– тый дым, и в воздух взлетели отброшенные силой взрыва тела имперских воинов. Следом за первой склянкой полетели другие. Султанская гвардия долго и тщательно берегла этот секрет – сегодня настал день пустить в ход всё, чем богаты аррасские арсеналы.
Пирсы заволокло дымом, вспышки следовали одна за другой, и ряды имперцев дрогнули – впервые за время этого боя. Им уже удалось обрушить три дома и ударить в бок защитникам нескольких баррикад, но сейчас они отступили даже там, отхлынув к кораблям. За дело взялись их собственные стрелки, и двое храбрецов-гвардейцев, бросившихся очертя голову к застывшим у пирсов галерам, распростёрлись среди вражеских тел, пробитые навылет тяжёлыми арбалетными стрелами, от которых не спасали никакие доспехи.
Полковник Эберт с трудом сдержал порыв своей разношёрстной армии. Доселе он менял одного за десятерых, если не за двадцать и намерен был как можно дольше удерживать это соотношение.
Вновь воспряли духом лучники-ополченцы, возвращаясь на свои места и вступая в перестрелку с корабельными арбалетчиками. Гвардейцы перестали метать стеклянные и глиняные фляги со взрывающейся смесью, сберегая ценный боевой припас.
Однако в гавань непрестанно входили новые и новые корабли, так что у пирсов уже не хватало места, и новые отряды спешили с одной галеры на другую, перебегая по опущенным мосткам. Замешательство имперцев длилось недолго, и, не имея чем парировать невиданное оружие защитников Скавелла, они привели наконец в действие магию.
Зло и тонко завыл ветер, задувший, казалось, сразу со всех сторон. Небо мгновенно потемнело, словно присыпанное пеплом. От дальних горизонтов помчались обезумевшие тучи, в несколько мгновений обращаясь из мирных белых кучевых столпов в налитые иномировой чернотой чудовищ, среди которых замелькали алые языки молний. Сильный, порывистый шквал бросил в лица защитников Скавелла пригоршни едучего песка, погнал назад их стрелы, норовя сбить колючую их тучу наземь. Струйки этого невесть откуда взявшегося песка сливались, свивались, превращаясь в подобие длинных тонких копий, навылет пробивавших даже стены домов. Плотные ряды запиравших выходы из порта «Белых Слонов» и гвардейцев должно было смести в один момент, и смело бы, если бы не спешно собранные аррасские маги. Полковник Эберт не погнал их метать молнии в черно-зелёные галеры. Волшебники встали на пути посланной вперёд вражьей магии, и это получилось у них гораздо лучше.
Как известно, начавший первым магический поединок проигрывает в тринадцати случаях из двадцати. Окончившие Академию Высокого Волшебства в Ордосе не были настоящими боевыми магами в полном смысле этого слова. Но одно они знали твёрдо и умели грамотно применять – знаменитый принцип «кольца», слияние сил чародеев. И сейчас они поставили на пути убийственных песчаных копий надёжный заслон.
Тучи внезапно брызнули кровяным дождём. Тяжёлые, густые капли. Запах самой настоящей крови. Чародеи ударили все вместе, сливая воедино силу своих стихий – алый дождь вбил летучий песок в пирсы и мостовые. От столкнувшихся сил яростно бросилась на сушу вскипевшая в бухте вода, забурлила под сотнями бегущих ног. Ветер не стихал, дул всё сильнее: маги Клешней отнюдь не соглашались считать себя побеждёнными.
Фесс помнил Арвест. Помнил жемчужную тучу, висевшую тогда над кораблями захватчиков (зелено- алыми, в отличие от зелено-чёрных), помнил удар истинной некромантии, вышибившей разом жизнь из посмевшего атаковать Белого волшебника. Он знал, что перед нападавшими тоже стоят какие-то барьеры, они тоже отчего-то стараются победить силой оружия, а не магии. Но если они служат Сущности, какие могут стоять перед Ней преграды, какие ограничения? Между какими опасностями , пытается пройти Она?..
Фесс понимал, что понять это необходимо. Если враг владеет магией такой мощи, то ему нет нужды посылать в бой армии и флотилии. Достаточно одного чародея, который просто приказывает всей вражьей армии умереть в один момент.
