– Спасибо, приятель, – с улыбкой говорит Доррин, потрепав Ваоса по плечу. Тот выразительно посматривает на свой тюк. Заметив это, Доррин отставляет в сторону посох, вручает юнцу поводья и взваливает кипу сена себе на плечи.
– Нести-то куда?
– Брось в ту кормушку, во втором стойле. Я потом веревки разрежу и раскидаю куда требуется.
Во втором стойле ржет и скалит зубы рослый белый жеребец. Остановившись и удерживая тюк на плече, Доррин пытается успокоить коня. Жеребец снова ржет, но уже не так злобно. Юноша сбрасывает сено в ясли и гладит коня пальцами по лбу.
– У белого что-то болит? – обращается он к конюху.
– Понятия не имею. Я вообще не видел, как его ставили, – отзывается Ваос, ведя Меривен к дальнему стойлу.
Задержавшись, Доррин оглаживает коня обеими руками и, обнаружив рубцы от плети, исцеляет их, снимая боль и отчасти успокаивая животное.
– Бедняге досталось плетью.
– Чертова солдатня, – равнодушно ворчит конюх. – Я принесу зерна для твоей лошадки.
– Ну, это не обязательно.
– А тебе было вовсе не обязательно заниматься чужой лошадью, – с ухмылкой отзывается Ваос.
– Делаю что могу, – ухмыляется в свою очередь Доррин и берет посох. Пока Ваос роется в бочке щербатой жестяной кружкой, Доррин выходит из конюшни и направляется к трактиру
– Смотри! Я ж тебе говорила, что он сообразит, – заслышав знакомый голос, Доррин поднимает глаза и видит у дверей Кадару с Бридом.
– Вы куда лошадей пристроили? – спрашивает он. – Что-то я их не заметил. Неужто проглядел?
– Пришлось поставить в платную конюшню. А ты?
– Я... э... Ваос подыскал тут... местечко для Меривен.
– И что же ты для него сделал? – спрашивает Кадара чуть ли не снисходительно.
– Ничего особенного. Просто потолковал с ним.
– Ты здесь впервые?
– Нет, бывал пару раз с Пергуном. Это подмастерье с лесопилки.
– Видишь, Кадара, – широко ухмыляется Брид, – твой друг вовсе не беспомощен. Просто он все делает по-своему, потихоньку.
– Ага, никогда не спешит, но коли упрется, так с места не сдвинешь.
Брид смотрит на Доррина и пожимает плечами, словно говоря: «Ну что с нее взять?»
Доррин пожимает плечами ему в ответ.
– Мужчины... – кривит губы Кадара, переводя взгляд с одного на другого.
Брид занимает столик, освобожденный уходящими солдатами. Не успели трое друзей усесться, как перед ними появляется служанка.
– Что будете пить?
– Темное пиво.
– Мне тоже.
– А мне сок, – добавляет Доррин.
– А, это ты целитель! А как насчет еды?
– А что есть?
– Что и всегда – мясо в соусе или пирог с дичью. И то и другое – три медяка. Есть, правда, еще отбивные, но брать не советую.
– Мне мяса, – говорит Доррин.
– И мне, – в один голос вторят ему Брид и Кадара.
– Надо же, а мы-то думали, что, приглашая тебя сюда, даем возможность отдохнуть от тяжкого труда в кузнице, – насмешливо укоряет Доррина Кадара.
– Так оно и есть. Просто иногда я устраиваю себе отдых сам, а иногда мне помогает еще и Пергун.
– Тебе все еще нравится работать в кузнице?
– Я учусь. Яррл говорит, что мне еще многое следует усвоить, а мастер он славный. Думаю, не хуже Хегла.
На столе, одна за другой, появляются три кружки. Доррин вытаскивает два медяка, но Кадара успевает вручить служанке полсеребреника.
– Сегодня мы угощаем.
– Спасибо.
– Ну, как у тебя дела? – снова спрашивает Кадара. – Выкладывай все!
