– Нет, – покачал головой Кицум. – Способностей у нее не было ни на грош. Она стала ночным воином, вслед за мной. Говорят, неплохим. Она рассказывала мне о каком-то старике, что сидит в хвалинских подземельях и которого маги боятся как огня. Это правда?
Сильвия скривилась, как от зубной боли.
– Правда, Кицум. Был такой. Никто из нас так и не понял, откуда он взялся и что здесь делает, почему заточен. Говорили, что его заперли там все восемь Верховных магов, когда наконец собрались вместе.., но, наверное, врут. Только что нам теперь в нем?..
– Да так, – задумчиво проронил клоун, глядя вдаль. – К слову как-то пришлось…
– А что с дочкой-то твоей стало?
– А ее, – голос Кицума понизился до шепота, – ее как-то раз послали на север, в Хвалин, Еще при покойном Императоре, да будет легка длань Спасителя на плече его. Кто-то очень хотел выяснить, кто что про этого старика думает.
– Ну и?.. – нетерпеливо притопнула Сильвия.
– Она долго по Хвалину ходила. Простое дело, шла как на отдых… А потом…
– Да что потом-то?! Не томи! – рассердилась девочка.
– Потом она оттуда вернулась. Другим человеком. Клятву отринула, пришла к Патриарху и сказала – ухожу от мира. В монахини подалась.
– Ну и что? Зачем ты мне это рассказываешь?
– А к тому, что надобно нам будет к ней зайти. Раз такое дело.., пророчества такие… Тут как раз по дороге. Следом Дану ежели пойдем и не потеряем…
– Его потеряешь, как же, – фыркнула Сильвия.
Маленькая волшебница оказалась совершенно права. Уже в сумерках они достигли большого богатого села – точнее, еще совсем недавно оно было и большим, и богатым. Сейчас от него остались только головешки да разбросанные трупы тех, что пытались спастись бегством. Десятка три пленников было повешено на столбах и деревьях; все жутко изрезаны и изувечены. Церковь Дану сожгли; священника распяли напротив, смастерив из досок грубое подобие косого креста, на котором принимал смерть Спаситель.
– Господи… – вырвалось у Кицума.
– Задерживаться нельзя, – хмуро, очень по-взрослому сказала Сильвия. – Ты же видишь, что эти звери делают… Хоронить – это весь день потеряем. Знаешь, как далеко эти выродки уйдут?..
– Я не про то… – Голос Кицума срывался. – Ты вон туда посмотри, дочка, туда, где храм был!
– Смотрю.., ничего не вижу.., балки горелые одни… Ой!..
Среди нагромождения обугленных, рухнувших перекрытий и стропил, среди изглоданных пламенем остатков стен лежала икона. Целая и невредимая. Вот только лик Спасителя перечеркнули две стекающие из глаз кровавые струйки.
Сильвия попятилась, выбрасывая руку перед собой в защитном жесте.
– Сила, помоги мне… – пролепетала девочка. Кицум осторожно подошел ближе, положил руку ей на плечо, и она немедленно прижалась к старому клоуну.
– Что ж это такое.., что ж такое… – повторяла она как заведенная. По щекам бежали слезы.
– Может, и прав был архипастырь-то наш… – тяжело вздохнул Кицум. – Может, и правда, всему конец наступает…
Сильвия заревела в голос. Ее била крупная дрожь.
– Да что ты, маленькая! – Кицум обнял ее еще сильнее. – Ежели все это правда…
– Все равно Дану догнать надо… Скольких они еще замучают… – всхлипнула Сильвия.
– А вот это ты права, доченька. Ежели вес равно помирать нам, так хоть с извергами этими рассчитаемся. Ну а может, все еще и обойдется, – попытался улыбнуться старый воин.
– Обойдется.., ну конечно же, обойдется… – пробормотала Сильвия, явно не торопясь освобождаться от Кицумовых объятий. – Может, тут кто до нас побывал да икону оставил…
– Ну конечно, может, – ласково, словно трехлетнему ребенку, сказал Кицум.
Они переночевали в чудом уцелевшем дальнем сарае на самой границе леса и полей. Встали задолго до рассвета. И двинулись дальше – по четкому следу отряда Дану.
