Я опустилась на стул и сжала руками голову. Что же это делается, господи!? Почему верить никому нельзя?
— Антон, ты это точно видел? Может, он у того просто закурить случайно попросил?
— Ага, случайно! Этот амбал, как во двор вошел, так оглядываться начал, искал, видать, товарища своего, тот ему свистнул тихонько из-за угла. Этот к нему нырк, и беседовали минут десять, наверное. Я еще удивился, зачем в твой подъезд парень потом пошел. Наверное, думаю, прямо у квартиры пасется или вломиться решил. Вот мы с Кузей и рванули на помощь…
— Спасибо, Антош. Спасать меня, я думаю, не стоит, но за новости я тебе очень благодарна…
Вернувшись к Сергею, я была крайне расстроена. Как теперь вести себя с этим лицемером? Хотелось высказать ему прямо в глаза, что я о нем думаю… Зачем он меня обманывает? Следит? К чему эти вопросы, где я была… Волновался он видишь ли! А сам, оказывается, прекрасно знал о каждом моем шаге! С трудом взяв себя в руки я безмятежно поинтересовалась:
— Ты зачем пришел то? Проведать, как я тут?
— Ты разговор не переводи! Что насчет мальчишки? Где ты его подцепила? — Довольно хмуро перебил меня гость.
— На улице познакомились…
— Ты совсем что ли дура? Тащишь в дом кого попало!
— Смею заметить, это мой дом! И я приглашаю в него того, кого захочу! Кто ты такой, чтобы распоряжаться? — Сдерживаемое до этого раздражение вырвалось наружу. — Если опасаешься или брезгуешь то вот тебе бог, а вот порог! Слава богу, тебе есть где переночевать, в отличии от Антона. — Пес, услышав агрессивные интонации, угрожающе зарычал и появился в дверях комнаты. — Спокойно, Кузя. Дядя уже уходит.
За Кольцовым захлопнулась дверь, и я мгновенно пожалела о своей несдержанности. Как ни крути, он единственный, кто безвозмездно помогал мне все это время. Причем не только морально и физически, а даже и материально… Если бы известие, принесенное Антоном, было не столь внезапным, и у меня было бы время пораскинуть мозгами, подумать, что бы могла означать эта слежка… Но сделанного не воротишь. В конце концов, Сергей действительно повел себя по свински, он не имеет никакого права разговаривать в таком тоне. Сзади что то теплое привалилось ко мне, талию обхватили тоненькие ручонки. Какой же все таки Антошка еще ребенок. Маленький ранимый малыш, лишенный ласки и заботы родителей.
— Ты расстроилась, да? — Оба они, и Оська и Кузя, заглядывали мне в глаза. — Хочешь, я догоню его… И сам пока на улице погуляю…
— Ну, вот еще! Темно уже… Он сам решил, как поступить … Ладно, ребята, пошли ужинать, я накупила столько продуктов, что чуть дотащила…
— Я знаю. — Признался мальчик. — Мы с Кузей следили за тобой…
— Как, и вы тоже!? Это уж слишком! Такое ощущение, будто за мной гуськом следует весь город! Вы то зачем?
— По двум причинам. Надо же было тебя охранять, да и выяснить что-нибудь о тех, других…
— Постой! Как ты сказал? ОХРАНЯТЬ? — Я так и села. Вот оказывается в чем дело! Как же я забыла, что Кольцов работает в охранном агентстве? Он просто напросто, как и Антон, пытался меня защитить!
Я лихорадочно начала искать бумажку с телефоном Сергея. Нужно немедленно извиниться. Немедленно!… Сотовый Кольцова ответил голосом милой и предельно вежливой барышни: « К сожалению, абонент недоступен или находится вне зоны действия, попробуйте позвонить позднее». Раздосадовано бросив трубку, я вернулась на кухню. Притихший Антон чинно сидел за накрытым столом. И когда он все успел? Видно, паренек действительно хозяйственный. Сам он без меня ни кусочка не съел. Наверное, он еще долго не сможет себя чувствовать в моем доме полноправным жителем. Я видела, как он нервничает изо всей этой ситуации…
— Какой ты молодец, Антошка! Я чего то так устала, давай, угощай нас всех ужином… Я там мослов для Кузи купила…
— Я видел, — засуетился Оська. — Зря потратилась. Он и пустую пшенку за милую душу трескает.
