дает показания, когда им уже опознан Репин. Тут появляется новый текст. Четко видел только одного, а что касается второго, то вполне мог и ошибиться. Суть в том, что видел-то он из своей застекленной будки уже уходящего наверх, к лифтовой площадке, одного человека, то есть Репина. Что же касается второго, то в данном случае он мог просто подумать, что их было двое. Принял, понимаешь ли, тень на стене за силуэт второго человека. Потому, мол, в первый раз и заявил, что посетители были похожи. Вопрос попутно: если видел только со спины, причем уходящего наверх, человека, то каким же образом смог чуть ли не неделю спустя опознать его в лицо? И вообще, тут хорошо бы...
– Провести следственный эксперимент, – понял Юрия с полуслова Денис. – На тени воображаемые посмотреть, на то, другое. И вообще, заново произвести опознание. И по всем правилам. А то ведь наверняка, коли на то пошло, сунули ему в морду фотик и сказали: запомни, это он и есть. Ох, Юрочка, хреноватенькая это работенка – колоть сукиного сына. А где его допрашивали?
– Молодец, – ответил Гордеев, – ну прямо в самый корень заглянул. Уже утром, когда умирающую женщину увезли в Склиф и появился следователь с оперативниками, чтобы разобраться в происшествии, первое же подозрение пало именно на Ознобихина. Он и ходил к ней, и хорошо знал ее, и пятое, и десятое. И наши голубчики, недолго думая, повязали молодца и кинули в СИЗО на Петровку. Где и проводили всю дальнейшую работу. Вплоть до, прошу заметить, задержания Репина, после чего отпустили, но как основного свидетеля обвинения. Под подписку. Чтоб не рыпался. И вот уже после этого и появилось второе его признание, что на лестнице был один человек. В общем, ребята, надо его искать.
– Да это понятное дело. Переходим к теневым действующим лица. Поспеловский – он как?
– Его подозревать в чем-то довольно трудно. Немногие факты, которыми я на сегодня обладаю, говорят скорее в его пользу. Но пошарить вокруг тем не менее, наверное, придется. Особенно хорошо бы залезть во времена его активной деятельности на посту директора Департамента по инвестиционной политике в ее основном, строительном бизнесе. Мне тут днями такой художественный образ нарисовали – это чтоб было понятней. Пирамида. В трех углах основания – власть, умение и удача, а на вершине – огромные возможности и деньги. Ну переведем так: возможности – это та же власть, может быть, но в более крупном масштабе... А что он какое-то время играл первую скрипку, полагаю, несомненно.
– Покопаем, посмотрим, – согласился Денис. – Дальше?
– А дальше еще более любопытные личности: папаша и сын Носовы. Отец – гендиректор строительного концерна «Феникс». Иногда его сравнивают с бульдозером. Видимо, отсюда и характер, и прочие деловые качества. Сын его – Григорий. Прошу также обратить особое внимание. Служил в спецназе ВДВ, затем возглавил службу охраны в «Фениксе», а заодно и в «Московии». Это архитектурно-планировочная фирма, хозяйкой которой является Юлия Федина-Поспеловская. И до развода, и теперь, как я понял. Мадам, просто повторюсь, спала с обоими, чему имеются свидетельства.
– Ну этих-то скорее надо проверять по дядькиной картотеке, – усмехнулся Денис, намекая на материалы, имеющиеся в МУРе как на организованные преступные группировки, так и на отдельных криминальных фигурантов – и законников, и авторитетов.
– Что касается Гриши, почти уверен – не исключено. Слишком... такая фигура. Кстати, Лидия ведь не знает, где нынче обретается ненавистный отец ее двухлетнего сына. Сказала, что он просто исчез почти сразу после того, как осудили Андрея. Практически два года назад. Тоже имейте в виду.
– Ну и, наконец, Андрей, – как бы подвел черту Денис. – О нем, кроме того, что в деле, больше ничего?
– Учился в физтехе. Может быть, коллеги, которые его еще помнят, подскажут что-нибудь? Хотя вряд ли. Но попробуйте. А я поеду в Потьму и постараюсь выжать из него максимально возможное... Да, еще один персонаж – некая Полина Ивановна, уборщица у Осинцевой или ее экономка – один черт. Она может также что-то знать. А вот о муже Инны, Борисе Осинцеве, ничего определенного сказать не могу. Не знаком, не видел, ничего не знаю, даже его отчества. Не думаю, будто у него что-нибудь имеется, хотя... В квартиру-то свою он все-таки вернулся. Попробуйте. И вот главный акт нашего соглашения. У меня на работе в сейфе лежат восемь тысяч баксов. Аванец, и он ваш. При окончательном расчете подобьем бабки, потребуете еще – вопросов нет. Ты меня знаешь, Дениска, когда могу, не жадничаю.
