Сигрлинн действительно хотела, чтобы я повернул назад. Она действительно стремилась не пропустить меня ни к Ракоту, ни к этому её непонятному Источнику Миров. Но при этом ей ещё надо было, чтобы я продолжал поединок с Мерлином… Сигрлинн, Сигрлинн, прекрасная чародейка, чего же ты хочешь на самом деле?
Она считала, что полностью перекрыла мне дорогу вниз, к Дну Миров, и, конечно, я бы не смог пробиться дальше без помощи Великого Орлангура.
Я ощутил незримое присутствие Духа Познания; в сознании моём зазвучал холодный голос:
«Она послана Мерлином, но хочет обмануть его. Верховный Маг приказал пленить тебя; она же намерена лишь не пропустить тебя дальше…»
Поднятая рука волшебницы опустилась. Её заклятье привело в действие те громадные силы, что были вложены в неё Советом Поколения; в меня словно вцепились целые рати Пожирателей Душ, мне казалось, что я вижу безликие серые фигуры, тянущие ко мне длинные бесплотные руки…
Моё ответное заклятье не заставило себя ждать.
И на отвесном обрыве безымянного серого Мира вновь начался магический поединок — поединок, прерванный десять веков назад.
Сложным заклятьем, составленным мною в изгнании на основе магических приёмов Морских Колдунов Западного Хьёрварда, черпавших силы в неутомимом движении вод, я отбросил армаду призраков, направив против них вечную ярость кипевшего под обрывом прибоя.
«Прекрати! — вдруг снова обратился ко мне Великий Орлангур. — Ей только этого и надо!»
Лицо Сигрлинн полыхнуло несдерживаемым гневом при виде того, как сила Великого Моря расшвыряла вызванных её чародейством духов; и прежде чем она успела нанести новый удар, я использовал всю силу ярящихся в неведомых морях бурных валов против тверди этого Мира, стократно усиленной чародейством Сигрлинн.
Подобно тому как океанские волны за столетия непрерывного труда пробивают несокрушимые стены прибрежных утесов, моё заклятье проложило мне дорогу дальше. Сигрлинн должно было показаться, что я исчез.
И вновь — безумная круговерть Миров, небес и земель, морей и равнин, облаков и гор, разумных и неразумных созданий. Я шёл, пронзая поистине кошмарные области, населённые такими существами, каких не способен создать даже самый изощрённый ночной кошмар. Все они неисчислимыми скопищами кидались ко мне, едва я появлялся в их слое Реальности, но могучие силы Ночной Арфы, высвобожденные из неё Магией Лунного Зверя, гнали меня вперёд столь быстро, что, на удивление и мне самому, никто из стражей Ракота не смог помешать мне.
Я сбился со счёта, сколько различных пространств осталось позади. Лишь по нарастающей дрожи черного клинка я чувствовал, что мы приближаемся к самому Дну Миров.
Однако там меня уже ждали. Мерлин или сами Молодые Боги всё-таки смекнули наконец, что к чему, и послали в бой всё, что имели.
Легионы серых призраков, тени умерших колдунов, покорные Богам и умеющие колдовать почти так же хорошо, как мы, Маги; Пожиратели Душ, подобные тем, что бродят дорогами Мира Смертных, только куда сильнее; огненные драконы, тупые и безмозглые твари — за способность плеваться пламенем, могущим пожрать саму мою магическую сущность, их создателям пришлось расплатиться полной утерей этими драконами всякой сообразительности. Пленные демоны из других вселенных, былые воины Ракота, из числа сильнейших, могучие некроманты, черпающие силы в самом Хеле, — этих, верно, заманили обещанием прощения и спасения от нестерпимых вечных мук, на которые они были обречены торжествующими победителями.
Это был последний рубеж Владык Обетованного. Они сообразили, что я иду вовсе не к неведомому Источнику (не забыть бы выяснить, не новая ли это ловушка), а к своему другу, обречённому на бессрочное заточение. Они поняли и тотчас приняли меры, полностью опустошив свои арсеналы. Теперь в бой оставалось вступить только им самим.
Мы сошлись — Маг в облике немолодого уже мужчины в поношенном сером плаще с длинным чёрным мечом наперевес и протянувшаяся от горизонта до горизонта неисчислимая армия. И я знал, что до Ракотова узилища мне остался всего один слой Реальности. Никогда ещё ни один из Магов, за исключением Мерлина, не проникал так глубоко в недра Мировой Сферы.
