в) танцовщица
г) певица
— Что еще мы о нем знаем? — спросил Квирк.
— Жертвы черные, — заметил я, — а живут в «белых» или почти «белых» районах.
— Смотри пункт 1, — возразил Квирк.
— А что насчет самих жертв? Может, есть какая-нибудь система?
— Общее между шлюхой и певицей? — криво усмехнулся Квирк.
— Может, увеличение социального статуса? — предположил я.
— Если это вообще имеет для него какое-то значение, — пожал плечами Квирк.
— Судебные эксперты уже составили его психологический портрет? — спросил я.
— Составили, ну и что? — нахмурился Квирк. — Ненависть к женщинам или ненависть к черным, или и к тем, и к другим. Мощно подавленная сексуальность. Следы спермы говорят о мастурбации, хотя могло быть и непроизвольное семяизвержение. Например, когда он стрелял в жертву.
— О, Господи, — проворчал я.
— Да уж, вот так. Ты говорил об этом с Сюзан?
— Да.
— Ну и что она может сказать?
— То же самое. Только она советует помнить, что у психопатов существует своя система символов, совершенно не похожая на ту, что у нормальных людей.
— То есть то, что он убивает черных женщин, не обязательно означает, что он ненавидит черных женщин?
— Вот именно. Просто он ненавидит или боится что-то такое, что символизируют для него негритянки.
— И есть у нее какие-нибудь мысли насчет того, что это может быть? — спросил Квирк.
— Я ее спрашивал. Она сказала: «Мамаша. В таких случаях мы обычно ищем мамашу».
— И она тоже, — буркнул Квирк. — Значит, мы должны искать полицейского, у которого были проблемы со своей мамашей?
— Вполне возможно.
— И это в полиции, где восемьдесят процентов ирландцев, — проворчал Квирк.
— Ну ладно, давай попробуем подойти с другой стороны. На самом ли деле он полицейский?
— А почему нет? — пожал плечами Квирк.
— А почему да?
Квирк покачал головой.
— Тогда мы снова возвращаемся к тому, что не знаем абсолютно ничего.
— Но он знал твое имя и адрес, — подсказал я.
— Я же сказал, они есть в телефонной книге.
— Но не в бостонской. Он знал, что нужно искать в книге южного пригорода.
— Нетрудно догадаться, — возразил Квирк. — Ирландская фамилия, в городе не живет, значит, нужно искать на Ирландской Ривьере.
— Правильно, но это значит, что он сам создавал себе проблемы, — подхватил я. — Если он не полицейский и не знает тебя, то ему сначала пришлось выяснять, кто возглавляет расследование, а потом еще долго рыться в телефонных книгах, и все только для того, чтобы сообщить, что он полицейский.
— Может, это вселяло в него уверенность. Многие психопаты чувствуют себя увереннее, когда узнают разные подробности о полицейском, который за ними гоняется.
Квирк на минуту замолчал, затем положил мел, подошел к столу и снова уселся в кресло для посетителей. Окно было слегка приоткрыто, и с улиц Беркли и Бойлстон доносился шум машин. Я обернулся, выглянул в окно и автоматически остановил взгляд на витрине магазина, где обычно постоянно маячила Линда Томас. Но сейчас жалюзи на витрине были опущены.
По оконному стеклу сползали капли дождя. Над зданием Хэнкок повисли тяжелые свинцовые тучи. В домах, где засорились водосточные трубы, вода нескончаемым потоком лилась с крыш и растекалась по тротуару.
Я снова взглянула на Квирка. Он задумчиво рассматривал свой пустой стаканчик.
— А что говорят баллисты? — безнадежно спросил я.
— Пули выпущены из одного и того же пистолета, но мы не знаем, из какого.
— А если проверить пистолет у каждого полицейского?
— Комиссар не разрешает. Говорит, вся полиция встанет на дыбы. Мол, это бросит тень несправедливого подозрения на каждого полицейского и ухудшит выполнение ими своих обязанностей, в которые, как ты знаешь, входит защита наших граждан.
