осталось сил, чтобы удерживать щит невидимости и укрываться от крылатого соглядатая. Вдобавок солнце пекло нещадно. Кожа его покраснела, лицо горело, соленый пот обжигал, как кислота, а подбородок под отросшей щетиной отчаянно чесался. Почему-то как раз отсутствие бритвы огорчало его больше всего.
Зачем он вообще продолжает двигаться?
Впрочем, Джастин прекрасно знал ответ на этот вопрос – его подгоняла клубившаяся на дороге позади него пыль. Пара десятков Белых копейщиков с Белым магом в придачу представляли собой достаточно веское основание для того, чтобы не стоять на месте.
Стервятник описывал круги над его головой, очевидно сообщая Белому магу о местонахождении преследуемого. Маг, однако, не спешил схватить его, как будто вел жестокую, смертельную игру. Благодаря тому, что в последние два дня Джастин почти не спал и находился в непрерывном движении, ему удавалось оставаться в отрыве от Белых. Однако всякий раз, пробуждаясь после недолгого беспокойного сна, он чувствовал, что силы его убывают, а возможности как следует отдохнуть не было. Хлеб и сыр подошли к концу, а о новых припасах не приходилось и мечтать. В некоторых из закрытых домов у выжженных южных полей затаились люди – но люди вооруженные, настороженные и озлобленные. Соваться к ним определенно не стоило.
На вершине одного из высушенных солнцем холмов Джастин обернулся и глубоко вздохнул. Белые снова приближались, а ведь еще только-только минул полдень.
Заметив впереди очередную развилку, Джастин направил лошадь туда. Дорога раздваивалась. Левая, та что поуже, уходила в серые холмы, а правая, пошире, шла по плоской равнине на запад.
Инженер свернул налево, поскольку надеялся, что холмы сулят хоть какое-то укрытие.
Менее чем в половине кай к югу, на склоне над дорогой инженер приметил каменный дом под старой черепичной крышей и направил лошадь туда.
Едва он въехал во двор, к дверям дома метнулась человеческая фигура. Дверь захлопнулась, с глухим стуком опустился на место засов. Углядев подле колодца наполненное водой ведро, Джастин ухмыльнулся и подъехал верхом к самой двери.
– Прошу прощения за беспокойство, – громко произнес он. – Я буду весьма благодарен за дозволение набрать воды, а если найдется и снедь, то готов заплатить.
Ответа не последовало.
– Ладно, как угодно. Я наберу воды, а монетки оставлю у колодца.
Подавшись вперед, чтобы уменьшить боль в затекших мышцах бедер и ног, Джастин наполовину соскользнул, наполовину вывалился из седла и устоял на ногах, лишь ухватившись за попону.
Подойдя к ведру он окунул палец и облизал его, пробуя воду на вкус. Она была чуточку солоноватой, но чистой, что позволяло обойтись без очистки ее гармонией. Что радовало – Джастин сомневался, что у него хватит сил на наложение даже простейших чар.
Возле колодца находилась круглая поилка для скота. Инженер налил туда немного воды, и кобыла тут же принялась пить.
Он ополоснул остатком воды лицо и шею, чтобы прохладиться и смыть дорожную пыль, положил на край колодца пару медяков, снова набрал из мелкого колодца ведро воды и начал наполнять флягу.
– Эй ты! – послышалось со стороны дома. – Убирайся, пока цел!
Обернувшись Джастин увидел в дверях темноволосую, с проседью женщину, целившуюся в него из старинного лука.
– Уже ухожу, – заверил ее Джастин. – Медяки вон там.
– Это единственная причина, по которой ты еще жив.
Наполнив флягу, инженер приторочил ее к седлу, отпил, уже через силу, еще воды из ведра и сказал:
– Советую тебе быть поосторожнее. На дороге позади меня пара десятков Белых.
– Осторожности мне не занимать и без твоих советов. Что же до Белых... так это ты их и привел, дезертир поганый. Пусть они загонят тебя в Каменные Бугры. Может быть, это послужит тебе уроком.
