– Надо ли нам вообще заниматься Отшельничьим? Единственное, что делают Черные, – это культивируют свою разлюбезную гармонию на своем острове. А всякого несогласного с ними или просто непохожего на них изгоняют – как правило, к нашей пользе.
– Но мы сейчас говорим не о войне, – мягко произносит Джеслек. – Неужто тебе не претит то, что наше золото уходит на Отшельничий, а потом Черные закупают на него товары из Хамора и Бристы?
– Их пряности и вина лучше и дешевле прочих, – грохочет голос с заднего ряда.
– И их шерсть...
– Если ты сможешь носить ее, Майрал!
– Что ты предлагаешь, Джеслек?
– Ничего особенного. Всего лишь повысить ввозную пошлину на товары с Отшельничьего. На тридцать процентов.
– Тридцать процентов! Тогда я лучше буду пить ту бурду из Кифриена!
– Точно так я и думаю.
– Это увеличит число контрабандистов.
– А мы потратим часть дополнительных доходов на постройку сторожевого флота. Контрабандистам не поздоровится.
– А куда пойдут остальные деньги? В твой карман, Джеслек?
– Это вряд ли. Решать будет Совет, но я предложил бы разделить сумму на три части. Одну потратить на увеличение довольствия членов Совета, другую – на перестройку площади и третью – на строительство дороги. Кто хочет высказаться?
– А не будет ли это способствовать оттоку золота в Спидлар?
– Как насчет Сарроннина?
– В Южном Оплоте будут довольны...
Вышедший под шумок из зала Стирол смотрит на Анию и задумчиво произносит:
– Совершенно прозрачно. Прозрачно, но умно.
– Они одобрят это?
– Конечно. А стало быть, и флот увеличится, и его популярность вырастет.
– А что предпримет Отшельничий?
– Ничего. Будут ворчать да наращивать торговлю с землями за Океаном. Но первым последствием этого, – тут Стирол улыбается, – станет отток судов и товаров из Лидьяра в Спидларию. А стало быть, если мы не хотим оставить наших купцов не у дел, нам придется прибрать Спидлар к рукам не позже чем через год.
– Ты думаешь? – начинает собеседница.
Стирол, однако, продолжает говорить, не выслушав вопроса, и на лице Ании появляется намек на раздражение.
– К тому времени Джеслек уже станет Высшим Магом и сочтет нужным запретить торговлю с Отшельничьим. То есть он, конечно, не станет ничего запрещать напрямую, а просто повысит пошлины еще процентов на сто. В результате Черным придется тратить все свое золото на покупку хлеба в Хидлене, потому как из Хамора ни зерно, ни муку без потерь не доставить. Они, конечно, начнут скулить, но вмешаться в погоду, как это делал Креслин, не рискнут. Отчасти – из боязни поставить под удар свое драгоценное население, но главным образом – потому, что у них сейчас нет мага с такими способностями... Ухудшение положения на острове повлечет за собой недовольство и беспорядки. Число изгнанников с Отшельничьего увеличится, а о каких-либо действиях не придется и говорить... до поры.
– Тебя послушать, так ты незыблемо веришь в осуществление всех Джеслековых замыслов.
– Быть Высшим Магом в эпоху перемен не так-то просто, – Стирол тихо смеется. – Вернусь-ка я в зал – надо проследить за голосованием, пусть это и простая формальность.
– А они правда осуществятся? Я о его планах.
– Не исключено – если только его успехи не будут чрезмерными. А они такими и будут, – Стирол кивает в сторону зала. – Идем, Ания.
Ания хмурится, но направляется в зал Совета следом за Высшим Магом.
XXXVII
– Это все, – Яррл опускает молот.
Раздув большие двухкамерные меха, Доррин закрепляет верхний рычаг и, окунув тряпицу в масло, тщательно протирает наружную поверхность этих мехов. Яррл тем временем убирает тяжелый молот и щипцы.
Положив на полку и свой молот, Доррин берется за метлу. Вообще-то подметать каждый вечер вовсе не обязательно, однако юноша чувствует себя лучше, когда в кузнице чисто, и терпеть не может оставлять после себя беспорядок. Он уже успел переложить по-своему редко используемые инструменты, хотя те, за которые Яррл берется регулярно, оставил на привычных для кузнеца местах.
Яррл уходит. Доррин кладет совок и метлу на место и, задвинув дверь, идет к колодцу, смывает пепел и сажу, а оставшиеся капли выливает на маленькую клумбу.
На севере, над океаном, собираются тучи. Солнце уже садится, касаясь краем оледенелых пиков Закатных Отрогов. Вздохнув, Доррин направляется к себе в каморку. Она приобрела более обжитой вид благодаря камышовому коврику и полученному от Рейсы старенькому стеганому покрывалу. Скоро он сделает
