– Две комнаты или три?
– Две, – говорит Брид. Доррин поджимает губы.
– Ну, две как-нибудь подыщу. С тремя было бы трудновато.
– У тебя так много постояльцев? С каких это пор, Вистик?
Вистик поднимает брови:
– Такое случается. К нам понаехало немало слиганских корабельных плотников.
– Корабельный лес?
– По слухам, Фэрхэвен готовит еще один флот... а то и не один.
Осекшись, Вистик смотрит на троицу с Отшельничьего, а потом слегка кланяется Доррину.
– Прошу прощения, целитель.
Доррин кивает в ответ.
– Не за что, почтенный трактирщик.
– Так или иначе, уж ты-то, Лидрал, понимаешь – товар есть товар, и его продают тому, кто покупает. Итак, плата за комнаты... – он широко улыбается. – По два за каждую.
Лидрал кладет на стойку две монеты. Две добавляет Доррин, столько же и Брид.
– Желаю хорошо устроиться, целитель, – произносит Вистик.
– Премного благодарен.
– А на обед я бы рекомендовал баранину. Пироги с козлятиной получились малость жестковатыми.
Пристроив поудобнее торбу и седельные сумы, Доррин опускает посох и следом за Лидрал ныряет под арку. Он поднимается по узкой лесенке, стараясь не обращать внимания на держащихся за руки Кадару и Брида.
Обернувшись и посмотрев на него с сочувственной улыбкой, Лидрал сворачивает в коридор, ведущий к северному крылу.
XXXI
– А каков он, Спидлар? – заинтересованно спрашивает Доррин.
– В основном там все так же, как и везде в Кандаре, – задумчиво отвечает Лидрал, – за исключением того, что тамошний Совет до сих пор не подчинился Фэрхэвену. Народ в Спидларе еще упрямее, чем в Аксальте, и тяготеет, по большей части, не к хаосу, а к гармонии. Возможно, потому, что живет главным образом торговлей.
– Никогда не думал о торговцах как о рьяных приверженцах гармонии, – отзывается Доррин, хлопая себя по шее.
– Ты мазью намазался?
– Забыл.
Юноша изгибается в седле, стараясь дотянуться до правой седельной сумы. В этот момент его и кусает москит, и Доррин едва не сваливается с Меривен прямо на повозку.
– Ты дурака валяешь или убиться хочешь? – саркастически спрашивает Кадара, но за ее тоном юноша улавливает озабоченность.
– Думаю, и то и другое, – бормочет Доррин, ухитрившись выудить снадобье и удержать Меривен на узкой тропе. Он возвращается к разговору с Лидрал: – Но ты так и не объяснила, какая связь между торговлей и гармонией.
– Мне кажется, честная торговля требует некой внутренней гармонии. А честные купцы ведут дела успешнее, во всяком случае вдали от Фэрхэвена. Не знаю почему, может быть, потому, что люди им доверяют. У спидларцев хорошая репутация, но есть и немалые трудности. Торговцы, связанные с Белыми магами, – это по большей части кертанцы и лидьярцы – имеют слишком много преимуществ. За небольшую пошлину к их услугам великолепные белые дороги и порт в Лидьяре. Принадлежность к Фэрхэвенской гильдии позволяет не платить въездную пошлину в каждом городе и продавать свои товары напрямую в самом Фэрхэвене, а это очень выгодно.
– Так почему же спидларцы не рвутся в эту гильдию?
– По природному непокорству. А также потому, что ведут, главным образом, морскую торговлю и в чародейских дорогах не очень-то нуждаются. А Белым не нужны хлопоты с Аналерией, Кифриеном и Спидларом одновременно.
– Но ведь Кифриен – часть Галлоса, – подает голос Брид.
– Скажи это кифриенцу, – хмыкает Лидрал.
– И Спидлар так и не покорился Фэрхэвену!
– Сохранял независимость почти два столетия, пока Белые никак не могли достроить свою проклятущую дорогу через Рассветные Отроги. Как я понимаю, ваш Основатель – Креслин – малость замедлил их продвижение. Но нынешние дела, эти новые горы, беспокоят Спидлар. Во всяком случае, должны беспокоить.
– А с чего бы им, собственно говоря, беспокоиться? Как я понял, они ничем, кроме торговли, не занимаются, так какая им разница, чья власть? Фэрхэвен никому торговать не запрещает.
– Ну, торгует-то каждый на свой лад. Спидларцы продают все и вся, включая свою службу. Думаю, в разных армиях Кандара наберется больше спидларских наемников, чем в войске Совета. Служить в собственном войске у них чуть ли не позорно.