— Пора вам привыкать к нормальной пище. Нельзя собаке совсем без мяса. Да и тебе необходимы витамины разные, фрукты, овощи. — Я погрела руки о чашку с чаем, заботливо налитую мне Антоном и спросила:
— Скажи, а у тебя родители или другие какие родственники есть? Не подумай, я не из любопытства, просто я хочу официально наши с тобой отношения оформить, если это возможно конечно…
— Правда? — Недоверчиво посмотрел на меня мальчик. — а так нельзя? Без документов?
— Ну, мне то документы вовсе не нужны, только ситуации всякие случаются… Если что, я даже защитить тебя не смогу… И в школу не примут… Я боюсь, как бы тебя у меня не отняли. — Я обняла худенькие плечики Антона и крепко прижала к себе.
— Нет у меня никого. — Буркнул мальчик куда то в сторону. — А менты считают, что есть. Меня и в детдом не отправляют поэтому. Поймают, подержат немного и отправляют по месту прописки. Танька принимает, по голове гладит, улыбается всем. Говорит, что я ненормальный, к бродяжничеству склонный… Справка даже есть у нее какая то… Ну, а, как менты уезжают, пинками меня выгоняет. Не покормит даже, зараза!
— А кто это — Танька?
— Опекунша моя. — Неохотно признался Антон. — Батина жена.
— А сам он где?
— Сидит.
— Ясно.
— Что тебе ясно!? — Закричал вдруг мальчик. — Ясно ей! Главное всем всегда все ясно! Раз сидит, значит ясно… Отец зек, сын — псих. А он, знаешь, какой хороший, мой батяня! Сильный! Смелый! Добрый!
— Не надо так, Антош. Не кричи. Поплачь лучше…
— Не буду я плакать. Что я маленький? Хочешь, я тебе все расскажу? Все-все…
— Если тебе тяжело, то не надо.
— Я расскажу… Мама умерла давно. Мне пять лет было, но я все помню. Похороны, гроб. Мама совсем на себя не похожая лежала. Я даже и не плакал. Мне все казалось, что это не она… Чужая какая то тетя…. Потом поминки, народа куча… Папка переживал сильно, пить начал. Сильно. Работу прогуливал. Квартира в свинарник превратилась. Иной раз напьется и валяется под лавочкой во дворе… Меня соседи кормили… Не знаю, может, соседи же и бабушку вызвали, а может, сама она приехала… С ней сразу все нормально в моей жизни стало. Она квартиру всю вычистила, готовить стала супы, компоты, меня из садика вовремя забирала… Короче, я был в полном порядке. Но не папа. Он работал нормально, деньги бабушке отдавал. Правда, не все. Что себе оставлял продолжал пропивать. Бабуля пыталась его лечить… Бестолку все… Потом он с Татьяной познакомился. Вроде, поспокойнее стал. Потом она у нас поселилась. Расписались они, все чин по чину, меня тоже Танька, как положено, оформила. Вообще она бабой дрянной оказалась. Неаккуратная, крикливая, бабуле хамила постоянно. Самое гадкое, что пить они вместе начали с отцом, гостей все время приглашали каких то странных. Слава богу, у нас с бабушкой отдельная комната была, запремся и сидим, как мышки. Иногда всю ночь заснуть не могли, так эти алкаши орали… Но пока бабуля не умерла все равно терпимо было. Запои проходили, отец на работу шел, Танька тоже, я в школу… Потом это несчастье случилось… Отец напился, в аварию попал. По его вине четверо погибли. Он сбежал с места аварии… Короче, дали ему двенадцать лет… Бабушка заболела после суда. Инсульт. Потом еще полгода лежала парализованная. Я, как мог, ухаживал за ней. Танька переехала к какому то хахалю на время. Из квартиры не выписалась, конечно. Забегала иногда, узнавала, как мы тут… Я ходил в школу. Учился плохо, но без двоек… Потом бабуля умерла. Татьяна похоронами занялась, все бумаги оформила… Остались мы с ней вдвоем. Через неделю она меня выгнала. Даже портфель не дала взять… Вторая четверть кончалась… я пришел в школу, меня выгнали… без портфеля же… Дальше ты знаешь…
Пораженная я молчала. За что на хрупкие плечи малыша обрушились такие несчастья? В чем он провинился перед богом? Как мог он так покарать этого беззащитного ребенка?
Как будто подслушав мои мысли, Антон вдруг сказал:
— Я когда к бабуле на кладбище хожу, всегда молюсь… Она меня научила. Я ленился, скучно мне было
