CXLVI
Спидларские силы закрепились на склоне холма, обращенного к юго-западу. Именно по этому склону поднимается к стенам Клета дорога из Элпарты. Восточный фланг оберегают нависающие над рекой крутые утесы, западный – непролазные топи. Дальше, за болотом, – скалы, валуны, расщелины да крошащиеся уступы.
Высокие серые облака делают утро тусклым и хмурым. Легкий ветерок, колышущий знамена Белых сил, несет с сожженных полей запах гари. В стане хаоса переливчато поют рога.
После второго сигнала под белыми знаменами вспыхивает пламя. Огненный ручей, стремительно разрастаясь в реку, несется вверх по склону и расплескивается, ударившись о земляную стену. Вверх поднимается лишь несколько струек сального дыма. Голая земля не питает огонь, и он сходит на нет. Вторая огненная атака тоже заканчивается безрезультатно.
И тогда земля содрогается.
Кони спидларских воинов бьются и ржут. Доррин усмехается: Брид сумел предугадать тактику чародеев. Земляные валы – не каменные стены, их сотрясением не раскрошишь.
Вновь трубят рога, и рать под пурпурными знаменами движется вверх по склону. Несколько мгновений – и вражеская волна обрушивается на первую, обшитую досками траншею, где засел отряд спидларской пехоты, вооруженной копьями и алебардами. Враг полагает, что атакует передовое заграждение, однако в действительности бойцы должны лишь сделать вид, будто принимают бой, а потом спешно отступить по коммуникационным окопам выше по склону, к основным укреплениям.
Доррин надеется, что они успеют покинуть опасную зону прежде, чем он начнет действовать.
Обрушившиеся на первую линию траншей галлосские силы легко отбрасывают немногочисленных защитников, захватывают передовые укрепления и растекаются по окопам. Доррин дергает за шнур, который заключен в длинный деревянный короб, засыпанный землей. Рывок привел в действие огниво, и запалы, протянутые к рассредоточенным по склону зарядам, занялись.
– Бежим! – кричит он двум находящимся рядом с ним солдатам, и они срываются с места, словно за ними устремились в погоню демоны света.
Пурпурные знамена уже поднялись до середины склона. Немногочисленный спидларский заслон осыпает наступающих стрелами – не столько чтобы остановить их, сколько чтобы раззадорить.
Доррин нервно покусывает нижнюю губу: ему хочется верить, что Брид отдал необходимые распоряжения и все его люди отойдут вовремя. Пусть враги идут в атаку на чучела, снабженные деревянным оружием. Потом он обхватывает голову руками и садится на дно траншеи, страшась того, что должно случиться сейчас.
И тут оглушительно грохочет взрыв. Вся нижняя половина склона холма взлетает на воздух. Глиняный пол убежища Доррина подскакивает, деревянная обшивка стен лопается, разлетаясь острыми щепками.
– Свет! – в ужасе кричит один из солдат.
Второй лишь хрипит – два острых обломка дерева вонзились ему в живот и в горло. Боль в глазах Доррина такова, что юноша едва удерживается от того, чтобы вцепиться в них ногтями. Вдобавок ему в плечо впилась большая острая щепка. Задета, к счастью, только мякоть. Юноша осторожно вытаскивает деревяшку, находит в маленькой торбе пластырь и аккуратно накладывает на рану. Лишь после этого Доррин позволяет себе высунуться из полуобвалившегося окопа и взглянуть, во что превратился склон холма – на массу развороченной, обожженной, смешанной с кровавыми ошметками земли. Белая волна ужаса накатывает на него, и он сползает на дно укрытия, проваливаясь в беспамятство.
– Где он?
Слова доносятся словно бы издалека. Должно быть, спидларцы осматривают наблюдательный пункт Доррина – точнее то, что от этого пункта осталось. Голова его раскалывается, и он не имеет ни малейшего представления о том, сколько времени здесь провалялся.
– Свет! Ты только глянь, эка ему досталось!
– Да, бедняга похож на подушечку для булавок, – второй голос холоден.
– Где Доррин?
Узнав голос Лидрал, юноша силится открыть глаза, но, хотя и чувствует на лице солнечное тепло, его по-прежнему окружает непроглядная тьма. Коснувшись пальцами трепещущих век, Доррин убеждается, что они подняты. Просто он ничего не видит.
– Эй, там вроде один жив! Рукой шевельнул.
– Никак это кузнец...
Доррин кашляет, выплевывая желчь и глину, и, с помощью Лидрал, принимает сидячее положение. Голова его то гудит, то наполняется жгучим огнем. Лидрал вливает сидр ему в рот.
– Что... там? После взрыва...
– Ничего, – отвечает Лидрал. – Галлианцы, которые уцелели, унесли ноги в свой лагерь.
– Ага, – добавляет один из сопровождающих женщину бойцов, – только вот уцелеть из двух тысяч удалось разве что паре десятков.
– Две тысячи! – ахает юноша.
– Теперь ты понимаешь, почему военачальник так нуждался в твоей помощи? – звучит из темноты другой голос.
С помощью чувств Доррин пытается получить представление о тех, кто его окружает. В сумраке слепоты он едва различает размытые изображения Лидрал и троих солдат.
– С тобой что-то не так? – обеспокоено спрашивает женщина. – Ты на меня не смотришь!
– Я не вижу. Ни тебя, ни... вообще ничего.
