генерального прокурора, пока не знаю. Они потребуют дело из суда, и, если усмотрят, что приговор является необоснованным, его направят в соответствии со статьей триста семьдесят шестой Уголовно- процессуального кодекса в надзорную инстанцию. Предположим, что президиум Верховного суда России примет решение направить дело на новое рассмотрение со стадии предварительного следствия. И все закрутится по новой! Мало доказать невиновность, надо найти виноватого. Вот и постараемся отыскать истинного убийцу. И последствия расследования могут быть непредсказуемыми. Вы хотите этого? Другими словами, извините за прямоту, вы желаете, чтобы отец вашего ребенка сел хорошо и надолго? А возможно, что и не он один?
– Я хочу, – решительно заявила Лидия, – чтобы невиновный человек не страдал ради каких-то высших своих соображений. И потом, я иногда почему-то думаю, что... словом, можете назвать меня как угодно, но мне кажется, что я могла бы ответить взаимностью на его чувства. Понимаете?
– В общем... почему ж не понять?.. – промямлил Гордеев. – Можно, конечно. А что, в свидетельстве о рождении Василия в графе «отец» у вас разве прочерк?
– Нет! – жестко ответила Лидия. – Там написано как и должно быть: Василий Григорьевич Носов! Но, полагаю, что теперь это будет длиться недолго.
– Понятно, – хмыкнул Гордеев. – Василий Андреевич, разумеется, звучит лучше. Как поэт Жуковский. Вы это имеете в виду?
– Я не хочу сейчас обсуждать с вами эту проблему. Кажется, к компетенции адвоката данный вопрос отношения не имеет?
– Ни малейшего. Тут вы абсолютно правы.
– Тогда каков же будет ваш ответ?
– Приезжайте, – согласился наконец Гордеев. – Будем заключать соглашение. Если вас устроит, захватите половину оговоренной суммы, чтобы часть внести в кассу юридической консультации, а остальные деньги обеспечили мне возможность действовать без оглядки на имеющиеся средства.
– А сейчас разве еще не поздно?
– Если вы поторопитесь, почему же? Или вы хотите сделать это завтра?
– Нет уж, давайте покончим сегодня со всеми проблемами, потому что... ладно, это неважно.
– Хорошо, я жду...
Она примчалась запыхавшаяся и красная – не то от крепчающего к вечеру морозца, не то от волнения.
С формальностями покончили быстро. Составили соглашение, потом Гордеев отвел ее в кассу. Запер пачку денег в своем сейфе, оставив себе на расходы тысячу долларов. И когда со всеми этими делами закончили, спросил:
– Так все-таки почему вы торопились закончить именно сегодня? Есть причина?
– Есть. И я вам назову ее. А что, я сильно поломаю ваши сегодняшние планы, если попрошу подвезти меня до дома? В Староконюшенный.
– Не сильно. Тем более что и у меня к вам найдутся два-три вопроса по делу.
Уже сидя в машине, Лидия хмурила лоб, сопела, будто ее что-то беспокоило. Наконец не выдержала сама – Гордеев, поглядывая искоса, вопросы не задавал, ждал – и заговорила.
– Понимаете, Юра... – Ага, вернулась ко вчерашней доверительной интонации! – Моя личная беда заключается в том, что я не уверена в полнейшей невиновности Андрея...
– Здрасте вам! – воскликнул Юрий и даже притормозил слегка. – Вы что же, уважаемая, после всего рассказанного пытаетесь использовать адвоката втемную?
– Нет, вы не поняли. А я не объяснила. Я о том, что если он ни в чем не виноват, тогда что он делал в квартире покойной? Зачем он ходил к ней? И почему она принимала его у себя? Что у них могло быть?
– Как вы уже предположили, он мог там быть вдвоем с убийцей, ведь так? Это многое объясняет.
– Но зачем он там был? Он что, знал заранее? Чтобы в нужный момент взять вину на себя? Это же бред сивой кобылы!
Гордеев кивнул и пожал плечами. Ясно – запоздалая ревность. Но отвечать не стал. Поехали двое молодых мужиков к красивой бабе – зачем? Вопрос, конечно, очень интересный! Но главное – необычайно умный.
– Вот вы сказали, что Василий Андреевич звучит гораздо лучше, чем... – она запнулась, словно не зная, как продолжить.
– Не передергивайте, – спокойно заметил Гордеев. – Я сказал всего лишь, что это сочетание звучит благородно, как у поэта Жуковского, не более. А выводы – предварительные – вы уже сделали сами. И вероятно, достаточно давно. Так что и не лукавьте. Но почему спешка, вы так мне и не ответили. Не хотите – не надо.
– А я отвечу! Потому что уже завтра с утра я могла бы переменить свое решение!
– Вот даже как? – изумился Гордеев. – Так не кажется, что вы все-таки поторопились? И есть смысл вернуться и отменить вашу игру? Прекратить, пока не поздно. Хотя поздно никогда в таких случаях не бывает. Скажите, и я верну аванс. Ну? Зачем же совершать неразумные действия? Пусть все у вас катится как есть. То есть к чертовой матери! Вы что, в самом деле уверены, что разгребать человеческое дерьмо – приятное занятие?..
– Ишь вы какой умный! А потом я буду думать, что могла однажды помочь человеку, но испугалась в последний момент?
– Так вы его любите или нет? – более, чем следовало, резко спросил Юрий.
– Я знаю точно только одно: он меня любит.
– Вам этого мало?
– Возможно, даже больше, чем нужно. Но...
– А может, вам психиатру показаться?
– Вам нравится обижать меня?
– Обижать мне вас неприятно, чего я стараюсь и не допускать. Но вот врать адвокату, точно так же как и своему лечащему врачу – я уже второй раз говорю вам об этом, уважаемая Лидия Валентиновна, – совсем негоже. И даже вредно. Для дела и для здоровья.
– Если бы я врала, я была бы... вернее, выглядела бы более уверенной, разве не так?
– Согласен. Так вот, вопрос первый. И оставим пока ваши сомнения. Вы знали, что ваша мачеха была и, возможно, по сей день является любовницей Носова-старшего?
– Папа вам рассказал?
– Ну а кто еще? Не вы же...
– Я бы, наверное, не решилась... Да, знала. И даже гораздо больше того.
– А так бывает? – усмехнулся Гордеев. И позже пожалел о своей ухмылке.
Позже – когда подъехали к дому в Староконюшенном, а Лидия продолжала тихо рассказывать, и они сидели в машине и дымили в открытое окно.
Однажды Лидия вернулась домой позже обычного.
После участившихся скандалов между отцом и мачехой, предметом разборки в которых теперь постоянно была лишь одна фамилия – Осинцева, Лида вообще, если могла бы, не возвращалась сюда. Хоть отдельное жилье себе снимай! Так все осточертело.
Ну, во-первых, чего отцу понадобилось на старости-то лет! Лида видела пару раз эту дамочку. Да, достаточно эффектная, крупная такая, стильно одевается, вся из себя. Таких больших женщин почему-то особенно любят мужики маленькие и невзрачные, будто находят себе в рослых подругах определенную компенсацию собственных недостатков, недоданных природой. Но отец-то ведь совсем не карлик какой- нибудь, вполне прилично еще выглядит мужик! Опять же нравится она ему. Ну предположим. Хотя довольно трудно обсуждать эту тему, если мужчине уже седьмой десяток, а женщина тридцатник перевалила, то есть вошла в самый бальзаковский возраст.
И тем не менее бывает, пусть.
