Министерства научных исследований.
– Вы правильно поняли, – отрезал министр.
У него слегка дрожали руки. Он очень устал, его клонило в сон. За окном стояла ночь. Город мирно спал, весь город, за исключением юго-западного района, где продолжалась эвакуация. Что сказали людям? Как они отреагировали? Завтра утром проверю. Завтра утром… Закончится ли все завтра утром? Либо Данеш выполнит задание, либо… И я должен отдать приказ! Снова и снова возвращался министр в мыслях к этому обстоятельству: приказ должен будет отдать именно он.
– Да, вы правильно поняли, – помолчав, повторил он. – Несколько помощников Мациуха находятся в критическом состоянии. Всего выявлено шестьдесят восемь случаев психофизиологических отклонений у нас и на других контрольных пунктах. К счастью, они имели дело лишь с магнитной записью передачи, которую видел Мациух.
Все пораженные находятся в карантине, под присмотром группы добровольцев. Меня лично это окончательно убедило в правильности решения отказаться от вооруженной атаки. Десантники, возможно, уничтожили бы нескольких Существ, но при этом трансформировались бы сами.
– Подсчитал кто-нибудь, сколько потребуется времени для превращения всего населения планеты?
– Мнения расходятся… – Министр устало провел рукой по глазам и тихо добавил: – Друзья мои, подумаем о Мартине Данеше. Пожелаем ему спокойной ночи!
Во тьме трещали выстрелы, слышались вопли раненых. Запах пороха, пота и крови.
– Нет! – кричал Мартин в ночь. – Нет!
Он уснул ненадолго. Кошмары мучили его, наваливалась усталость, ноги сводила судорога, руки сделались свинцовыми. Я устал, уговаривал он себя, в глубине души сознавая, что усталость не имеет ничего общего с его отчаянием. Жена Мисаржа… Как она кричала: «Убийца!» Он вспомнил рассказ отца.
Летающая крепость Б-52 взмывает на двенадцатикилометровую высоту. В кабине хорошо выспавшийся экипаж. Парни весело болтают, вспоминая недавний отпуск в Токио. Все они тщательно выбритые, умытые. Плотно позавтракавшие. Стрелки приборов на пульте управления подрагивают, скачут цифры на дисплеях.
Ноль!
Нет нужды нажимать пресловутую кнопку, бомбовое устройство срабатывает по электронному приказу. Десятитонный груз летит вниз. Самолет неприятно подпрыгивает, но автоматы тут же возвращают его в нужное положение. Поворот штурвала, и вот уже тупой нос воздушного гиганта нацелен в обратном направлении, к Гуаму. Где мы? Куда падают бомбы? Не наше дело! Кто-то включает кинопроектор. Ресторан, женщины… Сладкая жизнь!
Смертоносные бусы бомб, нанизанные на нити траекторий; воют в густеющем воздухе.
В бамбуковой постельке спит трехлетняя девочка.
Мальчик ведет буйволов на пастбище.
Партизанский инструктор обучает стариков и десятилетних ребят копать противотанковые рвы. В небе тишина. Гул моторов не слышен с двенадцатикилометровой высоты. Когда послышится свист падающих бомб, будет поздно.
Свист падающих бомб.
– Нет! – кричит слепой.
А вдруг там больные люди? Или даже это действительно Существа? Кто дал нам право убивать их? Попытался ли кто-нибудь наладить общение с ними? Яролимек утверждает, что да. А если попытка контакта была плохо продумана?
Мартин любил слушать по радио научно-фантастические рассказы. В них говорилось и об этом. Обмен важнейшей информацией, формула Пифагора… Специалисты, ученые, посланцы проведут первые общения.
Я и есть этот посланец.
Очередь, та-та-та, говорит посланец планеты Земля, вот наше свинцовое приветствие! Как там учил инструктор?..
Звонок телефона. В трубке голос полковника:
– Пора, Мартин.
Слепой встает. Делает гимнастику: наклоны, прыжки с приседаниями. Способствует ориентации в пространстве. Наклоны в сторону, круговые движения туловища. Только не у тебя, Мартин, всегда повторял отец. У тебя не может кружиться голова. Ты не видишь, а другие видят. В этом твой минус. Поэтому в остальном ты обязан быть впереди всех…
Отец умер шесть лет назад. Последствия вьетнамской войны, заключил врач. Американцы извинились. Тщательно выбритые, умытые, плотно позавтракавшие. Навигационная ошибка. Мы считали, что это Юг…
Отец воевал. Помогал вьетнамцам. Сам не стрелял, но лечил тех, которые потом, по выздоровлении, стреляли.
Почему ты не рассказал об этом подробнее, папа? Не успел или просто не пришло в голову, что и я когда-нибудь буду стрелять?..
Пора, Мартин.
Он старательно причесался, стоя в ванной лицом к зеркалу. Он знал, что такое зеркало, отец объяснил ему. Частенько ощупывал он чуткими пальцами зеркальную поверхность в надежде уловить отблеск собственного отражения. Ему говорили, что он красив. В очках вы совсем не похожи на слепого, Мартин…