– Я не дезертир. Я Черный инженер.
– Не вижу разницы. Забирай свою клячу и выметайся отсюда!
– А что за Бугры такие? – спросил Джастин.
– Хм... может, ты не такой уж и мерзавец... впрочем, это не имеет значения. А насчет Бугров скажу: если Крыша Мира – самое холодное место в Кандаре, то Каменные Бугры – самое жаркое и засушливое. А эта дорога, на которую тебя занесло, ведет именно туда, и только туда. Правда, проложили ее в свое время к старым медным копям, но они давно уже выработаны и заброшены. Но что-то я с тобой разболталась... – лицо женщины вновь стало суровым. – Как только твоя лошадь напьется, езжай своей дорогой.
– А не продашь ли каравай хлеба, или что-нибудь еще?
– Твои монеты того не стоят, – она угрожающе подняла лук.
– Спасибо на добром слове, – пробормотал Джастин, с трудом взобравшись на кобылу и поворачивая прочь со двора. Он опасался получить стрелу в спину, но все обошлось. Спустившись по склону, инженер направил лошадь в сторону старых копей и Бугров, надеясь, что Белые за ним не увяжутся.
Но оглянувшись через плечо и увидев менее чем в двух кай позади движущееся облако пыли, он хрипло рассмеялся.
58
– Посылка Белтара в Сарроннин оказалась мастерским ударом, Гистен.
– Нет, куда более результативной была идея отправки золота на Отшельничий. Если бы тот моряк не бросился на мага-буреносца, мы лишились бы еще одной армии, – отозвался Гистен, отступив от магического зеркала.
– А что будет, когда маг-буреносец придет в себя? – спросил Ренвек, рассеянно поправляя свой пояс из красной кожи.
– Ничего не будет. Сейчас он возвращается на Отшельничий с уцелевшими инженерами. Со всеми, кроме одного, который отбился от шайки и, по словам Белтара, болтается где-то в Сарроннине.
– Это плохо.
– Напротив, вовсе не плохо. Благодаря этому Зиркас с Белтаром спорят насчет того, что делать. А молодой Дерба, отличающийся еще большей горячностью, чем Белтар, не хочет высовываться, пока не уяснит, кто победит.
– А как насчет Джихана?
– О ком я беспокоюсь, так это о бедном Джихане. Он слишком много думает. Как, впрочем, и Элдирен. И, конечно же, ты, Ренвек, – улыбнувшись, Высший Маг подошел к окну, бросил взгляд на зарядивший снаружи холодный осенний дождь, прикрыл створку и пробормотал: – Временами мне жаль, что я не маг Воздушной Стихии и не могу управлять погодой.
Ренвек нервно прокашлялся.
– Кстати, о маге Воздушной Стихии. Не разузнает ли он о твоем... воздействии?
– Ты хочешь сказать, о моем подкупе? Каким образом? В таком деле ветра ему не помогут, а единственный человек, насчет которого этому магу что-то известно, вступил в Железную Стражу. Все складывается не так уж плохо.
– Но не так уж и хорошо, – возразил Ренвек. – Мы потеряли одну небольшую армию и половину другой.
– Зато мы уничтожили Сарронну и в скором времени завладеем всем Сарроннином. Во всяком случае, той его частью, которую не разрушит до основания Белтар. Кроме того, столь чудовищные потери заставили Зиркаса поубавить спеси.
– Зиркасу не откажешь в проницательности, – заметил Ренвек, поджав губы. – Но ведь Белтар сильнее Зиркаса. Не значит ли это...
– ...что Белтар займет место Зиркаса? Конечно, займет. Ни один из замыслов Зиркаса не увенчается успехом. Джихан слишком умен, чтобы принять участие в Зиркасовых кознях, и Зиркас это понимает. Джихан постарается не сердить Белтара.
– Ты полагаешь, что видишь их всех насквозь?
– В этом, а не в использовании грубой силы, и заключается роль Высшего Мага. Испепелить своих соперников может любой безмозглый юнец, обладающий достаточной магической мощью.
