– Чертежами?
– Это вроде рисунков. Иногда, прежде чем делать модель, лучше изобразить узел или деталь на бумаге. А потом я вырезаю модели из дерева, даже приводы.
– Приводы?
– Без них нельзя передавать энергию. Я читал об этом в старых книгах из отцовской библиотеки. Машина должна не просто вертеться или еще как-то двигаться, а работать. Для этого необходимо передавать энергию... Например, как с водяного колеса или ветряка.
– Но ведь у нас на Отшельничьем есть водяные колеса!
– И приводы есть, это не новинка. Я хочу построить паровой двигатель.
– Доррин... – Кадара умолкает, покачивая головой. Что тут скажешь!..
Доррин снова зевает и поднимается:
– Боюсь, мне пора идти. Спасибо за прекрасный вечер. Рад был повидаться с вами. Вы пока побудете в городе или вас куда посылают?
– Завтра будет ясно, – отвечает Брид. – Если под Клетом или Сидой объявятся разбойники, в погоню пошлют наш отряд. Нынче наша очередь.
Доррин выходит наружу, под висящий над дверями «Рыжего Льва» закопченный фонарь. Ветер студит его лицо. Под холодно поблескивающими звездами он бредет в конюшню, где, устроившись на охапке сена, мирно посапывает Ваос.
XL
– Передай-ка мне кашу, – ворчливо говорит Яррл.
– Каша вкусная, особенно с перцем, – замечает Петра, поставив перед отцом миску.
– С перцем? С каких это пор мы стали покупать пряности? И на какие деньги, Рейса?
– Перец наш, с грядки. Он ранний и зеленый, но вкус придает.
– Так это твоих рук дело, парень?
– Я малость поспособствовал, – признается Доррин.
– Он хороший целитель, – говорит Петра. – Без него мы потеряли бы всех поросят. Да и коза...
– Вот за козу я все еще беспокоюсь, – нахмурясь, говорит Доррин.
– Неплохие результаты для парня, который по большей части стоит у горна, – по обыкновению ворчливо произносит Яррл. – Да еще невесть сколько времени тратит на свои игрушки.
– Они славные, – говорит Петра. – Необычные и забавные.
– На самом деле это модели, – поясняет Доррин, отправляя в рот кусочек персика. Он зеленоват, но кислинка позволяет смягчить вкус наперченного мяса. – Я надеюсь когда-нибудь выстроить машину побольше.
– Для этого потребуется свет знает сколько железа, – замечает Яррл. – И как ты собираешься такие штуковины применять?
– Не это главное... – отвечает Доррин.
– А я все-таки никак не возьму в толк, зачем тебе нужно заниматься кузнечным делом, а не целительством, – замечает Рейса.
– Меня привлекает и то и другое, – признается Доррин, – но сперва я хочу выучиться на хорошего кузнеца.
Стук дождя по крыше тем временем стихает.
– Похоже, скоро прояснится.
– Но нам нужен был дождь.
– Дожди размывают дороги, а не далее как завтра Бартов должен доставить мне железные болванки и уголь.
Петра прикрывает рот и смотрит на мать, вокруг глаз которой собрались улыбчивые морщинки. Рейса качает головой.
– Что это ты головой качаешь? – ворчит Яррл.
– Да так, из-за дождя.
– Из-за дождя... Ладно, передайте кто-нибудь мясо.
Доррин ставит перед кузнецом тяжелую миску.
– Слышь, малый, а сегодня вечером ты работать будешь?
– Не думаю. Я засыпал уголь и укрепил отдушины...
– Вот и хорошо, а то ты столько работаешь, что того и гляди мозги поджаришь. У нас, кузнецов, их и так всего-ничего.
– Это вряд ли, – смеется Доррин. – Бугел, например, уверяет, что ты будешь посмекалистее префекта Галлоса.
Яррл тяжело поднимается из-за стола.
