользнула знакомая мужская фигура. И в следующее мгновение русал смог лично встретился лицом к лицу с Коулом. Мою ногу тут же отпустили, но это его не спасло. Коул схватил его за волосы и приставил острый кинжал к горлу побледневшего парня. В голубых глазах моего охранника была только смерть и ничего больше. Я удивленно булькнула и тут же кинулась к ним, схватив Коула за руку и пытаясь остановить. Он повернул ко мне голову и сверкнул чужим холодным взглядом, от которого у меня зашевелились волосы на затылке. Но тут холод льда сменился секундным узнаванием, и в следующее мгновенье сильные надежные руки уже несли меня к поверхности пруда. И вовремя: еще немного, и я бы задохнулась.
Вырвавшись из воды, я с хрипом вдохнула сладкий воздух, пытаясь надышаться. Коул, все так же держа меня за талию одной рукой, другой греб по направлению к берегу, где нервно прохаживался из стороны в сторону напуганный Обормот.
– Ну, наконец-то, а то я уже испугался, что вас обоих сожрали.
Коул вынес меня на руках на берег и бережно опустил на землю, внимательно глядя мне в глаза.
– Как ты? – Тихо спросил он.
Сердце рухнуло в желудок, я открыла рот, но так и не смогла ничего сказать. Он был так близко, что его дыхание шевелило пряди мокрых волос.
– Хорошо, – умудрилась-таки выдавить я из себя, мечтая, чтобы эти руки никогда меня больше не отпускали. Он бережно снял с моего виска какую-то травинку, а потом резко встал и пошел обратно к месту стоянки. Я осталась сидеть на берегу, ничего не понимания. Подошел Обормот, сочувственно похлопал меня по руке пушистой лапкой.
– Это ничего, бывает, ты главное дыши и делая умный вид, а то сидишь, как будто по тебе молния шарахнула. Да. И рот закрой.
Я со стуком подобрала нижнюю челюсть и попыталась начать думать.
– Я его люблю, – какой кошмар, что я говорю?
– Тоже мне открытие, а то этого и так не видно.
Я в ужасе посмотрела на Обормота.
– Что, так заметно?
– Для всех, кроме вас двоих. Я прям не могу, ну чисто, как дети малые, постоянно переглядываетесь тайком, радостно жертвуете жизнями друг для друга и непрерывно обнимаетесь. Ну, если это не любовь, тогда я... пушистый коврик!
Я жарко покраснела.
– И ведь что самое интересное, – невозмутимо продолжал этот проходимец, забираясь мне на мокрые колени, – он вытаскивает тебя из воды, сходит с ума от желания поцеловать, но мужественно уходит. А ты сидишь и будто не замечаешь, что сама абсолютно голая. Если это не соблазнение, тогда я не знаю...
Я в ужасе осмотрела себя, поняла, что Обормот прав и на мне нет ни одной нитки. Взвизгнула, подхватила разглагольствующего кота и понеслась в ближайшие кусты, а потом вытолкнула из них Обормота и велела ему принести мне одежду. Кот поорал, но принес. Я как можно более быстро оделась и вышла к Коулу, который уже оседлал лошадей. Щеки горели, а кота я несла на руках, заткнув ему рот ладонью.
К счастью, Коул ничего не сказал, подвел ко мне Пегги, помог забраться в седло, а потом сел на своего коня и пустил его неторопливой рысью вперед. Я водрузила кота в корзину и, наконец, убрала руку. Впрочем, тут же об этом пожалев, так как узнала абсолютно все о себе лично и о наших отношениях с Коулом в частности. Правда, когда глаза у меня засветились ярко алым цветом, пушистик догадался заткнуться, и дальше мы ехали молча.
Через некоторое время я подъехала поближе к воину и зачем-то начала сумбурно рассказывать про свой недавний сон. Коул слушал очень внимательно, не перебивал.
– Не надо, не ходи туда, – наконец сказал он, когда рассказ был окончен.
Я удивленно вскинулась, не понимая.
