обратился к охраннику, стоявшему у дверей:
— Заде, ты будешь все время сопровождать лорда Кхилбурна, оставляя без внимания только в его комнатах. Не своди с него глаз.
Охранник открыл перед Россом двери, а затем вышел следом.
Поскольку покидать жилище наиба было запрещено, Росс решил написать записку текинскому имаму с объяснением причин своего отсутствия. «Кроме того, надо написать и другим знакомым. Если повезет, то, возможно, кто-нибудь из них захочет навестить меня в доме наиба».
Пока они шли через просторный, расползающийся во все стороны дом, до ушей Росса донесся тихий шепот.
— Не доверяйте Абдул Самут Хану, лорд Кхилбурн. Он притворялся другом явиру Камерону, а потом предал его. И с вами он сделает то же самое.
Росс с изумлением понял, что это предупреждение исходит от охранника Заде, молодого солдата, причисленного к свите наиба. Не поворачивая головы, Росс тихо спросил:
— А что ты думаешь о его предложении помочь мне бежать?
— Он просто хочет вытянуть у вас золото, а потом проследит, чтобы вас обвинили в шпионаже и казнили, — быстро ответил солдат.
— Так я и думал, — пробормотал Росс. — Скажи мне, если я попытаюсь как-нибудь среди ночи убежать из дома наиба, найдутся ли среди охранников люди, которые… могут смотреть в другую сторону?
— Есть много людей, которые хотели бы помочь вам, — осторожно откликнулся Заде, — но поскольку дело это сопряжено с риском, то небольшой подарок не помешает.
Росс кивнул и удалился к себе. Пожалуй, ему обойдется и дешевле, и безопаснее подкупить непосредственно охранников, чем полагаться на ненадежную помощь наиба. Однако побег из его дома будет лишь первым шагом, и притом самым легким.
Джулиет провела утро с Салехом и Мурадом, обсуждая, что можно предпринять. Интуиция подсказывла, что время побега уходит. Деловой разговор уже сам по себе был облегчением, ибо она отвлекалась от воспоминаний о божественной ночи с Россом.
Позже она побывала в нескольких караван-сараях, чтобы выяснить, когда и куда отправятся ближайшие караваны. Ближе к полудню, когда жара особенно свирепствовала, а город буквально таял под медно- желтым солнцем Центральной Азии, она вернулась в дом наиба.
Продвигаясь по тускло освещенному коридору, она вдруг натолкнулась на явира Шахид Махмуда. Раньше он никогда не снисходил до того, чтобы обращать внимание на ее существование, но сегодня, едва этот плотный офицер заметил ее, в его глазах появился задумчивый блеск.
Поблизости никого не оказалось, и в сердце Джулиет закрался страх. Словно кто-то свыше предупреждал ее об опасности. Глядя вперед, она попыталась проскользнуть мимо, однако узбек протянул руку и поймал ее за локоть, прежде чем она успела опомниться.
— Не спеши, тарги. Я был не слишком гостеприимен с тобой. Тебя ведь зовут Джелал?
Она не ответила, просто посмотрела на него, прищурившись. Он был на дюйм или два выше ее и намного тяжелее. Ей не понравился его взгляд.
— Я все время удивлялся, — продолжал Шахид, — почему твой хозяин терпит возле себя такого неприветливого раба, но теперь понимаю, что в тебе есть скрытое очарование. — Он лениво, неприятно улыбнулся. — Надо было тише вести себя прошлой ночью.
Джулиет выругалась про себя: «Несмотря на то, что мы изо всех сил старались говорить тихо, нас все же подслушали. Конечно же, это я виновата». Когда Росс вернулся от эмира, она оказалась в его объятиях еще до того, как дверь закрылась. Явир, преследовавший свою жертву, наверное, решил задержаться у двери и посмотреть, что будет дальше. Теперь он знал, что Джулиет — женщина, и у нее не оставалось никаких сомнений в том, что он намерен с ней сделать.
Она попыталась вырваться, но узбек заломил ей руку, вынуждая прижаться к стене.
— Есть знаменитая любовная песня пушту, которая называется «Закми дил», что означает «Израненное сердце», — тихо сказал он. — Может, ты слышал? Вот такие слова: «Там, в реке, мальчик, и зад его подобен персику. Но увы! Я не умею плавать».
Он снова улыбнулся и обвел языком губы.
