пышногрудой брюнеткой, занялись любовью прямо здесь же. Другие, пошатываясь и опираясь на своих дам, удалились в отдельные кабинеты. Как только Мэйс скрылся с одной из девиц, Стрэтмор выскользнул в сад. Он не мог оставаться в этой отравленной атмосфере больше ни одной минуты.
Холодный ночной воздух освежил его, хотя опьянение еще давало себя знать. Гонки с Май-сом — кто больше выпьет — могли выбить из седла кого угодно. Стрэтмор шел по дорожкам, освещенным лунным светом, автоматически запоминая все пути, ведущие к замку. В дальнейшем это могло пригодиться. По каменной лестнице он поднялся на крепостную стену и обнаружил, что замок вовсе не был расположен на острове. Он стоял на холме, под которым в лунном свете серебрилась река. Там они переправлялись на лодках. Замок был построен еще во времена норманов и переделан «Геллионами» под свою обитель.
Сады вокруг замка можно было бы назвать прекрасными, если бы не обилие непристойных скульптур, которые Люсьену изрядно надоели.
Свернув на боковую дорожку, он буквально уткнулся носом в мраморные ягодицы Венеры, нагнувшейся, чтобы вынуть колючку из ноги. Статуя была установлена посреди дорожки, и каждый, кто проходил по ней в первый раз, неизбежно наталкивался на нее.
Вскоре Стрэтмор обнаружил, что не один он нашел спасение в ночной прохладе сада. Возле скульптуры, изображающей Зевса, насилующего Леду в образе лебедя, он встретил лорда Айвса.
— Можете считать меня пуританином, — сказал Люсьен, обращаясь к молодому лорду, — но не могу представить, чтобы меня могла возбудить лебедушка. Конечно, если бы я сам не был лебедем.
Айвс рассмеялся.
— Я тоже не причинил бы Леде никакого вреда. Пожалуй, эти греческие боги были слишком похотливы.
Молодые люди пошли рядом.
— Вышли отдохнуть и набраться сил? — спросил Люсьен.
Айвс смущенно рассмеялся и, подавив сомнение, ответил:
— Я собирался уехать домой как можно раньше. Можете считать меня идиотом, но я не получил никакого удовольствия от своей девицы. Я постоянно думал о Клео. Лучше бы я остался с ней.
— Я вовсе не считаю вас идиотом, — ответил Люсьен. Он думал о Джейн. В одном ее дразнящем взгляде больше чувственности, чем во всех этих голых шлюхах вместе взятых. — Страсть без чувства может удовлетворить только тело. Ощущение восторга исчезает так же быстро, как и приходит. Остается пустота.
— Это верно. Я рад, что встретил человека, который чувствует то же, что и я, — ответил Айвс. — Если бы Клео узнала, что я спал с другой, она бы просто бросила меня. Она совсем не распутная женщина. Многие мужчины готовы заплатить огромные деньги за ее ласки. Но она выбрала меня, потому что полюбила.
— Если вы испытываете к этой женщине такие сильные чувства, вам надо расстаться с « Геллионами «.
Айвс кивнул. Это предложение вполне совпадало с его собственными намерениями.
— Вы правы. Глупо рисковать. Я могу потерять любимую женщину только из-за того, что получу минутное удовлетворение от другой, которую забуду на следующее утро.
— Как вы думаете, «Геллионы» серьезно относятся к ритуалам, — спросил Люсьен, решив, что пора продолжить расследование.
— Возможно, Мэйс и относится к ним всерьез. В душе он язычник. Но большинство приходит сюда только ради развлечений и девочек.
Побродив по саду, они вернулись к капелле. Шум пиршества уже затих. Луна вот-вот должна была скрыться за горизонтом. Ночь подходила к концу.
— Когда и как у вас принято разъезжаться? — спросил Люсьен.
— Большинство остается здесь на ночь. А я собираюсь в Лондон прямо сейчас. Буду рад, если вы составите мне компанию.
Люсьен отрицательно покачал головой.
— Я здесь в первый раз. Пожалуй, невежливо уезжать сейчас. Я останусь до тех пор, пока все не начнут разъезжаться.
Мужчины попрощались, и Люсьен вернулся в банкетный зал. После ночной свежести, атмосфера там показалась Стрэтмору удушающей. Повсюду, на кушетках, на полу лежали спящие в обнимку мужчины и женщины. В углу на спине лежал Уэстли. Он повизгивал от восторга, а голая девица, удобно устроившись на нем, лила ему в рот вино. Это была единственная бодрствующая парочка во всем зале.
Не успел Люсьен отыскать укромный уголок, где можно было бы немного поспать, как ему навстречу из отдельного кабинета вышел Нанфилд. Он едва держался на ногах. На его руке повисла похотливая девица, единственным нарядом которой была изящная маска из перьев, скрывающая лицо.
— Люцифер, тебя-то я и искал, — пробормотал Нанфилд заплетающимся языком. — Займись-ка Лолой. Она мастерица в своем деле.
— Спасибо, дорогой, — проворковала она, блестя глазами из-под маски. — Я очень хочу поправиться.
Она схватила Люсьена за руку и притянула к себе.