– Почему? Если есть способ помочь этому миру, то почему я не должна туда идти?
Коул очень долго молчал, глядя прямо перед собой, а потом все же ответил.
– Ты уже ходила туда... И умерла в этих пещерах.
Я замерла, пытаясь переварить новую информацию. Кот сидел и ошарашено разглядывал меня, как выходца из преисподней. Потом потрогал за руку. Понял, что я живая и немного успокоился.
– Ллин, ты ведь не собираешься повторять ошибки молодости? – Поинтересовался Обормот, с надеждой меня разглядывая.
Я посмотрела на него и потеребила за ухо, кот довольно замурчал, окончательно расслабившись.
– Я пойду.
Коул вздрогнул, но ничего не сказал, даже не обернулся.
– Быть может там ко мне вернется память, а тебя, Обормот, я хорошо устрою в ближайшем городе. Нечего тебе делать в царстве мертвых.
По-моему он обиделся.
– Что значит оставишь?! Я тебе что, вещь, что бы меня где ни попадя оставлять! Да и вообще вы там без меня пропадете, так что и не надейся, я поеду с вами.
Я улыбнулась и вздохнула.
Наверное, у меня просто едет крыша, но так хочется сунуться в эти катакомбы, с радостным криком: не ждали, и разнести там все на фиг, так что я все равно туда пойду, не смотря ни на что. Просто потому, что мне так хочется, а не потому, что так надо.
Впереди показалась развилка и Коул свернул на более освещенную тропу, сверившись с картой. Я не возражала.
Мы пробирались по лесу еще неделю. Один раз попали в болото и долго улепетывали от местных крысодлаков, которые так и не смогли догнать наших зачарованных лошадей, мчащихся по воде, как по земле. Две встречные деревеньки мы объехали по широкой дуге: денег у нас хватало, а неприятности скреблись в магический барьер каждую ночь, злобно хлопая челюстями и устраивая хорошую иллюминацию светом красных глаз. Кот довольно быстро просек, что в контуре ему никто не страшен, и в открытую дразнил нечисть, расхаживая вдоль магической линии и строя рожицы.
Не стану рассказывать и о том, как мы дрались с химерой и черным горюном, как чуть не заснули в плотоядном тумане, насылавшем удивительно красивые сны... Просто в конце концов между деревьев все чаше начал показывался просвет, и мы таки выехали из этого царства смерти, а довольные лошади вывезли нас из-под сени гигантских деревьев на высокий одинокий холм. Котик радостно спрыгнул с коня и долго целовал бренную землю, пока ему в рот не попал какой-то жук. Он тут же начал ругаясь отплевываться под наш с Коулом ехидный смех.
– Забирался в корзину, а то уедем без тебя, паникер.
– Кто паникер, я что ли? – Возмутился котик, помахивая пушистым хвостом, – да если бы не я, то вы бы давно сгинули, кто заорал, когда вы уже засыпали в тумане? Я!
– Молодец, – весело кивнула я, наклонилась, и водрузила его перед собой в седло, – герой!
Кот покивал, а я пустила лошадку, на которую все недавние приключения не произвели ровным счетом никакого впечатления, вперед, нагоняя Коула. Вскоре мы выехали на нормальную дорогу, которая изгибалась между холмов и жилищ, с каждым часом пути встречавшихся нам все чаше. Вскоре мы уже проезжали мимо распаханных полей, пасущихся коров с вечно пьяными пастухами, и я радостно думала о том, что уже сегодня ночью буду спать не на голой земле, а в уютной теплой кровати. Кот разделял мои энтузиазм, но мечтал в свою очередь о крынке сметаны, свежих сливках, да и вообще о вкусной еде. Но Коул нас обоих смертельно разочаровал.
– К ночи успеем добраться до города, там и переночуем.
– Как это, а мое парное молоко? Я не согласен, меня пытаются обделить! И вообще... Ллин, скажи ему!
– Я согласна, куда спешить, Коул? Ну, заночуем у крестьян, что тут такого?