– Договорились... А теперь давай-ка насчет этого твоего сегодняшнего абонента. Трубу ты свою оставь у нас, поставим на контроль и по возможности попытаемся разобраться, а взамен возьмешь другую, незасвеченную. Это для наших контактов. Так объясни мне, что думаешь сам по этому поводу? Это угроза или просто разведка? Ну, другими словами, проверка на вшивость. Может быть? Скажем, тот же добрый папашка, который вдруг решил проверить, не фуфукнули ли у него денежки? Может, все это обыкновенное фуфло?
– Денис, я, конечно, отдаю должное твоим филологическим талантам, но, пожалуйста, если можно, по- человечески. В каком смысле – фуфло?
– Буквально на фене фуфло – это задница. Но можно трактовать и как обман, ложь. Если тебя, скажем, приложили фуфлом об дорогу, то понимать можно и так, что наврали с три короба. И кто-то тебя держит за обыкновенного фраера. Это хоть понятно?
– Он мне, между прочим, так и сказал: не будь фраером, бери бабки.
– А ты благородно отказался, чем еще больше убедил его, что самый настоящий фраер и есть. С тобой все понятно, – продолжал улыбаться Денис. – Тогда еще немного подождем, твой абонент обязательно попробует выйти на тебя еще разок – по служебному ли, по домашнему, неважно. А ты не будь резким и непримиримым: базар – он и есть базар, толковище, другими словами. Можешь соглашаться, можешь – нет, но хамить совсем не обязательно. Они ж тоже хотят иногда казаться приличными людьми. Не всегда образование позволяет это верно. А в принципе, скажу тебе, пока ты будешь ездить, не шибко торопись – дай и нам время кое в чем разобраться. И начнем мы, думаю, с братца Гриши. Мне почему-то представляется, что если жизнедеятельность Носова-старшего потребует вдумчивого экономического анализа некоторых спецслужб, то сынок Гриша – он же весь на поверхности. Просто надо обозначить ареал его обитания. Ну и конечно же важными будут показания Андрея. Если он захочет тебе их дать.
– После нашего последнего разговора, точнее, исповеди Лидочки, мне кажется, что она пожелает послать ему со мной письмо, в котором постарается многое объяснить.
– Будем надеяться, Юра...
После ухода Гордеева Денис собрал команду – тех, кто был свободен от срочной работы, и представил свои пока общие соображения. Несмотря на кажущуюся простоту расследования, которое «Глория» должна была провести, график, по его мнению, получался ощутимо плотным.
На поездку в Вологду и обратно, раскрутку Андрея Репина, Юрий Петрович положил себе неделю. Вот за это время и хотел Денис получить хотя бы первые результаты.
Итак, объектами наблюдения и оперативной разработки должны были стать следующие лица.
Первой в списке шла Юлия Марковна Федина-Поспеловская. Дама достаточно богатая, капризная и не обладающая, мягко говоря, высокими, а главным образом, твердыми моральными принципами. То есть годная для разработки внаглую, с определенной долей давления на нее. Шантаж там и прочее.
Такую работенку, может, и не самую красивую, зато, как правило, достаточно результативную, Денис поручил Филиппу Агееву. Внешность этого бывшего офицера спецназа ГРУ абсолютно не соответствовала расхожим представлениям о том, как вообще выглядят сотрудники подобных суперэлитных подразделений. Он мог походить – по желанию – и на богатенького юнца, и на бомжа, и на скромного работягу, и даже на хитрого сексота – стукача и порядочную падлу. Его врожденных актерских способностей хватало на все с избытком. Словом, задача – обаять, прижать к ногтю и полностью расколоть спесивую даму – была не из самых трудных в его богатой уже практике.
Получив, так сказать, вводные, Филя немедленно начал думать, каким образом ему удобнее всего свести самое тесное знакомство с мадам Поспеловской, не привлекая к операции дополнительные силы. И придумал. Уже к концу общего заседания он изложил первоначальные свои соображения, которые были встречены хоть и без особого восторга, но с пониманием: да, на такое Филя способен.
Следующим, не менее важным фигурантом в общей разработке должен был стать бывший муж покойной Осинцевой – Борис Аркадьевич, обувной магнат, как его стали называть в последние годы. Человек с репутацией явного прожигателя жизни, сластолюбца и скандалиста, но в то же время –