Над мачтами застывших галер воздух задрожал и начал сгущаться. Переливаться, чуть светиться тем самым, знакомым некроманту жемчужным отсветом. Мертвенным, словно фонарь в костистой руке скелета, сопровождающего тебя в первой прогулке по Серым Пределам…
Работаем, работаем, Фейруз. Мы не должны стесняться или чувствовать угрызения совести. То, что мы делаем, – необходимо, как необходим всякий труд. Других назовут героями и победителями, наш удел – людской страх и отверженность, наступающие, как только они начинают понимать, чем на самом деле мы занимаемся. Смотри на меня, брат, мои руки не дрожат, хотя они покрыты горячей кровью невинных бессловесных существ. Человек растит скот, кормит и поит, заботится и охраняет, чтобы потом хладнокровно вонзить нож в горло. Забить, разделать
– и съесть. Отвратительно, правда? Но так поступают все, от мала до велика, и никому не придёт в голову мысль отказаться от мяса. Это необходимо, чтобы жил людской род. То, чем занимаемся мы, – то же самое. Мы убиваем, чтобы жил наш род. И потому не бойся крови, текущей по нашим пальцам. Мы просто никого не пытаемся обмануть. Мы не стараемся выглядеть лучше, чем мы есть. Мы правдивы. Мы некроманты. Смерть стоит рядом с каждым из нас каждый день, каждый час. Это наша работа – стоять с ней рядом, удерживая под локоть. Придёт время, и ты поймёшь меня, брат. Если мы с тобой переживём этот день.
…Отбив первый магический приступ Клешней, аррасские маги осмелели. Кольцо они не разорвали, и, едва вызванный ими дождь покончил с насланными песчаными копьями, защищавшие Скавелл чародеи сами перешли в наступление.
Фесс ничего не мог сделать. Ни остановить их, ни защитить. Его собственное заклятье, его гримуар ещё были далеки от завершения, а потратить скопленные крохи Силы, чтобы сберечь волшебников?
Вот ты и снова судишь, кому жить, кому нет, некромант.
Я могу и буду судить. Потому что только так я могу исполнить свой долг. Не мешай мне, совесть. Отойди в сторону. Потом можешь мучить меня, сколько вздумается. Но сейчас – отойди.
Кошки мяукали всё громче, всё отчаяннее, метались вдоль крепкой эграды… Бедняги. Вам снова выпало платить своими жизнями за тех, кто вас кормил и поил. Немножко нечестно, но разве честен лекарь, режущий невинное животное в попытках найти лекарство для больного ребёнка?..
Бой вспыхнул, разгораясь с новой силой. Линия защитников Скавелла растягивалась, воины Клешней старались обойти баррикады, потому что там, где они пускали в ход тарань-, начинали греметь взрывы гранат султанской гвардии. Там, где защитников оттеснили чуть вглубь, имперские воины занялись уже знакомым Фессу по Ар-весту делом – поджигали всё, что только могло гореть.
Сейчас некромант видел и понимал: имей Арвест ещё несколько дней, чтобы приготовиться к отпору, – исход сражения был бы совсем иным.
Магия Клешней оживала, и Фесс ощущал, насколько она близка его собственному искусству. Чистая, незамутнённая магия Смерти. Доведённая почти до абсолюта. А его заклятье всё ещё не готово… На галерах вновь пустили в ход катапульты, отвечая на летящие навстречу атакующим взрывающиеся смеси. Катапульт было много, и били они метко. Требушеты тоже старались, и одна галера начала медленно погружаться – но остановить армаду это, конечно, не могло.
Каменные ядра крушили стены, дома с жалобными предсмертными стонами рушились, словно игрушечные, осколки розового и белого мрамора взлетали на десятки локтей; защитникам пришлось отступить, выходя из-под обстрела. Камни падали густо и часто, и то там, то здесь, сражённый ими, падал человек. Наёмники ругались на чём свет стоит и орали, требуя идти в атаку – сколько можно ждать, пока нас всех не перебьют, что ли?
Орали в ответ и сотники, требуя держать строй и «не дёргаться, мать, мать, мать!..». Линия голубых и алых доспехов продвинулась вперёд. Маги Арраса попытались отразить рушащийся на Скавелл Гибельный каменный ливень, но в это время жемчужная Туча над галерами сгустилась окончательно и чародеи Империи Клешней нанесли свой собственный удар
Фессу почудилось, что он наяву видит пепельно-серый, словно из огребального праха, кнут, что поднялся Над палубами и мачтами. На миг некромант с презрением подумал, что враги, похоже, не способны к истинно отвлеченной магии, им нужно обязательно придать ей какой-то знакомый облик – но тут призрачная плеть со всего размаху хлестнула по берегу, и там, где прошёл кончик хлыста, вверх рванулись фонтаны земли, битого камня, обломков стен, размётанных баррикад – и всё это Жуткое варево щедро оказалось приправлено человеческой кровью.
