сын скорпиона задирал Джелала. Джелал не обращал на него внимания и пытался мирно вернуться к костру, но Хабиб напал на него без предупреждения.
— Это так, Джелал?
— Да. — Джулиет настолько устала, что заговорила своим голосом, на несколько тонов выше, чем когда она изображала Джелала. «Хорошо хоть никто не заметил, что это женский голос», — подумал Росс, но потом он понял, что продемонстрированное его «слугой» умение драться ни в ком не могло зародить никаких подозрений.
Торговец-курд добавил:
— Когда они дрались, Хабиб пытался убить тарги. А тот проявил великое милосердие. — Гул голосов подтвердил это заявление.
Кафила-баши поглядел на погонщика верблюдов.
— Ты получил по заслугам, — холодно произнес он. — Я оставлю тебя в Марах, поскольку мне в караване не нужны смутьяны. — Отдав это распоряжение, Абдул Вахаб повернулся и удалился.
Большинство зевак разбрелось по своим кострам, возбужденно обсуждая недавнюю битву. Отныне Джелал стал всеобщим любимцем. И даже те погонщики верблюдов, которые поволокли Хабиба к своему костру, проделали это с явным отвращением.
Росс хотел было подойти к Джулиет и обнять ее, но смирил себя. Вряд ли такое поведение приемлемо: ведь за ними сейчас наблюдает чуть ли не пол-лагеря. И Карлайл проследовал за Салехом в толпу, окружавшую Джулиет.
— Завтра поздравите Джелала! — крикнул Салех, пытаясь перекрыть гул голосов. — А сейчас ему надо залечить раны.
При свете факела Росс увидел, что из раны на левой руке Джулиет льется кровь. Рукав ее халата уже намок, и тонкие струйки стекали по пальцам на песок. Росс молча вручил факел Салеху, потом сорвал с себя тюрбан и обернул вокруг руки жены всю ткань, используя ее как артериальный жгут и повязку одновременно. Джулиет дрожала, ей было холодно, видимо, она переживала болевой шок.
Мурад, присоединившись к ним, восхищенно воскликнул:
— Это было блестяще, Джелал! Быстрый, как змея, разящий, как лев, ты мог бы научить меня так пользоваться кинжалом?
Не дав Джулиет ответить, Росс бросил:
— Поговорите завтра, Мурад. А сейчас набери нам воды. Мне кажется, Джелал пока не в состоянии сделать это.
Мурад покорно отошел и подобрал валявшийся на земле бурдюк, а Салех взял Джулиет за здоровую руку и проводил их с Россом к костру.
Росс расстелил возле костра свой спальный коврик, чтобы Джулиет села к огню поближе, потом подбросил веток, чтобы пламя разгорелось жарче. Джулиет, скрестив ноги, уселась у огня, и Салех размотал временную повязку. Женщина затаила дыхание, пока он обследовал ее руку, хотя Салех старался прикасаться как можно осторожнее. Порез оказался около шести дюймов длиной и проходил наискось по внешней стороне предплечья. Над раной наложили артериальный жгут, но тем не менее кровотечение не останавливалось.
Салех встревоженно высказался:
— По-моему, рану надо прижечь.
Росс выругался про себя и посмотрел на Джулиет. Взгляды их на секунду встретились, и она тотчас отвела глаза. Джулиет смирилась с необходимостью, но Росс не смог заставить себя прикосновением к ране причинить жене боль.
— А мне кажется, прижигать не обязательно!
— Я не стал бы настаивать, если бы не считал нужным. Хабиб — грязная свинья, и скорее всего его кинжал отравлен. Рана может воспалиться, если ее не прижечь дочиста.
Прежде чем Росс успел произнести хоть слово, вмешалась Джулиет:
— Если вы считаете, что лучше прижечь, то надо так и сделать. — Голос ее дрожал, как струна. — Пусть Кхилбурн займется.
Росс почувствовал, как в груди его все похолодело. «Неужели эта проклятая женщина сознательно сводит меня с ума?» Раньше он прижигал раны, как-то раз подвергся такой процедуре и сам, но ему была невыносима мысль о том, чтобы подвергнуть такому испытанию Джулиет. «Боже всемогущий, я не могу сладить с собственной женой, несмотрй на то что между нами столько противоречий и многослойной одежды!»
