Чарлз пришел в себя первым. Он быстро застегнул пару пуговиц, чтобы Джулия снова выглядела прилично, потом поднялся на ноги и помог подняться ей.
– Нет смысла притворяться, будто это было что-то другое, а не то, что вы увидели.
Джулия заикаясь произнесла:
– Кейт, извини, что я… что…
– Нет, это мы должны извиниться, – побледнев, сказала Кейт. – Мы просто возвращались из Аннаполиса и решили заехать. Мы не должны были… То есть я и подумать не могла, что…
– Что взрослая дочь, имея ключ, не может без предупреждения прийти в дом, где она выросла, – продолжил Чарлз. – Вполне понятная ошибка с моей стороны.
Донован с побелевшими губами хотел что-то сказать, но Кейт схватила его за руку и потащила за собой.
– До свидания. Я… надеюсь, что вы хорошо проведете вечер.
Когда дверь закрылась, Джулия упала на диван и закрыла лицо ладонями.
– Прости, Джулия. Быть пойманным собственными детьми хуже, чем быть пойманным родителями. Это все я виноват.
– И я. Я могла бы сказать «нет». Поэтому говорю сейчас. Лучше поздно, чем никогда.
Он застыл.
– Ты рвешь наши отношения?
– Не могу сказать, что жалею о времени, проведенном с тобой, но я… я…
– Ты стыдишься того, что тебя увидели со мной.
Если коротко, то это было именно так. Кейт и Донован захватили их врасплох, и это казалось предательством по отношению к почти сорокалетнему браку с Сэмом.
– Прости, Чарлз. Правда в том, что сейчас я… запуталась.
В этот момент Гамильтон выглядел ни на минуту не моложе своего возраста.
– Я считал, что быть вместе – это нужно нам обоим. Для меня это было радостью. Но прошло два года, прежде чем я привык к одиночеству и захотел чего-то другого. – Он поднялся на ноги. – У тебя не было этого времени.
Одно ее слово удержало бы его, но это слово она не могла произнести.
– Спасибо за то, что пытался помочь. Жаль, что я… не смогла принять помощь.
– Люди возвращаются к жизни каждый в свое время и по-разному. Думаю, будет лучше, если мы совсем перестанем видеться. Прощай, Джулия.
Она снова опустилась на диван и печально скорчилась в уголке. Преодолеет ли она когда-нибудь это безумие, перемены в настроении и невыносимое чувство одиночества, которое не смог бы вынести даже святой? Может быть, когда-нибудь…
Но сейчас она не верила, что это произойдет.
Донован был на грани взрыва.
– Боже, Кейт, как она могла? – Он нахлобучил шлем. – А Чарлз? Я никогда бы не подумал, что он из тех, кто утешает горюющих вдов.
Он сел на мотоцикл и повернул ключ зажигания.
– Садись. – Мотор взревел, когда он яростно пнул педаль стартера.
Кейт вспомнился тот день, когда открылся Том. Тогда ярость Донована была точно такой же. «Он зол как дьявол, и я больше не собираюсь это терпеть».
Она потянулась и выключила зажигание, потом выдернула ключ.
– Мы никуда не поедем, пока ты не успокоишься, Донован, – во внезапно наступившей тишине проговорила она. – В твоем теперешнем состоянии ты убьешь нас обоих на полпути в Ракстон.
– Дай мне ключи!
– С чего ты взбесился? Это я только что обнаружила свою мать, готовую раздеться перед семейным адвокатом. У тебя что, какой-то дурацкий эдипов комплекс?
Он ударил по рулю:
– Проклятие, Кейт, не занимайся со мной психоанализом!
Она вздрогнула. Пришло время изменить сценарий.
– Патрик, только сегодня ты говорил, что хочешь, чтобы у нас с тобой было будущее. Этого никогда не произойдет, если ты не научишься контролировать свои эмоции.
Его лицо побледнело, и какое-то страшное мгновение она не знала, что он сделает.
– Господи. – Донован стянул шлем. – Ты знаешь, как нанести сильный удар, Кейт.
– Это не борьба. Скорее похоже на путь из тысячи километров, который начинается с одного шага.
На его скуле билась жилка, но напряжение медленно спадало.