— Нам здесь, в Бухаре, повезло, ибо великая река Аму находится во многих милях отсюда и нам нет нужды плавать. — Он внезапно резко развернул ее лицом к стене, а потом заломил правую руку Джулиет за спину. — Ты двигаешься, как юноша, и в то же время стройный и грациозный, как женщина.
Он схватил ее за ягодицы свободной рукой и крепко сжал их, глубоко вонзив свои пальцы в плоть.
— Ну же, мальчик, — хрипло пробормотал он, — твоя задница очень напоминает персик. И нечего растрачивать ее на неверного.
«Позже я еще поблагодарю судьбу за то, что явир не узнал, кто я на самом деле». Но в данный момент Джулиет была больше озабочена тем, чтобы удрать и не оказаться изнасилованной. Стараясь сдерживаться, чтобы не ударить его сразу же, она заставила себя стоять смирно, пока Шахид ласкал ее. Его жаркое дыхание все время учащалось.
— Тебе это нравится, не правда ли, парень? — Он хрипло хихикнул. — А теперь я тебе покажу, что значит настоящий мужчина. Ты никогда больше не позволишь этому ференги с мордой белой, как сыворотка, дотрагиваться до тебя. — Он на мгновение пришпилил ее к стене и своим тазом буквально размазал по штукатурке. Джулиет мрачно выносила эту пытку, понимая, что у нее есть лишь одна возможность преодолеть преимущество его веса и позиции. Ей просто надо точно рассчитать время.
И подходящий момент настал, когда он наклонился, чтобы задрать подол ее халата. Собственное растущее возбуждение и слабое сопротивление Джулиет усыпили бдительность Шахида. И едва его хватка ослабла, как Джулиет подняла ногу и каблуком башмака изо всех сил пнула его в коленную чашечку.
Шахид завизжал от боли и удивления и повалился в сторону. Падая, он все же умудрился стиснуть руку Джулиет, но она предвидела это и отклонилась так, что сломала бы ему локтевой сустав, если бы он не выпустил ее. В тот же миг тарги вытащил из ножен кинжал.
Когда явир понял, что завоевать «юношу» ему будет нелегко, Джулиет уже стояла у него за спиной, а ее кинжал был у горла Шахида. Гортанным голосом она выругалась самой непристойной персидской бранью, которую знала:
— Грязная свинья! Если ты желаешь блудить, то найди себе свинью, вроде матери, что родила тебя.
Шахид изо всех сил пытался высвободиться, но она сильно, до крови, прижала свой острый, как бритва, кинжал к его трахее.
— Если ты еще раз поднимешь возле меня свою чахлую палку, я отрежу ее и засуну тебе в глотку. — Потом, сделав шаг назад, она пнула его по почкам, чтобы он еще не сразу ринулся за ней.
Явир со стоном повалился на пол, а Джулиет повернулась и двинулась по коридору, застав себя идти медленно, словно совершенно не страшась его преследования. Тем не менее она не выпускал кинжал из рук и внимательно прислушивалась к каждому звуку: «Вдруг он придет в себя раньше, чем я ожидаю?» До тех пор пока она не свернула за угол, он своим яростным взглядом буквально испепелял ей спину.
Скрывшись из виду, Джулиет поднесла дрожащую ладонь ко лбу, а потом вытерла кинжал и сунула его в ножны. Ей повезло: будь Шахид попроницательнее, ситуация могла бы стать безвыходной. Теперь придется
быть все время начеку: этот человек так просто не сдастся.
«Жаль, что убийство начальника охраны дома не пройдет незамеченным», — Джулиет неуверенно улыбнулась и продолжила свой путь. В сущности, она была не столь хладнокровной, чтобы перерезать человеку глотку даже в угрожающей жизни ситуации, да и обстоятельства этому не способствовали. Однако ей и думать не хотелось о том, что могло бы случиться, если бы Шахид обнаружил, что она женщина. Изнасиловав, он наверняка объявил бы, что ее маскировка — это неоспоримое доказательство того, что они с Россом — шпионы, и тогда ничто уже не спасло бы их.
Добравшись до своих комнат, Джулиет обнаружила, что оттуда только что вышел слуга, поэтому она молча прошла мимо и закрыла за собой дверь. Приперев дверь доской, она стянула с себя покрывало и зарылась взмокшим от пота лицом в ткань.
Росс сидел на диване с записной книжкой в руках. Заметив Джулиет, он поднял глаза и с тревогой