Имперские войска медленно отходили от башни Кутула, Предстоял нелегкий переход – на дальнее южное взморье, где, омываемая волнами, стояла башня Синего Ордена Солей. Маги никак не отвечали на вызов; Императору оставалось только осуществлять свой старый план, атакуя и уничтожая их башни одну задругой.
Надо сказать, что слухи о его победе разносились гораздо быстрее, чем даже зимний ветер, К неспешно двигающейся по воинскому Тракту армии со всех сторон стекались новые отряды – внимание к словам вербовщиков внезапно очень повысилось. Городок Сколле по его приказу был предан огню, а все его жители, скрывшиеся от своего монарха, – объявлены предателями Короны.
«…Но все-таки гораздо лучше жечь пустые дома, чем рубить головы их обитателям, – думал Император. – А страх приведет к покорности остальных».
Очевидно, Радуга до сих пор не верит в серьезность его угроз. Надменные маги скорее всего полагают себя в силе разделаться с ним одним ударом. Но чего, чего же они ждут, проклятые? Может, его ошибки? Может, какого-то определенного шага? Или, может, все это – лишь его домыслы, а на самом деле они сами его смертельно боятся? Но почему тогда не шлют парламентеров? Боятся, что он без лишних разговоров прикажет их повесить? Правильно боятся, ибо именно так он и поступит… Увидеть кого-то из Верховных магов в зеркале Император не пытался, даже несмотря на Искажающий Камень Фесса.
А вот на кое-кого другого он взглянул, Зеркало больше сопротивлялось. Императору почти не пришлось напрягать свою волю, и след девушки-Дану отыскался тотчас. Правда, сперва Императору предстала дотла выжженная и разоренная деревня. Ветер уныло раскачивал повешенные вверх ногами на уцелевших тополях нагие трупы.
– Фесс! – прорычал Император.
Молодой воин появился как из-под земли. Император готов был поклясться, что полог его походного шатра даже не колыхнулся.
– Взгляни.
Фесс посмотрел, и глаза его опасно сузились. Он молча стиснул зубы.
– Работа Дану, – произнес Император. – Они неведомым волшебством оказались прямо в сердце Империи.., и наступают, убивая все и всех. Мы должны их остановить.
– Если мой Император отдаст приказ, я в тот же миг отправлюсь на восток – даже в одиночку, – глядя в глаза Императору, проговорил Фесс.
– С западных рубежей сообщают о вторжении гномов, – неожиданно сказал Император. – Почтовый голубь доставил сообщение из Маренти. Пять – или около того – тысяч гномов перешли Тиллу. Идут вдоль Поясного Тракта. Двенадцатый и Четырнадцатый легионы, – Император сделал паузу, – разбиты. Вкупе с ополчением того края. Легат Марк погиб в бою. Правильно сделал, потому что иначе я приказал бы его распять. – В глазах Императора полыхнул гнев, так что даже Фесс вынужден был потупиться. – Гномы прут прямиком к Мельину. – Губы Императора скривились в желчной усмешке. – Отчего они стали вдруг такими смелыми, Фесс, как они ухитрились разбить войско, превосходившее их по численности в пять раз?!
– Мой повелитель.., я не маг, но с помощью Искажающего Камня могу попытаться…
– Не «могу попытаться», а ты это сделаешь, Фесс! Гномы опьянели от крови так же, как и Дану. Два удара с двух сторон, таких разных противников – и в то же время они так друг на друга похожи! В руках той девочки-Дану – Деревянный Меч. Оружие Возмездия ее народа, если только легенды не слишком привирают. Что, если у гномов на поверхность вырвался Алмазный?
– Сразу оба? – усомнился Фесс.
– А как ты еще объяснишь мне это, советник? – Кулаки Императора сжались. – Древнее проклятие.., или только что сотворенное чародейство.., неважно, они рвут мою Империю на части! А тут еще этот болван-архиепископ распускает нелепые слухи о близком конце света… Проклятье, они хоронят мир всякий раз, как заметят на небе самую обыкновенную комету! Я надеялся, что войско не станет внимать этим завываниям, однако…
– Баронские дружины и Восьмой легион не остались глухи к этим пророчествам, – осторожно заметил
