— Я уже стал опасаться показывать тебе новые главы, — ответил Росс, целуя кузину в щеку. — Наверное, я совершил ошибку, познакомив тебя с восточными учениями, так как нашел в тебе беспощадного критика,
Сара с тревогой смотрела на него.
— Ты же говорил, что мои замечания идут тебе на пользу.
— В том-то все и дело, — вздохнул Росс. — Твои замечания всегда справедливы. Ты знаешь теперь об Азии и Среднем Востоке больше, чем любой чиновник из министерства иностранных дел. Мне было бы гораздо легче, если бы ты ничего не знала. Тогда бы я мог игнорировать твои замечания. Следующая глава будет готова через неделю, — сказал он, скорчив недовольную гримасу. — Легче путешествовать, чем писать книгу.
Поняв, что Росс ее просто дразнит, Сара успокоилась.
— С нетерпением буду ждать следующей главы, — сказала она. — Эта книга будет самой лучшей из всех, что ты написал.
— Ты всегда так говоришь, чтобы поддержать меня, — ответил Росс.
— А ты открываешь мне незнакомый мир.
Сара никогда не видела мест, где побывал Росс, но его письма и статьи в журналах помогали ей скрасить скуку повседневной жизни. Именно она заставила его взяться за перо и описать все свои приключения. Первые две книги имели потрясающий успех, и новая обещала быть такой же интересной.
— Хочу предупредить, — продолжила она, — я жду гостя.
— Я его знаю? — спросил Росс.
Сара сморщила свой маленький аристократический носик.
— Чарлз Велдон придет за ответом на свое предложение.
— Я как раз и пришел для того, чтобы поговорить с тобой об этой помолвке. Ты по своей воле принимаешь его предложение? Мне кажется, что дядя принуждает тебя к этому.
— Ошибаешься, Росс. Твое воображение подводит тебя.
Сара взяла кузена под руку. Они ходили взад и вперед по аллеям сада, причем Россу все время приходилось приспосабливаться к маленьким шажкам кузины.
— Отец одобряет этот брак, но совсем не принуждает меня. Так как его титул и вся недвижимость, согласно правилам майоратного наследования, переходят к кузену Николасу, ему хотелось бы видеть меня хозяйкой собственного дома, окруженной заботой мужа.
— И ты с ним согласна? — недоверчиво спросил Росс. — Вне всякого сомнения, дядя Хеддонфилд хорошо обеспечит тебя, и ты станешь достаточно богатой женщиной, а что касается мужской защиты, то ты вполне могла бы получить ее в моем доме. Почему бы тебе не пожить у меня? — Росс с надеждой посмотрел на Сару. — Мой мавзолей слишком велик для одного.
— Я бы предпочла жить в коттедже, увитом розами, в окружении моих кошек, — ответила Сара, громко рассмеявшись. — Ты же знаешь, какая я эксцентричная. Боюсь, что постоянное общение со мной не доставит тебе удовольствия.
— Наоборот, — ответил Росс. — Мы оба унаследовали повышенную чувствительность от красавиц Монтгомери. Я тоже перееду в коттедж со всеми своими азиатскими рукописями. За чаем я буду читать тебе и твоим кошкам стихи турецких поэтов… Сара, ты любишь Чарлза Велдона? — спросил Росс, становясь серьезным.
Сара с удивлением посмотрела на него.
— Конечно же, нет, но считаю, что мы с ним хорошо поладим. Я ничем не рискую, выходя замуж за Чарлза. Он человек воспитанный, хорошо образованный, и мы вполне подходим друг другу. Папе будет приятно видеть меня замужем, а мне самой хочется иметь детей.
— И у вас будет современный брак, где муж и жена живут каждый своей жизнью.
— Естественно, — согласилась Сара. — Именно это и привлекает меня в Чарлзе. Не думаю, что мне понравился бы муж, который бы постоянно указывал, что мне делать.
Росс печально покачал головой.
— Какая же ты хладнокровная, Сара. Неужели тебе никогда не хотелось влюбиться?
— Из того, что я вижу вокруг, любовь не приносит ничего хорошего. — Сара теснее прижалась к руке Росса. — Мне казалось, что ты уже выбросил из головы все эти бредни.
