Наталья Павлова
Золото Афродиты
Глава первая
Труп Петра Аркадьевича Кольцова, директора ювелирного магазина «Карат», обнаружила ранним утром лифтёрша. Он лежал лицом вниз в ярко—красной луже крови на лестничной площадке между третьим и вторым этажами. В руке убитого остался зажатый собачий поводок.
Лифтёрша, увидев ужасающую картину, на какое—то мгновение остолбенела, затем, несколько раз перекрестившись, стала пятиться назад. Сначала шепотом, а потом во весь голос закричала:
— Убили! Убили! Человека убили! Помогите, на помощь!
Она узнала жильца из тридцать четвёртой квартиры, мигом поднялась по лестнице и позвонила в дверь.
Дверь открыла хозяйка, жена убитого, Нинель Александровна Кольцова в наспех наброшенном халате. Взглянув на перепуганную лифтёршу, которая от страха не могла членораздельно вымолвить ни одного слова, только мычала и заикалась, показывая руками на лестницу, Нинель Александровна поняла, что произошло что—то страшное и, повинуясь смутному, нехорошему предчувствию, вышла из квартиры. Увидев лежащего окровавленного мужа, кинулась к нему.
— Петя, что с тобой случилось? — испуганно вскрикнула она.
Нинель Александровна взяла его за плечо, желая поднять с пола, но в ужасе отшатнулась, глядя на залитое кровью лицо, шею, грудь.
— Помогите! Вызовите «Скорую помощь»! — закричала она.
Из соседних квартир стали выходить заспанные соседи. Нинель Александровна бросилась в квартиру к телефону.
Дрожащими, запачканными кровью пальцами стала лихорадочно набирать номер неотложки. Как назло, было занято.
— Пожалуйста, — рыдая, обратилась к соседям, собравшимся на лестничной площадке, — вызовите врачей!
Кто—то из жильцов поспешил звонить в неотложку.
Нинель Александровна, сев на корточки возле мужа, повторяла одно и то же:
— Петя, что с тобой случилось?
Она вытащила из его сжатой кисти поводок. Почувствовав, что рука холодная, закричала:
— Где «Скорая помощь»? Ему нужна срочная медицинская помощь! Помогите!
Наконец в подъезде появились медики. Кто—то из жильцов догадался вызвать милицию. Врач, осмотрев Петра Аркадьевича, сказал:
— Нет никаких признаков жизни. Он мертв.
Обратившись к Нинель Александровне, спросил:
— Это ваш муж?
— Да, — едва шевеля губами, ответила она.
— В него стреляли сзади, точно в затылок, — сказал подошедший милиционер, подбирая с пола гильзы.
Нинель Александровна стала медленно оседать. Медики вовремя подхватили ее под руки, завели в квартиру и принялись оказывать медицинскую помощь.
Милиционер, оставшийся на лестничной площадке, передавал по радиотелефону:
— Присылайте на Парковую 10, квартира 34, оперативную группу, здесь совершено убийство.
Неотложка с медиками уехала, и вскоре на месте происшествия появился милицейский «УАЗИК». Следователь криминалист тщательно осмотрел место преступления, сделал несколько фотоснимков убитого, затем опросил соседей.
Откуда ни возьмись прибыли журналисты с телекамерой, по своим источникам узнавшие о трагедии. Им хотелось первыми собрать свежие факты убийства для очередного выпуска новостей. Они задавали вопросы следователю, но тот был не очень разговорчив, просил не мешать работать. Тогда въедливые журналисты стали спрашивать соседей, пытаясь разузнать подробности происшествия. Получить от перепуганных жильцов что—либо вразумительное тоже не удалось. Соседи, как это часто водится, ничего не видели и не слышали. В итоге, засняв вынос тела убитого, завернутого в черный целлофановый пакет, журналисты уехали.
Расследование убийства Кольцова было поручено молодому следователю Рогожину Дмитрию Сергеевичу. Он работал в милиции около пяти лет и имел некоторый опыт. Это был обаятельный, культурный, грамотный юрист. Специальность выбрал с юношеской поры, когда запоем читал и перечитывал рассказы и повести Конан Дойля. Сознательно готовил себя к работе следователя, воспитывая в себе важные и необходимые качества, как наблюдательность, терпение, настойчивость, логическое мышление и выдержку. В делах был аккуратен и последователен. Никогда не принимал необдуманных, скоропалительных решений. Свою специальность считал самой нужной, со всей серьезностью изучал и вел каждое порученное дело. Он никогда не повышал голоса на подследственных, не унижал их человеческое достоинство. В душе осуждал следователей, которые «выколачивали» признания у людей, подозреваемых в преступлении.
Беспристрастность и справедливость, человеческое отношение к арестованным, объективность и неуклонное соблюдение законов — институтский багаж, с которым он пришёл работать в органы милиции.
Но, к его большому разочарованию, практика была далека от теории. За пять лет он много раз был свидетелем нечистоплотности и беспринципности работы некоторых следователей. В душе осуждал их