Они не считали меня лёгкой добычей. И всё же их подвела именно самоуверенность. Не знаю, кто распоряжался там, в бессолнечном и беззвёздном Мире Тьмы, но своим подручным он отдал поистине безумный приказ — взять меня живым.
Огонь драконов мог сжечь мои заклятья; серые призраки могли сковать меня своим собственным колдовством; Пожиратели Душ жаждали скорее завладеть моей собственной; пленные же демоны надеялись купить мной себе свободу, уже готовя арканы для моего тела и его астральных двойников.
Полчища двинулись — с рёвом, визгом, криком и стоном. Чёрный небосвод наискось пересекла ослепительно белая полоса, острый луч света, указавший бесчисленным тварям на одну-единственную их цель — на меня.
Наступил тот момент, к которому я так долго и тщательно готовился. Пришёл черёд испробовать все те хитрости, уловки и заклятья, что я приготовил для этого поистине чёрного часа. Понятно, что до этого мгновения проверить их я не мог.
Заклятие Перемещения, удавшееся, в отличие от многих ему предшествовавших, подобного же рода, — и я оказался в самой гуще сражения. Совсем рядом загребал тяжёлый воздух широкими крыльями Орласт, самый крупный и сильный из всей породы Сжигающих Колдовство драконов, названный так с явным намёком на Великого Орлангура. Чёрный Меч Ракота задрожал от вливаемой в него мощи; я щедро воспользовался движением Мира.
Клинок мелькнул быстрее молнии, быстрее самого света и мысли; даже я не смог различить его движения. Неуклюжий Орласт стал было поворачиваться ко мне, но чёрное лезвие легко вспороло роговую броню, непробиваемую никаким иным оружием, и, погрузившись по рукоять, дошло до аорты.
Фонтан багровой крови из раны едва не сбил меня с ног; в судорогах забили друг о друга коричневые крылья; уродливая голова запрокинулась — но я уже отпрыгнул в сторону и не видел конца этого существа. Пришлось рубить накидываемые арканы, быстрым заклятьем, опять-таки из арсенала Лунного Зверя, отправить куда подальше с выжженными внутренностями трёх самых быстрых Пожирателей Душ и ударом Малого Огненного заклятья испепелить четверых призраков — колдунов.
Вновь, как и в часы битвы над Хединсеем с Алчущими Звёздами, сражение превратилось в воронку, остриём которой был я; а легионы разнообразных существ рвались и рвались ко мне, чтобы загасить наконец тот яростный огонь, пылавший во мне и так досаждавший самозваным хозяевам этого Мира.
Волна вражеских заклятий, казалось, сейчас разорвёт в клочья мою душу. Несколько мгновений я боролся с ней, пытаясь удержать её подобно тому, как противостоит высокому паводку плотина, — а затем, когда мощь, влагаемая в колдовство моими врагами, превысила все пределы моих сил, использовал один из давних принципов боевого искусства людей, изучить которое не пришло в голову ни одному Магу моего Поколения, — «уступая, побеждай».
Несколькими несильными, но точно направленными магическими ударами я превратил весь поток нацеленной в меня волшбы в упругий вихрь, закружившийся вокруг меня; заключённую в нем энергию я направил вниз, и она, как я и рассчитывал, преодолела крепкость сводов последнего из слоев Реальности.
Я провалился вниз прежде, чем мои ошеломлённые враги смогли сообразить хоть что-нибудь. Ещё бы! Ведь они так тщательно и с таким усердием заблокировали всю Магию Великой Арфы! А теперь было уже поздно, надо мной сомкнулись своды Последнего Мира; усилия Молодых Богов понадежнее запечатать тюрьму Ракота обернулись против них самих — их подручные не могли сами, без помощи хозяев Обетованного, проникнуть в темницу Падшего Мага. Ямерту было прекрасно известно умение Ракота убеждать как разумных, так и неразумных.
Ещё не веря, что прорыв удался мне, я привстал на одном колене, пытаясь оглядеться.
Дно Миров. Страшный край без света, радости и жизни. Здесь ничего нет, только слои текучей, раскалённой материи, что питали и питают своим жаром горны Ярдоза. Человеческому зрению ничего не открылось бы здесь, и я смотрел совсем иными глазами.