Он уже приготовился было предложить Салеху проделать эту процедуру, но, переведя взгляд на Джулиет, тут же осекся. Она застыла в неподвижности, скрестив ноги, уронив голову и опустив глаза на свой коврик. И как обычно, лицо ее было укутано покрывалом.
Джулиет не смотрела на Росса, но он понимал, что она терзается так же, как и он, и несмотря на стоический вид, потрясена и страдает от боли. «Она попросила меня сделать ей прижигание не потому, что хотела меня помучить, а потому, что трогательно доверяет мне». Вряд ли она сознательно пошла на это, но поскольку слова уже сказаны, он не мог ей отказать.
— Хорошо! — отрывисто произнес он. — Я воспользуюсь своим кинжалом. — Похоже, это был самый лучший выбор, поскольку Джулиет дала ему еще в Сереване превосходно сделанное оружие. Росс положил кинжал прямо на горящие угли, потом взял из багажа кусочек картона, скатал его в трубочку и принялся раздувать угли, чтобы поднять температуру. По такому же принципу кузнецы раздувают мехи. «Но ведь я собираюсь клеймить не лошадь, а ставить тавро на жену».
Несколько последующих минут все молчали. Мурад принес воды и безмолвно поставил на огонь. Салех намеревался смыть кровь с руки и одежды Джулиет.
Наконец клинок раскалился как надо, и нельзя было больше медлить. Хотел бы Росс сейчас оказаться в христианской стране, где можно было раздобыть бренди, чтобы укрепить дух Джулиет перед предстоящей мукой. Впрочем, он и сам бы сейчас не отказался от бренди, ибо при одной только мысли о предстоящей процедуре у Карлайла увлажнились ладони.
Джулиет легла на правый бок, свернулась калачиком и обхватила себя руками, готовясь к прижиганию. Салех крепко прижал ее плечи и талию к земле, на тот случай, если она невольно попытается отдернуть руку.
Росс осторожно опустился на колени, стараясь не заслонять своей тенью руку «слуги». Обнаженная кожа при свете костра была мертвенно-бледной, и алел только порез от ножевой раны. Росс мрачно поднял с углей кинжал, обернув рукоятку тряпкой, но даже через ткань жар был невыносимый.
Какой-то миг Росс поколебался, разглядывая кинжал. Клинок страшно, зловеще светился. При мысли о том, что ему придется приложить раскаленный металл к открытой кровавой ране Джулиет, он словно оцепенел, отказываясь подчиняться разуму.
— Кхилбурн! — резко произнес Салех.
Голос узбека вывел Росса из прострации. Медлить было нельзя, и Росс, прижав левой рукой локоть Джулиет, быстро приложил широкое лезвие по всей длине ее открытой раны.
Раскаленная докрасна сталь обожгла Джулиет, и она все-таки дернулась. Но мужчины держали крепко. От боли левой рукой Джулиет до крови расцарапала голень Росса.
Три секунды, в течение которых Росс удерживал огненно-красную сталь на месте, показались вечностью. Чтобы не закричать, Джулиет вцепилась зубами в складку покрывала, но, едва ощутив запах паленого, сдавленно вскрикнула, и от этого звука у Росса едва не разорвалось сердце.
С облегчением вздохнув, он наконец отнял остывающий клинок от руки Джулиет. Погрузившись в стоическое страдальческое молчание, Джулиет, казалось, не замечала, что по-прежнему крепко держит его ногу.
Салех передал Россу маленькую баночку с мазью.
— От этого боль немного утихнет.
Доверившись Салеху, Росс кончиками пальцев осторожно нанес мазь вдоль воспаленной раны и наложил легкую повязку. Кровотечение остановилось. «Дай Бог, чтобы не было нагноения, но шрам на руке останется на всю жизнь».
Мурад, с состраданием наблюдавший за операцией, помог Джулиет сесть, потом вложил ей в руку пиалу