Росс печально улыбнулся:
— Родившись романтиком, навсегда им остаешься. Такова уж моя судьба, а от судьбы не уйдешь. Ты всегда была более хладнокровной, чем я.
Они вышли на небольшую залитую солнцем поляну, на краю которой стояла скамейка. Росс подвел к ней кузину, и они сели. Сквозь деревья пробивался слабый шум уличного движения, но здесь, на поляне, было тихо и уютно. С трудом верилось, что дом и сад расположены в самом центре Лондона.
— Ты очень расстроишься, если Велдон по какой-то причине возьмет свое предложение обратно? — спросил Росс.
— Если он возьмет свое предложение обратно, я, может, и вздохну с облегчением, — задумчиво ответила Сара, но, спохватившись, бросила на Росса внимательный взгляд и добавила: — Но я не хочу, чтобы ты вмешивался и, якобы спасая меня, заставил его отказаться от своих намерений.
— Я вовсе не собираюсь вмешиваться, — ответил Росс, — просто мне хотелось знать, как ты относишься к этому браку.
— Ценю твою заботу, — сердечно заметила Сара.
Их матери были очень привязаны друг к другу, как это обычно бывает с близнецами, и Росс с Сарой росли вместе, как брат и сестра. Они всегда делились друг с другом печалями и заботами, вместе играли, вместе проказничали. Основным подстрекателем всегда была Сара, но Росс, как мужчина, брал всю вину на себя и настаивал, чтобы наказывали только его. В обществе считали, что леди Сара Сент-Джеймс — самая безупречная во всех отношениях дама, и только Росс знал, на какие выходки она способна. Если бы у нее был родной брат, она не смогла бы его любить больше, чем любила Росса.
— Ты не должен беспокоиться, дорогой, — продолжала она. — Чарлз очень уважаемый человек, и нам будет хорошо вместе.
Росс кивнул, давая понять, что вполне удовлетворен ответом, и постарался скорее сменить тему:
— В Лондон приехал мои хороший друг. Я думаю, знакомство с ним доставит тебе удовольствие. Его зовут Микель Канаури, но в народе его прозвали Соколом, что в переводе на английский означает Перегрин. Принц Перегрин из Кафиристана. Насколько мне известно, еще ни один кафир не посещал Европу.
— Впечатляет, — Сара слегка нахмурилась, припоминая. — Кафиристан расположен северо-западнее Индии, в горах Гиндукуш, не так ли? Несколько лет назад ты писал мне, что собираешься посетить эти места, но потом письма перестали приходить. Последнее я получила из Индии, и в нем ничего не говорилось о твоем путешествии в Кафиристан. Я так и не знаю, был ли ты там.
— Пожалуй, я единственный англичанин, посетивший эти места.
Беспристрастное лицо джентльмена вспыхнуло от нахлынувших воспоминаний.
— Кафиры — своеобразный народ, не похожий ни на какие другие гималайские племена. У них увлекательная история. Мне бы хотелось узнать о них побольше. В Центральной Азии произошло удивительное смешение рас и языков. По своей внешности и обычаям кафиры похожи больше на европейцев, чем на своих мусульманских соседей. Возможно, часть германских племен когда-то, вместо того чтобы идти на запад, пошла на восток. Сами же они считают себя потомками Александра Македонского. Языки кафиров чертовски трудные. В каждой долине говорят на своем диалекте. Каждый член племени — индивидуальность. Он как ястреб в небе. Я не встречал людей, любящих свободу так, как они. — Росс рассмеялся и добавил: — У них даже женщина вольна делать что захочет.
— Похоже, это очень разумные люди, — сказала Сара, игнорируя замечание кузена. — Твой друг Перегрин принадлежит знатному роду?
— У них нет аристократии в нашем понимании, но он, несомненно, очень влиятельная фигура. Соплеменники зовут его «мир», что равносильно вождю. — Росс задумчиво прикусил нижнюю губу. — Я, конечно, не очень силен в их языке, но у меня создалось впечатление, что Перегрин не чистокровный кафир. Мне кажется, его предки — выходцы из Туркестана. Возможно также, что его отец — русский