— Пойдем со мной, дорогуша. Я постараюсь оправдать рекомендацию Нанни.
Напрасно Люсьен искал предлог, чтобы избежать навязчивых ласк. Нанфилд буквально буравил его взглядом. Если Люсьен сейчас уедет, это покажется очень подозрительным. Но как только он останется с женщиной наедине, он найдет способ отделаться от нее, как уже сделал однажды у Чизвика.
— Я в восторге, мадам Лола, — сказал он, изображая пьяного, и протянул ей руку, делая вид, что вот-вот упадет.
Лола обняла его и повела в кабинет. Пересекая зал и обходя спящие тела, Стрэтмор спиной чувствовал острый подозрительный взгляд Нанфилда.
В кабинете стояла кушетка, достаточно широкая для двоих. Лола усадила на нее Люсьена, отбросив в сторону маску, устроилась у него на коленях и прильнула в страстном поцелуе. Нанфилд был прав. Она была на редкость искусна. Но Стрэтмор чувствовал, что за умелыми ласками прячется холодная и расчетливая натура. Она была похожа на змею.
Чувствуя отвращение, Стрэтмор инстинктивно отодвинулся.
— Жаль, что я не встретил тебя раньше, Лола. Кажется, у меня не осталось больше сил. — Люсьен сделал вид, что икает. — Я, кажется, перебрал. Надо было меньше пить.
Он уже собирался снять дамочку с колен, но тут ее рука скользнула ему ниже пояса. Уверенными движениями пальцев она начала массировать его плоть, напрягшуюся от искусных манипуляций.
Лола удовлетворенно вздохнула.
— Не волнуйся, дружок. Твой приятель тебя не подведет. С ним уже все в порядке. Лола обо всем позаботится.
По холодному блеску ее глаз Люсьен догадался, что она ненавидела и презирала мужчин. Ей доставляло огромное удовольствие видеть их беспомощными во власти похоти. Правда, большинство их тех, чьи прихотливые фантазии должна была удовлетворять Лола, не задумывались и не догадывались о ее истинных чувствах. Но, конечно, не он. Господи, единственное, чего он сейчас хотел, это уйти. Но долг приказывал ему играть роль развратника до конца.
Пока Люсьен разрывался между желаниями и обязанностями, Лола не теряла времени. Она уложила его па кушетку, подняла его монашеский балахон и принялась расстегивать панталоны. Она обожгла его рот страстным поцелуем, и грубое желание охватило Стрэтмора. Оно пульсировало в крови, подавляя волю и способность рассуждать. Он слишком долго был один, без женщины. Его тело изголодалось. Он не мог больше ждать.
Кульминация наступила через несколько минут. Он больше не испытывал жгучего голода, но не почувствовал и облегчения. Только опустошенность.
Что он здесь делал? Зачем он лежит рядом с этой шлюхой? Почему он считает, что его тайные замыслы принесут пользу Британии? Она стояла В веках, когда его еще не было на свете, и будет стоять, когда его уже не станет. Каким же надо быть идиотом, чтобы возомнить, что он исполняет важную миссию, что его действия что-то значат! Сейчас дело всей его жизни казалось ему бессмысленным и несерьезным.
Он попытался собраться с духом, вспоминая друзей и семью. Но и это оказалось невозможным. Он чувствовал, что слишком замаран сейчас. Он не имеет права даже думать о них. Что бы сказала Джейн, если бы увидела его сейчас? При этой мысли он почувствовал горечь во рту.
Это состояние может довести его до безумия. Он умел себя заставить не думать и не чувствовать. Он как бы прятал все эмоции в самый дальний угол сознания. Эта способность не раз выручала его. успокоившись, Люсьен открыл глаза. Лола растянулась рядом с ним. Вид у нее "был сонный и очень довольный. Люсьен не мог заставить себя прикоснуться к чей, но несколько слов благодарности, подобающих случаю, он все-таки произнес. Он дал ей понять, что оценил ее искусство. В конце концов, теперь она сообщит Мэйсу и Нанфилду, что он вел себя как настоящий «Геллион». А большего и не требовалось.
Люсьен, как только позволили приличия, встал и ушел, оставив позади омерзительную женщину и жалкую комнату. Если бы с такой же легкостью он мог сбросить тяжесть, которая лежала на душе…
Глава 16
Когда Люсьен добрался наконец домой, был уже полдень. Он чувствовал смертельную усталость. Первое, что он сделал, вернувшись, это принял горячую ванну. Ему хотелось смыть грязь, оставшуюся после оргии «Геллионов», которую он ощущал почти физически. Он предпочел бы провести вечер дома, обдумывая новые механические устройства. Но его ожидало приглашение в салон леди Грэхем. Он надеялся там узнать что- нибудь о Касси Джеймс. Но даже если он не получит никакой новой информации, остроумные беседы, которыми славился салон, отвлекут его и, возможно, снимут депрессию.
Когда "Люсьен вошел в солидный городской дом леди Грэхем, хозяйка встретила его с радостной улыбкой.
— Люсьен, какой приятный сюрприз! Мне так не доставало вашего злого юмора.
— Ужасно давно у вас не
